Любовь и горы - Ким Уолен

– Так тебе нравится?

Гейл тихо засмеялась.

Он весело забрался внутрь спального мешка, на ходу расстегивая молнию, чтобы не терять времени. Гейл застонала, когда он стал водить по ее груди верхней губой с жесткой щетиной.

– А как насчет того, чтобы здесь? – раздался его хриплый шепот.

– Ухх… ххх… здесь тоже.

Он соскользнул пониже.

– Билл, нет, – выдохнула она. – Кто-нибудь… ох. – Она опять почувствовала укол его усов. – Кто-нибудь может пройти мимо.

– Они уже приходили и ушли. Как насчет… здесь?

– Кто-кто? Ах… х… х… здесь тоже.

Она словно провалилась!..

Через несколько восхитительных минут они взаимно и охотно решили, что пора одеться и отправиться в лагерь. Гейл взяла Билла под руку и прижалась к нему, когда они спускались по отлогой возвышенности за лагерем.

– «Эгоистичный» – этого слова нет в твоем словаре, не так ли? – спросила она, игриво заглядывая ему в глаза.

Билл остановился, потом внимательно посмотрел на нее и поцеловал ее в кончик носа.

– Я к вашим услугам, мэм.

– Вы прекрасно справляетесь, сэр, – усмехнулась Гейл.

– Спасибо.

Некоторое время они шли молча. Запах жареной колбасы защекотал ноздри. Они приближались к лагерю.

– Что ты собираешься сказать нашим друзьям, когда они увидят нас… вместе? – спросила она.

– Ничего. Не нужно ничего говорить.

– Почему? – Гейл остановилась и повернулась к нему.

– По многим причинам. Кроме того, они ходили вокруг, разыскивая нас рано утром, и разбудили меня. Так что они в курсе.

– Разговорам теперь конца не будет. Ты представить не можешь, какая зануда эта Шелби.

Билл посмотрел на нее и усмехнулся:

– Я заметил, не волнуйся. Ты – здесь, а они – там.

Гейл повернулась и сразу увидела парочку – Шелби и Мака. В одной руке Шелби держала лопатку для блинов. Мак обнимал ее за плечи. Мак выразительно улыбался.

– Так-так-так, маленький ягненочек заблудился.

– И вернулся с большим серым волком. Что ты думаешь, Мак? Ты думаешь, она кричала «Помогите!» всю ночь?

– А он запугивал угрозами. И… что еще большие серые волки делают с маленькими ягнятами? Едят их живьем? – резвился Мак.

– Посмотри, ну разве он способен на такое? – Гейл пришлось поддержать игру, хотя это было не слишком приятно.

Шелби глупо ухмыльнулась.

– Ладно, блинчики на подходе. Кто-нибудь хочет? – Она замахала лопаточкой в воздухе.

– Блинчики? Я без ума от них. – Мак облизнулся.

– А как вы, волк с ягненочком?

Гейл вздохнула и беспомощно посмотрела на Билла. Потом на Шелби.

– Давай помогу, вместе будет быстрее.

Билл стоял отчужденно, опираясь на дерево, возле которого паслись огороженные мулы и лошади. В руках у него была металлическая кружка с теплым кофе. Он прислушивался к смеху Гейл и Шелби – как они суетились, жарили блины. Он заметил, что Гейл выглядела более уверенной и спокойной, чем несколько дней назад. Как будто была счастлива тем, что находилась именно здесь и сейчас. Билл улыбался: это было приятно. Могла ли она быть счастливой, разделив с ним его жизнь? Возможно, эта жизнь вскоре показалась бы ей скучной и однообразной. Конечно, это не пикник. Первое время она будет думать: ах как это увлекательно! А потом она возненавидит его. Ему тяжко было об этом думать. Да, в конце концов, он еще ничего не решил. Единственное, с чем он не мог не согласиться, – она вносила так много нового в его существование и он не был уверен в том, что смог бы от этого отказаться.

И он не знал, чего хотела она. У нее были вполне благоустроенная жизнь в Кентукки, к которой она стремилась вернуться, работа, где у нее все складывалось хорошо, своя семья, свое окружение. И хотя он был без ума от нее, он не знал ее достаточно хорошо, чтобы принять какое-нибудь решение. Не все зависело от него. Они ни о чем таком не разговаривали, поездка близилась к концу, и было ясно, что такой разговор, так или иначе, состоится. И начать его, видимо, придется ему.

– Так ты в конце концов стойко пережил все неприятности, а?..

Мак подошел и встал рядом, поглощенный беспокойными мыслями. Билл молча смотрел на него.

– Ты мог бы поделиться, мы с тобой не один пуд соли съели.

Билл поднес кружку с кофе к губам, отпил немного, потом повернулся:

– Послушай, Мак. Недавно я обошелся с тобой резко.

Мак качнул головой:

– Забудь. Что меня беспокоит, так это то, что случится после того, как она уедет.

Билл старался не показывать волнения.

– Когда она уедет, будет видно.

Он еще не мог осознать того, что это будет – и скоро. Даже Мак изучал его.

– И потом ты собираешься жить, как медведь в берлоге, еще сорок лет? – Он замолчал на некоторое время. – Чего ты боишься? Ты любишь, когда…

Билл выплеснул остатки кофе в траву и посмотрел прямо в глаза Маку.

– Я болтовни не люблю. Она мне небезразлична, может, слишком, но… – Он запнулся. – Короче, давай подождем, время покажет, ладно?

Билл снова прислонился к дереву. Оба молчали. У самого Билла полно всяких мыслей, но ему не хотелось копаться в них. Он так долго ждал своей единственной женщины. Нужно ли было убеждать ее, что жизнь в Колорадо – это лучше всего?

– Она тебе подходит, – задумчиво произнес Мак.

Билл посмотрел под ноги.

– Ты совсем не понимаешь, да? – Немного помедлив, он продолжил: – Будь моя воля, я бы держал ее в постели с утра до ночи и с ночи до утра. Но все не так просто. Я же не могу читать ее мысли.

– А может, она сама только об этом и думает?

– Я пока не чувствую.

– Я думаю, ты вывесил белый флаг заранее.

– А я считаю, что сейчас слишком рано загадывать о будущем, Мак. У нее своя жизнь, и хватит об этом.

– Что ты кипятишься? Рассуди здраво: она не маленькая и сама знает, что ей нужно, но так ты дойдешь до абсурда.

Билл перевел взгляд на походную столовую. Гейл и Шелби махали ему.

Он откашлялся.

– Я думаю, завтрак готов. – Мак встал рядом, и они молча отправились в лагерь.

Туманное оранжевое зарево окутало лагерь, вокруг ничего не было видно, кроме медленно гаснущих углей костра возле них. Они поджарили сосиски, и сейчас готовили сласти на десерт. Дым от костра клубился во влажном воздухе.

– Похоже, дело к дождю, – лениво пробормотал Мак, нисколько не заботясь, услышит ли его кто-нибудь. Шелби примостилась рядом с Маком, ее голова покоилась у него на груди; она была как довольная киска на коленях у хозяина.

Гейл сидела между коленями Билла, опираясь на них, он обнимал ее. Он не позволял ей отходить от него далеко. Гейл чувствовала себя такой уставшей, что не раздумывала, как ей к этому относиться, а просто была счастлива ощущать тепло его рук.