Княгиня Ренессанса - Жаклин Монсиньи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фульвио, если его и раздражала необычная для англичан экспансивность, ничем этого не обнаружил.
Напротив, с фамильярностью, которую ему позволяло его положение, он взял полномочного посла за пышный рукав и как бы поощрил:
– Я просто счастлив, милорд, что ваша милость приняли наше с княгиней приглашение…
«Вот тебе на, оказывается, я уже и англичанина пригласила…» – подумала Зефирина. А Фульвио невозмутимо продолжал:
– …разделить с нами экипаж, в котором мы едем в Рим, где мы с княгиней надеемся…
«Боже, опять что-то!..» – мелькнуло у Зефирины.
– …ваша милость станет нашим гостем на все время карнавала…
Пока Мортимер де Монтроуз отвечал князю в не менее изысканных выражениях, Зефирина пыталась понять, что происходит. В голове проносились самые разные мысли.
«С чего это Фульвио решил завлечь Мортимера в Рим?»
Вообще эта встреча была странной.
Очевидно, что и посол, и князь Фарнелло предпочитают не давать пищи для любопытства флорентийцев по Прибытии в их город.
Осмотревшись вокруг, Зефирина увидела, что они остановились у маленькой гостиницы с вызывающим Названием «Марцелл из Сиракуз».
Свита герцога, состоящая из двенадцати всадников, ожидала поодаль, в месте пересечения двух дорог, у придорожного распятия, и на почтительном расстоянии от людей князя Фарнелло.
Во время беседы Фульвио и Мортимер прохаживались вдоль растущих у дороги кипарисов. Посеревшее небо напоминало, что наступают сумерки.
Зефирина вдруг почувствовала сильную усталость. Было ли это следствием ужасной болезни или того, что ей пришлось пережить в карете? Ей хотелось лечь на траву и забыться сном. Но тут птичий клекот заставил ее поднять голову.
– Sardine… Zuppa…[21]
Да, это трус Гро Леон летел к своей хозяйке. Теперь он вовсю хлопал крыльями, любезничал и изо всех сил старался получить прощение за свою «трусость».
– Сейчас самое время говорить со мной о супе, а когда ты был мне нужен, что-то тебя не оказалось на месте, болтунишка, – сказала с упреком Зефирина.
В этот момент князь Фарнелло с непроницаемым лицом подошел к жене.
– Милорд Монтроуз принял приглашение ехать с нами и воспользоваться нашим гостеприимством в Риме… Мы заночуем здесь, в Сан-Кашано.
Мортимер отдавал приказания своим людям. Кинув быстрый взгляд на англичанина, Фульвио наклонился к Зефирине. Железной рукой он стиснул запястье жены и произнес:
– Если вы попытаетесь сбежать, если причините мне хотя бы малейшее беспокойство, клянусь вашей маленькой рыжей головкой, что…
Зефирина прервала его:
– Не клянитесь, монсеньор, у меня только одно желание – добраться до Рима и добиться расторжения ненавистного союза. Так что вы очень ошибаетесь…
Она умолкла. К ним приближался герцог Монтроуз. Фульвио отпустил ее руку. Сменив тон, Зефирина протянула англичанину свои онемевшие пальцы.
– Князь сказал, что вы принимаете наше приглашение! Я в восторге, милорд… Мы поговорим о той паване, которую я не смогла протанцевать с вами…
После этих «учтивых» слов, предвещавших новые осложнения, улыбающаяся Зефирина в сопровождении своих знатных спутников вошла в гостиницу.
По-видимому, Леопард уже распорядился. Все было готово для приема господ и их свиты.
Хозяином «Марцелла из Сиракузы» был грек по имени Аристофан. Без конца расшаркиваясь и раскланиваясь перед их высочествами, их сиятельствами, их светлостями, их преподобиями, их милостями, князем, княгиней, милордом и даже величеством, Аристофан не переставал при этом командовать целым батальоном поваров и служанок, которые готовили еду и обогревали комнаты для знатных гостей.
«Во что же мне переодеться, я ничего не взяла с собой?!» – только и успела подумать Зефирина, оказавшись перед ушатом, куда служанки уже налили пенящуюся от мыла воду. Ответ на ее немой вопрос последовал незамедлительно. Во двор гостиницы въехали четыре повозки. В них, кроме мадемуазель Плюш, находились камеристки, слуги, камердинеры, два баула с одеждой, мебель, статуи, картины, даже кровати и ковры. Весь этот огромный скарб неизменно сопровождал любого знатного синьора во всех его переездах.
– Моя маленькая… Мадам… Княгиня… Господи, как вы себя чувствуете?
– Очень хорошо, Плюш…
Немного отдохнувшая Зефирина, нежась в теплой воде, даже напевала, а кончиком ноги играла с Гро Леоном.
– Я боялась… Я так боялась, что… Милосердный Боже, как бы это сказать… – шепелявила Плюш.
– Что князь воспользуется своими супружескими правами? – спокойно спросила Зефирина. – Ничего подобного, мы по обоюдному согласию собираемся попросить его святейшество расторгнуть наш брак.
– Монсеньор согласен?
– Полностью.
– Силы небесные, развод!
От волнения Плюш опустилась на табурет. Зефирина не торопясь вышла из воды.
Пока служанки снимали мокрую рубаху, в которой она принимала ванну, и вытирали тело надушенными полотенцами, Зефирина разглядывала себя в зеркало.
С тех пор как она ступила на итальянскую землю, она явно подросла на полдюйма. Талия похудела, ребра, пожалуй, слишком выступают, надо чуточку пополнеть, а вот груди по-прежнему кругленькие, и розовые бутончики торчат.
По телу снова пробежала дрожь, стоило ей только подумать о неистовых и одновременно сладчайших ласках Леопарда.
Сама того не желая, Зефирина опять и опять вспоминала руки Фульвио, прикасавшиеся к самой интимной части ее тела.
Погрузившись в мечтания, Зефирина неторопливым движением руки приподняла копну своих рыжих волос, стараясь удержать их над головой. «Если бы Мортимер де Монтроуз увидел меня сейчас?» – внезапно подумалось ей.
Сердце в груди сильно застучало. Почему это англичанин все время так странно смотрит на нее?
«Что, если он тот самый незнакомец, который вынес меня из огня и поцеловал?»
Но тогда почему Фульвио так взволновал ее?..
Слишком склонная к размышлениям, Зефирина, на свою беду, все усложняла.
– Мадам желает надеть к ужину платье или юбку? – спросила Эмилия.
Зефирина не знала, выбрать ей свободное платье с расширяющимися книзу двухслойными рукавами, которое сейчас держит в руках камеристка или что-то поудобнее, например, легкую накидку из золототканой египетской материи.
В конце концов она остановилась на накидке.
Переодевшись, Зефирина задумалась, что ей следует сделать. Спуститься на ужин с двумя князьями или таинственно уединиться в отведенных ей комнатах на втором этаже гостиницы?
– Его светлость «советует» ее милости отдохнуть. Выезжать придется завтра на рассвете…
Это Паоло пришел передать ей слова князя. Зефирине стало ясно: Фульвио предпочитает ужинать наедине с английским послом.
