Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю - Василий Песков

— Твой-то сейчас частенько задерживается на заводе. Ты уж не нападай на него, Лидушка, — говорил он жене Петра, — трудное дело осваивает человек.

Антон Ефремович умел ценить умельцев. Но Петра он полюбил не только за упорство и мастерство — с его приходом жизнь в бригаде поздоровела.

Есть на корабле углы, где сварщикам приходится работать, согнувшись в три погибели.

Многие старались увильнуть от таких заданий:

«Черта с два там заработаешь!». Доставались «углы» обычно третьеразрядникам.

— Разве справедливо мы делаем? — заговорил как-то Петр. — Новички там вовсе ничего не заработают… Меня пошлите.

В бригаде Петра ценили, и дело с «углами» быстро уладилось.

Припомнил Антон Ефремович, как перед праздником, спасая честь бригады, Петр несколько часов исправлял брак, допущенный приятелем.

«Хорошим человеком вырос, — вслух подытожил мастер свои воспоминания. — Не о своей шкуре в первую очередь думает. Настоящий рабочий человек».

За последний год, присматриваясь к Петру, Антон Ефремович все чаще уносился мыслями в прожитые годы. Вся жизнь отдана родному заводу, всю жизнь шел в ногу с партией, а вот вступить… Все ждал подходящего случая. «А вот Громов многое может сделать. У него вся жизнь впереди». В откровенном разговоре он поделился своими мыслями с Петром…

Поручиться за Петра захотели многие коммунисты, но Петр не знал, что еще задолго до собрания к секретарю пришел Антон Ефремович и пробыл у него более часа.

— Так вот я и говорю, — покашливая, прощался с секретарем мастер, — я ведь рекомендовать его по всем правилам не могу. Но лучше меня его никто не знает — мой ученик… На трудное дело звать его не надо — сам придет. Такие люди, я считаю, партии нужны…

Сейчас, ожидая конца собрания, мастер вспоминал подробности разговора с секретарем. «Примут, должны принять», — думал он и волновался так, как будто это ему, Антону Векшину, нет еще и тридцати и это его принимают в партию.

Фото автора. Ленинград. Балтийский завод.

 23 октября 1957 г.

1958

Юность — в дорогу

К нашему  счастью  и  чести,издавна,  из  года  в  год,мы  обновляемся  вместе;наша  земля  и  народ.В  этом  краю  молодежном,ярком,  без  всяких  прикрас,нам  без  мечты  невозможно,ей  невозможно  без  нас.К  стройкам  шестой  пятилетки,к  окнам  поселков  в  степяхтянутся  тонкие  ветки  —все  в  первомайских  цветах.Снова  под  мирною  сеньюнаши  сады  расцвели.Юности  праздник  весенний,праздник  весенней  земли!

Уже два месяца, как тихая размеренная жизнь поселка Виноградовки вышла из привычного русла. О чем-то заговорщически шепчутся ребята, зачастили друг к другу встревоженные матери. Пожалуй, только один дед Зиновий Мигов сразу стал на сторону молодых. Сам поколесивший немало по свету, он, видно, хорошо понял нынешних выпускников школы. Раздобыв где-то большую географическую карту, он расстилал ее по вечерам на завалинке и, тыкая суковатой палкой, преподносил односельчанам уроки географии, рассказывая о новых стройках, о непочатых делах, которые ждут у нас смелых людей. Не скрывал и трудностей…

Сколько дум за эти два месяца передумали отцы, сколько горячих споров было в уютных домиках за каменными оградами, пока, наконец, вопрос, ехать или не ехать, сменился другим: в какое место ехать?

Вот он, весь этот класс, — пятнадцать мальчишек и девчонок. Пятнадцать похожих и в то же время очень непохожих друг на друга молодых людей. Последние два месяца их видят не иначе, как вместе. Вместе они идут с песней по поселку, вместе в кино, вместе уговаривают одну из особенно упорных матерей. И, может быть, это хорошее единство, заставило родителей поверить в коллективную силу ребят.

Вот в белой рубашке стоит Ваня Волков. Всякий раз, когда в классе решается важное дело, все поворачивают головы в его сторону. За ним последнее слово. Это он первым решил поехать на стройку. Ваня хорошо учится, и в классе думали, что он непременно в вуз пойдет.

«Нет, хочу сначала у жизни поучиться». Эти непосредственные слова всем очень пришлись по душе и сразу же стали знаменем дружного класса.

— Будем учиться у жизни. Она лучше всего покажет, кому из нас в вуз надо, кому на завод, — без колебаний решили «названные сестры» — так в классе зовут Веру Дукову, Веру Делирайко и Машу Мурьянову, выросших в детском доме.

— И я еду, и я… — поднимали руки Аня Мигова, Федя Дучев, Дора Терзи, Леша Вознюк, Дора Велькова…

— Братцы! Да ведь, получается, всем классом едем!

Позвали классного руководителя Людмилу Михайловну Негрову и рассказали все, как решили. Тот памятный мартовский день и был отправной станцией на большой дороге в жизнь.

И хотя «комсомольская бригада поселка Виноградовки», как именуют себя ребята, пока сидит за партами и готовится к экзаменам, десятиклассники уже живут делами больших строек.

Делегаты комсомольского съезда, наверное, и не подозревали, с каким нетерпением ждали здесь газету, где печатались выступления с рассказами о стройках.

Нелегкое дело выбрать место работы. Поначалу решили ехать на восток и непременно в Братск. А в райкоме спросили:

— А если ваши силы потребуются в другом месте?

— Куда угодно, — ответили десятиклассники.

Теперь решено: класс едет на одну из новостроек Украины.

Нынешняя весна самая трудная, но и самая счастливая для ребят. После занятий по вечерам они часто идут на любимый бугор за околицей, откуда хорошо видны облака над степью и подернутые сизой весенней дымкой дали. Весна развернулась в полную силу. Зеленью покрываются поля, белым цветением идет в сады и рощи май. Считанные дни остались до экзаменов. Потом сборы в дорогу. А потом самый большой экзамен — жизнь.

Арцизский район, Одесская область.

 1 мая 1958 г.

Какадурды — сын гор

Ему семнадцать лет. Я спросил его, где он живет. Какадурды плохо знает русский язык, но вопрос понял.

— Вот, — раскинул он руки в стороны и улыбнулся белозубым ртом. Я тоже понял. Дом Какадурды — это вот эти горы, древние, морщинистые утесы с темными пятнами арчи у вершин и белыми букашками овец на склонах. Подошел старый чабан, и мы разговорились.

Какадурды недавно пришел к отаре. Но старые чабаны с белыми, как полотенца, бородами и лицами, словно вырезанными из черного дерева, разговаривают с ним, как с равным. Хороший чабан Какадурды! С детства полюбил он горы.

Знает, где текут ручьи с ледяной водой, знает, где в горах искать соль и дневную прохладу для овец.

Метко стреляет Какадурды по волкам, не дрогнет у него рука и прирезать раненого барана. И пастушью кухню знает Какадурды. Шурпа в его котелке — губы оближешь. Чурек — такой испечет разве только сам старый Азис Рамазанов, исходивший со стадом все долины Копет-Дага. Очень вкусно умеет готовить Какадурды мясо, а для гостей из родного аула у него всегда наготове душистый кок-чай, и в каждом ручье набираются холодом спрятанные на дно арбузы.

Умеет беречь скот Какадурды. С овец его отары лучшая шерсть. И еще есть за что любить старым чабанам Какадурды: веселый он парень.

Много песен знает. У вечернего костра умеет слушать стариков, но и сам начнет рассказывать или книжку достанет, не заметишь, как звезды поблекнут и утро придет из-за гор. Хороший чабан Какадурды Мурадов!

Фото автора. Туркменская ССР,

Геок-Тепинский район. 13 августа 1958 г.

Валя-сибирячка

Едем целый день. Ни одной встречи на дороге.

По сторонам — чешуйчатые барханы да пустынное, поблекшее от жары небо. Ни травинки, ни какого-либо живого существа, и вдруг справа из-за песков показывается…мачта. На ней трепещет полинявший флажок…Что ни говори, а невольно вспоминаешь сказку, увидев среди пустыни сверкающий белой краской пароход.

Пароход оказался мощным землесосом. На нем — палубы, каюты, спасательные круги. Люди тут не дежурят, а несут вахту.

С помощью бульдозеров по пустыне проложили неглубокий канал. Канал наполнили во¬дой, и теперь землесос, медленно продвигаясь, углублял русло.

На землесосе я и познакомился с Валей Иваненко. Вместе с друзьями, свободными от вахты, спасаясь от жары, она поминутно прыгала в воду. Не много прохлады приносила теплая, как парное молоко, вода. Жара спала только к вечеру.

Мы сели на верхнем мостике, наблюдая, как из трубы хлещет черная, похожая на нефть пульпа. Вместе с водой и песком мощный насос выбрасывал рыбешек. Там, где вода отхлынула, они лежали на песке, как нерастаявшие льдинки.