Лонтано - Жан-Кристоф Гранже
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господин Морван?
Секретарь стоял перед ним, при фраке и крахмальном воротничке.
– Господин Государственный секретарь готов вас принять.
Морван с трудом выбрался из парчового кресла. Шарманка снова завертелась.
23
Эрик Деплезен был одновременно худым и жирным.
Довольно любопытное зрелище.
Несмотря на высокий рост и стройную фигуру, казалось, будто его с головы до ног обволакивает тонкий слой желе, как мясные изделия в колбасной лавке. Правильные черты всегда загорелого лица, высокий лоб и зачесанные, сильно напомаженные волосы – и тут жир. Физиономия, по которой так и тянет врезать.
– Грегуар! – воззвал он, распахивая руки. – Мой брат, мой ментор!
Старый коп принял лесть, слегка кивнув, но от объятий уклонился.
– Садись. Будь как дома.
– Не накаркай. Чего ты хочешь?
Деплезен сразу отвечать не стал. Он так и остался стоять с улыбкой, нацепленной на лицо, как старое тряпье на вешалку. Морван устроился и глянул на него краешком глаза. Поздравил себя с тем, что никогда не носил клетчатых костюмов: в двойке от Хьюго Босса хозяин кабинета напоминал гигантское оригами.
Наконец госсекретарь тоже сел. Он уперся локтями в стол и сложил пальцы домиком – наверняка отрабатывал этот жест перед зеркалом для придания себе большей импозантности.
– Я хотел поговорить с тобой о «Колтано».
– А что с «Колтано»?
– Мои агенты доложили, что там, на месте, убили его директора.
Морван иронично присвистнул:
– У тебя теперь свои агенты?
– Не мели чепухи. Так он убит или нет?
– Негритянские штучки. Точной информации у меня нет.
– Ты был на его похоронах.
– Просто потому, что в «Колтано» я как дома.
– Мне говорили о каннибализме.
– Говорю ж, негритянские штучки. У Нсеко было много врагов: разобраться невозможно, да и совершенно незачем.
– Никакой связи с рудниками?
– Рудники у меня под контролем. Нсеко заменят, и точка.
– Кем?
– Скорее всего, генералом Мумбанзой.
Деплезен открыл сундучок из ценного дерева и выудил оттуда сигару. Манеры выскочки, которые он усвоил еще во времена своего правления в Национальном обществе взаимопомощи студентов.
– Ты его знаешь?
– И очень хорошо.
– Ему можно доверять? – спросил госсекретарь, берясь за гильотинку для сигар с двойным лезвием.
– Как всем: пока им платят…
Выпускник Национальной школы администрации резко хлопнул по подлокотнику:
– То есть ситуация останется стабильной?
– Никто не может предсказать будущее в Конго.
– Президент не желает никаких проблем с той стороны, нам и так дерьма хватает.
– Не может быть, – улыбнулся Морван.
Деплезен достал длинную спичку, чиркнул ею и прикурил сигару, выпустив огромный клуб дыма.
– Как тебе известно, – продолжил он через несколько секунд, – Французское государство инвестировало в «Колтано»…
– Деплезен, ты говоришь о моем предприятии: это я вывел его на биржу. Это я продал вам акции!
– Никто не желает влипнуть даже в самую невинную аферу: с Франсафрикой покончено!
– Что ж, выходите из игры и сматывайтесь.
Холдинг «Колтано» занимался разработкой месторождения колтана, редкого минерала, используемого в производстве мобильных телефонов и другой электроники. Участие Франции в этом бизнесе не было ни политическим выбором, ни экономической стратегией и объяснялось чисто физической и географической необходимостью.
– Ты можешь мне гарантировать, что твой Мумбанза не съедет с катушек и не споется с тутси? – продолжал настаивать Деплезен, пыхтя, как машина для производства дыма. – Нас никаким боком не должны заподозрить в том, что мы финансируем войну на Киву.
Хоть его и определили во внешние связи, Лакированный ни черта в них не смыслил. Восток Демократической Республики Конго представлял собой чистую неразбериху: там шла бесконечная война между регулярной армией, тутси, хуту и мятежной милицией… Бо́льшая часть группировок финансировалась благодаря местным ископаемым, но рудники «Колтано», расположенные между Колвези и озером Упемба, находились не на той территории.
– Посмотри на карту. От Киву до Катанги добрая тысяча километров. Говорю ж тебе, ситуация под контролем.
– Отлично, отлично… – пробормотал тот, продолжая пыхтеть.
Морван наблюдал за его гримасами. Он на дух не выносил Деплезена в частности и ламбертистов в целом – троцкистское движение, которое избегало лобовых столкновений, проникая в другие партии и стараясь воздействовать на их доктрины. Это называлось «засылка». Морван мог подобрать и другие названия, но все они неизбежно сводились к содомии.
– Может, скажешь наконец, зачем я на самом деле здесь?
– Могу повторить: наше правительство придерживается твердых этических принципов; и речи быть не может, чтобы покрывать твои махинации.
– Какие махинации?
– Если станет известно, что ты как-то связан с вооруженными группировками или с коррумпированным сбродом, мы не сможем тебя покрыть.
– Это я вас покрываю, Козел.
Деплезен наставил на него свою сигару:
– Твоя проблема, Грегуар, в том, что ты полагаешь, будто ты над законом.
Морван внезапно поднялся и обошел стол. Госсекретарь отпрянул вместе со своим креслом на колесиках.
– Я тебе освежу память, скотина ты этакая. Кто помог вам избежать каталажки, когда в шестьдесят восьмом вы рвались в бой на улице Асас? Кто преподнес вам на блюдечке Общество взаимопомощи студентов вместе с ключами от сейфа и позволил вам разжиреть, как рождественским гусям? Кто подтирал вам задницу в девяносто пятом, тебе, Камбаделису, Стросс-Кану и прочим, когда ваши делишки вскрылись?
Госсекретарь, дрожа, забился поглубже в кресло. Сигара выпала, прокатилась по костюму и приземлилась на паркет рядом со шторой.
– Черт… Загорится же…
Морван раздавил подошвой «Монтекристо» и взялся за подлокотники кресла:
– Если ты сегодня здесь сидишь, то благодаря мне, троцкист сраный!
– Успокойся, черт возьми, – выдавил Деплезен, поправляя галстук. – Я… я просто хотел предупредить тебя, и все.
Грегуар тяжелыми шагами принялся мерить комнату. Он пыхтел, как бык, в своей рубашке от Шарве; он и так уже потерял достаточно времени.
– Предупредить о чем, на самом-то деле? Ты меня позвал не для того, чтобы удостовериться, что один черномазый заменит другого черномазого, и не ради того, чтобы лепетать мне тут об этике и морали. Рожай!
Деплезен встал, чтобы приоткрыть окно. Запах сигары вдруг стал его раздражать.
– Тебе должно быть известно: как государственный фонд, мы имеем доступ к конфиденциальной биржевой информации… Можно точнее отслеживать движение акций…
– Ближе к делу.
– Были замечены странные движения в «Колтано».
Морван был сбит с толку: если бы на рынке наблюдались хоть малейшие сдвиги, Лоик бы предупредил.
– Это нормально: смерть Нсеко спровоцировала некоторые скачки, – наудачу бросил он.
– Движения, о которых я говорю, отличаются от простых колебаний. Они кажутся согласованными.
– То есть?
– У нас пока нет сведений ни об именах, ни о количествах, но, похоже, крупные пакеты акций сменили владельцев.
– Ты хочешь сказать… как для поглощения?
– Да, этого мы и боимся.
Морван ухватился за кресло и рухнул в него.
– Но это абсурдно, – выдохнул он.
Он терял хватку. Терял то, что всегда было его силой: бдительность.
– Не так уж абсурдно. Курс растет. Позиции меняются. Ты не хуже моего знаешь, что ваша ахиллесова пята – коллективное владение контрольным пакетом и распыление акционерного капитала. Возможно, другая группа захотела стать лидером в добыче колтана. Или другая страна. Угроза может исходить и изнутри: а вдруг твои «черномазые», как ты выражаешься, решили отыграться.
Морван сглотнул. Деплезен, возможно, прав. Что-то готовилось, причем с той стороны, откуда он никогда и не ждал: на бирже.
– Вот что я хотел тебе сказать, – произнес госсекретарь окрепшим голосом. – Если «Колтано» перейдет в другие руки, мы свои умоем. И связываться не будем ни с китайцами, ни с убийцами-каннибалами.
– А откуда вы возьмете колтан?
– Из Австралии, из Венесуэлы.
– Это дороже.
– Зато здоровее будем. Хочешь срать экологически чистым продуктом – плати.
Морван тяжело поднялся:
– Я все выясню.
– Именно. Держи меня в курсе.
Морван вышел пятясь. Едва дверь за ним закрылась, его прошиб холодный пот. Говядиной в желе теперь оказался он сам.
Если случалось что-то действительно серьезное, Париж всегда прикрывал ему тылы. Единственная опора, на которую он действительно мог полагаться. Его позиция в «Колтано» всегда была миноритарной: у него было не больше шестнадцати процентов акций. В любой момент генералы, в этой структуре представлявшие Конголезское государство, могли объединиться с кем-то и выставить его вон: его, который олицетворял иную эпоху – эпоху Мобуту и его диктатуры.