Обещай мне эту ночь - Сара Линдсей

Тоном, не терпящим возражений, Джеймс произнес:

— Я не собираюсь играть в эти игры. Мне не нужен титул. Вам понятно? Я никогда не женюсь.

Изабелла испуганно ахнула. Джеймс сделал вид, будто не заметил этого.

Поверенный не был столь непреклонным.

— Прошу вас, мисс Уэстон, не расстраивайтесь. Его сиятельство слишком взволнован. Он не понимает, что говорит.

— Вы слишком много на себя берете, мистер Палмер. Я прекрасно понимаю, что говорю. После моей смерти род Шеффилдов прекратит свое существование.

— На что вы собираетесь жить все это время? — спросил поверенный. — Должен вас уведомить, что вашего ежеквартального пособия вам явно не хватит, а вы, похоже, не расположены просить денег у меня или у мистера Уэстона.

— В этом мире есть люди, рожденные без титула и привилегий, мистер Палмер. Эти люди работают, получают достойную плату и преуспевают либо терпят крах. Я всегда считал, что для меня самое лучшее — армейская служба.

— Граф Данстон в армии? — потрясенно воскликнул поверенный. — Что за нелепость!

— Я сделал свой выбор, — заявил Джеймс.

— Ну полно, вы хотите меня уверить, что предпочитаете рисковать жизнью, вместо того чтобы воспользоваться своим законным правом и жениться на этой прекрасной молодой…

— Что бы вы ни говорили, мистер Палмер, я поступлю так, как считаю нужным.

Заплакав, Изабелла бросилась к стеклянным дверям, выходившим на каменную террасу, а затем в сад.

Воцарилось неловкое молчание. Трое мужчин смотрели вслед Изабелле. Девушка выбежала из сада и ринулась в лесные заросли, простиравшиеся за ним.

Грянул гром, сверкнула молния, небеса разверзлись, и полил дождь. Джеймс надеялся, что Изабелла возвратится в дом, но, увидев, что она углубляется в лес, пробормотал:

— Проклятие, о чем она, черт возьми, думает? — Джеймс повернулся к остальным. — Мистер Палмер, без сомнения, мы еще встретимся с вами, и раньше, чем нам обоим хотелось бы. Но сейчас, я полагаю, вы уже сказали больше чем достаточно. Если вы упакуете свои вещи, я распоряжусь, чтобы вам подали карету и отвезли вас назад в Лондон.

Затем Джеймс обернулся к лорду Уэстону.

— Не могу сказать, как мне жаль, что все так случилось. Я последую за ней и попытаюсь… все объяснить, — сбивчиво закончил он.

— Ты знаешь, куда она направляется?

— Думаю, в павильон. Я верну ее домой как можно скорее. Попросите леди Уэстон подготовить горячую ванну к ее возвращению.

— Глупая девчонка. — Лорд Уэстон сокрушенно покачал головой. — Все такая же импульсивная и упрямая. Она может отказаться вернуться с тобой.

— Я знаю. — Джеймс вздохнул. Остается только надеяться, что она не решится запереть дверь. — С этими словами Джеймс вышел под дождь, обругав себя дураком.

Глава 8

Ну почему, почему, почему у меня всегда вылетают не те слова в самый неподходящий момент? Не думаю, что мама будет расстроена тем, что миссис Сноупс больше к нам не ходит. А ее ручная обезьянка и в самом деле поразительно походит на ее покойного мужа. Вот я и подумала, что она находит утешение в том, чтобы постоянно иметь рядом его подобие. Папа сказал, что однажды моя склонность говорить, прежде чем думать, доведет меня до беды!

Из переписки мисс Изабеллы Уэстон, тринадцати лет.

Письмо к тетушке Кэтрин, маркизе Шелдон, о неуместности упоминания при женщине, что ее усопший супруг имел неоспоримое сходство с домашним любимцем.

Июнь 1791 г.

Павильон, небольшой крытый тростником домик, построенный дедом Джеймса в ту пору, когда подобные сооружения входили в моду, был расположен в небольшой рощице позади огороженного стеной сада. Когда Джеймс, Генри и Изабелла были детьми, маленькое строение служило им средневековым замком, пиратским кораблем и даже африканскими джунглями. Здесь они хранили все свои сокровища и прятались от злых гувернанток, рассерженных родителей и возмущенных учителей. Позже, припомнил Джеймс, они с Генри использовали это место для свиданий с деревенскими девчонками.

Джеймс так погрузился в воспоминания, что совсем не смотрел под ноги и, поскользнувшись на мокрой траве, едва удержался на ногах. Он промок и замерз, его терзало чувство вины и слепил гнев, и он совсем не думал о том, что окажется в маленьком тесном помещении наедине с Изабеллой. В особенности когда она, должно быть, так же промокла, как и он, и ее платье наверняка облепило ее тело.

Джеймс снова поскользнулся, но на этот раз ему не удалось удержать равновесие. Вот дьявольщина, подумал он, счищая грязь со своих брюк. Это было напоминание, и весьма своевременное, что испытывать вожделение к Изабелле Уэстон опасно — опасно для его здоровья, для его сердца и для самой его души. Плохо только, подумал он, когда впереди показался домик, что ему потребовалось так много времени, чтобы вспомнить об этом.

Изабелла настолько была поглощена своим горем, что даже не услышала, как он отворил дверь, которую, на его счастье, она не сообразила закрыть на засов. Она сидела, съежившись у дальней стены, уткнувшись головой в колени.

— Иззи, — окликнул ее Джеймс. Изабелла не подняла головы, но по тому, как напряглись ее плечи, он понял, что она его слышала. Джеймс подступил на шаг ближе.

— Уходи, — сказала она. — Сейчас же уходи. — Он не двинулся с места. — Пожалуйста, — добавила Изабелла.

Джеймс подошел к девушке, опустился рядом с ней на пол и, обняв, усадил к себе на колени, как много раз делал, чтобы утешить, когда она была маленькой.

Но теперь она уже была взрослой, и его тело мгновенно отреагировало на ее близость. Усилием воли он сумел взять себя в руки, благодаря Бога за холодную промокшую одежду. Крепко прижимая девушку к себе, он прошептал в ее влажные волосы:

— Боже мой, Иззи, прости меня. Мне так жаль.

Иззи била дрожь. Джеймс коснулся ладонью ее щеки.

Кожа ее была холодна как лед, и Джеймс понял, что надо поскорее проводить девушку домой, не то она заболеет.

— Пойдем, дорогая, — сказал он, подхватив Иззи на руки.

Ласковые слова, так бездумно произнесенные Джеймсом, вывели Изабеллу из прострации. Она начала извиваться, вырываться из его рук, пока он не поставил ее на ноги. Она отступила назад к стене, устремив на Джеймса обличительный взгляд, в то же время полный желания. Она долго смотрела на него так, потом не выдержала, отвернулась, судорожно вздохнув, и прислонилась головой к стене, явно измученная испытаниями, выпавшими в этот день на ее долю.

Джеймс, подбоченившись, сердито смотрел в спину Изабелле. Будь оно все проклято! Он тоже устал, промок и замерз. К тому же его терзало чувство вины, а также еще целый букет эмоций, в которых он не склонен был разбираться, но твердо знал, что точно не хочет их испытывать. Джеймс подошел к девушке и положил руку на ее влажное поникшее плечо. Ощутив, как она вздрогнула от его прикосновения, он внутренне ощетинился, стараясь отгородиться от боли, которую причинило ему это открытие.