Кит на пляже - Винко Мёдерндорфер

– Ника, привет! – слышу я голос Милана. Сзади раздаётся смех Петры. Наверняка смеётся надо мной. И ещё кто-то тоже засмеялся.

– Ника! – ещё раз зовёт меня Милан. Надо обернуться.

Я поворачиваюсь. Милан машет мне рукой с третьего ряда. Я гляжу на него так, как будто ничего вокруг больше не вижу. Но на самом деле вижу. Они делают вид, что всё нормально, а на самом-то деле нет. У них полно вопросов, их разрывает от любопытства.

– Что? – раздражённо говорю я.

Милан показывает мне рабочую тетрадь: что-то хочет спросить у меня про домашнее задание. Я опять слышу смех Петры. Краем глаза я вижу, что она что-то говорит Алексу, который повернулся ко мне спиной. Милан встаёт и подходит ко мне с тетрадью в руках. Мой телефон опять пищит. Барбка, которая сидит сразу за мной, смотрит на меня, держа телефон в руке. Все уставились на меня. Меня спасает химик, который в этот момент входит в класс.

Урок тянется и тянется.

Вообще не могу следить за занятием, хотя химия – один из моих любимых предметов. Учитель несколько раз бросает на меня взгляд, как будто ожидает, что я что-нибудь скажу. Обычно я и говорю. Обычно я участвую в уроке. Просто сейчас у меня в голове полно других мыслей.

На перемене я не встаю из-за парты.

Делаю вид, что что-то делаю. Понятия не имею, какой у нас следующий урок. Мимо проходит Матевж. Я поднимаю взгляд. Он кивает, улыбается мне и сразу же смущённо отворачивается.

Кто-то кладёт мне руку на плечо. Я вздрагиваю. «Вот сейчас, сейчас, – думаю я, – сейчас на меня навалится тонна вопросов». Рядом стоит Барбка.

– Почему не смотришь? – спрашивает она.

– Что? – говорю я, хотя отлично понимаю, что она имеет в виду.

– Мои сообщения, – выдавливает она.

– Некогда. На большой перемене посмотрю.

– Ты больше не хочешь со мной разговаривать? – говорит Барбка; это одно из самых длинных предложений за время нашего знакомства. Не знаю, что бы я ответила, но меня спасает Алекс, который подходит к моей парте. Он улыбается, но слегка натянуто. Они все вели себя точно так же, когда я впервые пришла в их класс. Слегка покровительственно: мол, они-то тут дома, это я откуда-то заявилась. Мне это не нравилось. Им тоже. Как вот сейчас. Но тогда я эту стену неловкости сломала при помощи юмора. А теперь не могу. Ничего не могу. Я опять чужая.

– Привет, – говорит Алекс. Петра стоит у двери и беседует со своими подружками. С Иреной, Айдой и Бриной. Петра раньше никогда не была такой общительной. Хотя она им что-то очень увлечённо рассказывает, я не сомневаюсь, что она внимательно наблюдает за всем, что происходит около моей парты.

– Твой нос уже получше выглядит, – говорю я Алексу с лёгкой издёвкой. Опять нападение, лучшая оборона. Если я перехвачу инициативу, может быть, они не станут отворачиваться, оставят меня в покое, и всё будет как раньше.

Алекс дотрагивается до носа, как будто хочет убедиться, что он по-прежнему на лице.

– Ага, – говорит он, – да, норм.

– Мы его хорошо обработали, – добавляю я, надеясь, что перемена уже наконец кончится.

– Ага, спасибо, – говорит Алекс и замолкает. Он смотрит на Петру, Петра смотрит на нас. – А этот…

– Да?! – спрашиваю я и внимательно смотрю на него, надеясь, что Алекс прочитает на моём лице: «Ты что-то хочешь спросить? Только попробуй! Ну?!»

Но Алекс всё-таки пробует.

– Этот вот… – он не знает, как назвать Игоря, – этот парень перед школой, он правда твой брат?

Ну вот, началось. Теперь они захотят узнать всё. Мне и так мучительно об этом говорить.

– Нет, – отрезаю я.

– В каком… – удивляется Алекс и растерянно смотрит в сторону Петры, которая сразу же прекращает разговор с Иреной, Айдой и Бриной, как будто только и ждала подходящего случая.

– Нет, это не мой брат. Это президент республики. Не узнал, что ли? – Я стараюсь изобразить искреннее изумление. – Президент принял решение, что каждый день станет провожать одного восьмиклассника в школу, целовать его на прощание и желать удачи. Ну вот, сегодня была моя очередь.

Алекс удивлённо смотрит на меня. Он не понимает, что у меня на уме. Матевж, который явно подслушивал у меня за спиной, начинает смеяться. Потом затихает. Барбка что-то быстро печатает в своём телефоне.

– Врёшь, – говорит Алекс.

«Наконец-то до него дошло», – думаю я. Теперь он тоже заливается дурацким смехом.

Петра приближается к нам. Другие тоже потихоньку обступают мою парту. Ну вот, началось. Наверное, животные в зоопарке чувствуют себя так, когда целый класс дурацких детей подходит к их клетке.

– Нам понравилось вчера у тебя! – восклицает Петра – громко, чтобы все слышали.

– Ага, – добавляет Милан и садится прямо на парту за моей спиной, – Йошко тоже был в восторге.

Постепенно все одноклассники окружают меня.

– Отличные у тебя папа с мамой, – продолжает Петра.

«Что-то будет, это только начало», – думаю я.

– И вы им понравились, – говорю я, глядя на дверь. Перемена должна вот-вот закончиться.

– Хороший у вас дом, – говорит Матевж. – Два гаража.

– И уборщица, – добавляет Милан. – Очень секси. – И сразу стремительно краснеет.

– Почему ты нам не сказала, что у тебя есть брат? – Петра бьёт прямо по центру.

– Он совсем псих, да? – восклицает Брина.

– Он же инвалид, да? – спрашивает Ирена. – Ходит очень странно. У него одна нога короче другой?

– Я его видела перед школой. Странная такая голова, – удивляется Айда.

– Он не псих и не инвалид, – твёрдо говорю я. – У него синдром Дауна. Он особенный.

– Псих, – уверенно заключает Брина.

– Да уж поумнее тебя! – почти кричу я и встаю. Так я чувствую себя более сильной.

Брина удивлённо открывает рот. Она не знает, что ответить. Не ожидала от меня такого. Я всегда вела себя с ними вежливо. Брине, собственно, помогала с математикой, чтобы исправить полный провал в полугодии.

– Хочешь сказать, что он такой псих, что уже практически гений? – невинно замечает Петра. – Как ты. Ты же у нас тоже гений, правда?

Я поворачиваюсь к ней и огрызаюсь:

– Да что ты понимаешь? Что ты вообще тут вякаешь? Займись лучше своими двойками, а то тебя и в парикмахеры не возьмут!

– Так я… так что… так я… – возмущённо начинает говорить Петра. Очень похоже на Игоря. – Ты вообще что?! – выдавливает она наконец. – Думаешь, ты гений? А на самом деле ты обычная грабля! Да, обычная настоящая грабля!

– Что-о-о? – удивляюсь я. Опять дурацкая шутка Петры. Она часто путает слова. Недавно на географии вместо «аграрный» сказала «авральный». Когда все засмеялись, она исправилась, сказала: «Прошу прощения, в смысле малярный, я хотела сказать, что малярная деятельность – важнейшая хозяйственная деятельность в развивающихся государствах».

– Она не знает, что такое грабля! Понятия не имеет! – кричит Петра и смотрит вокруг. Брина, Ирена и Айда по-дурацки кивают: «Да-да, понятия не имеет, ага-ага». Чем дальше, тем больше они все похожи на Игоря.

Матевж пытается их успокоить.

– Да нормально всё. Хватит, а? Физик сейчас придёт уже.

– Ника, ты правда не знаешь? Правда-правда