Флибустьер. Магриб - Михаил Ахманов

Де Пернель как будто заметил его колебания.

– Там – Кальяри. – Рыцарь вытянул руку на север. – Сардинский порт, до которого миль двадцать пять. Ветер попутный, и, если Господь позволит, мы будем там еще до полудня.

– Сардиния годится, – сказал Серов. – Это ведь итальянская территория?

– Итальянская? – Глаза де Пернеля удивленно расширились. – Нет, мессир капитан. Уже четыреста лет, как Сардинией владеет король Арагона.

– Не лучше ли тогда пойти на Корсику? Это ведь французский остров?

Глаза де Пернеля округлились еще больше.

– Простите, мессир, но вы ошибаетесь. Корсика принадлежит лигурийцам… то есть Генуе.[66]

Черт! Ну и лопухнулся! – подумал Серов. Нет еще никакой Италии! Есть Генуя и Венеция, а еще Флоренция, Милан, Неаполь… В Венеции и Генуе правят дожи, Флоренция – это Тоскана, и там, должно быть, герцог Медичи сидит, Милан – Ломбардия, и там банкиры, самые богатые в Европе, а Неаполь – столица королевства Обеих Сицилий… Гарибальди, объединитель Италии, еще не родился, и бог его знает, когда появится на свет – вроде бы даже не в этом столетии.[67]

Затем он подумал, что Германии тоже, в сущности, нет, а есть Саксония, Пруссия, Бавария и другие независимые королевства. Эта мысль его поразила – так же, как поразил вид испанского побережья за Гибралтаром. Тут, в Европе, он бывал, и память невольно подсказывала знакомое еще со школы: вот Италия, вот Германия, а это – Австрия, Швейцария и прочие страны, вполне благополучные, если не считать студенческих смут и атак исламских террористов. Но сейчас он был у рубежей совсем другой Европы, расчлененной на княжества и королевства, то воевавшие друг с другом, то дружившие – но исключительно против общего врага.

Де Пернель принял его замешательство за глубокие раздумья.

– Конечно, на Сардинии испанцы, но их там немного, и времена для них тяжелые. Король Карл Габсбург умер, спаси Господи его душу, – рыцарь перекрестился, – в стране смута, и рано или поздно явится новый государь, скорее всего, из Франции. Так что если вы поднимете французский флаг и представитесь капером, хлопот, думаю, не будет.

Это казалось разумным, и Серов кивнул.

– У вас найдутся знакомые в Кальяри? Которым можно сбыть товар? Пусть дешевле, но побыстрее и без лишних расспросов?

– Я поищу, мессир капитан. В Кальяри должны быть мальтийцы, и все они люди не бедные.

На том и порешили. Ван Мандер велел ставить паруса и развернул фрегат на север, «Дрозд» и «Дятел» потянулись следом. На мачте «Ворона» плескался флаг с королевскими французскими лилиями, люди приоделись, натянули сапоги, и хоть не походили на мушкетеров короля, однако уже не выглядели толпой оборванцев, прохиндеев и висельников. У всех бренчало в карманах золото и серебро, рожи расплывались в ухмылках в предчувствии береговых утех, шпаги были начищены до блеска, к поясам подвешены пистолеты. Серов полагал, что Кальяри у него в долгу: за сутки его команда спустит минимум двадцать тысяч талеров. Великий будет день для лавочников, кабатчиков и потаскух! Может быть, никому даже кровь не пустят… Андрей вышагивал по квартердеку, улыбался, посматривал на приободрившихся корсаров и вполголоса мурлыкал:

Пора-пора-порадуемся на своем векуКрасавице и кубку, счастливому клинку.Пока-пока-покачивая перьями на шляпах,Судьбе не раз шепнем: мерси боку!

Как и предсказывал де Пернель, в Кальяри добрались к полудню. Разглядев в трубу береговые укрепления, Серов успокоился: пушек оказалось мало, и их калибр опасений не внушал. Однако якорь бросили на рейде, в двух кабельтовых от берега, застроенного неказистыми домишками, лавками и мастерскими, среди которых торчали две-три церковные колокольни. Галеры, нуждавшиеся в ремонте, направились к пристани, и Серов, не опускавший трубы, увидел, как де Пернель сходит на сушу в сопровождении четырех прилично одетых молодцов, вооруженных мушкетами. Сам рыцарь был в богатом испанском камзоле, морских сапогах выше колен и с рапирой на кожаной перевязи. Перевязь заметно оттопыривалась, и Серов в точности знал, что там покоится мешочек с сотней дукатов. Шляпа у рыцаря тоже была – большая, с роскошными перьями, точь-в-точь как у Боярского-Д’Артаньяна.

Де Пернель скрылся в каменном одноэтажном строении, приткнувшемся у самых ворот форта, – видимо, кордегардии. Вышел он примерно через час, снял шляпу и помахал ею в воздухе, подавая условленный знак. Его перевязь больше не топорщилась – видно, капитан портовой стражи оказался человеком разумным, уважавшим золото, мальтийских рыцарей и флаг Французского королевства. Серов велел дать салют из носовых орудий и спускать шлюпки.

Съезжавшие на берег были разбиты на группы, и в каждой – француз или два и кто-то из британцев, умевших спросить на французском пинту рома и девушку. Впрочем, вряд ли в Кальяри был ром, но, несомненно, имелся его заменитель.

С экипажем отбывали ван Мандер, Хрипатый Боб и оба сержанта, Кук и Тернан. Их задача заключалась в том, чтобы вернуть людей на борт в случае неприятностей, а если этому будут противиться, вести людей на штурм форта и перерезать испанцев. Но «Ворон» был не беззащитен – Тегг и двадцать канониров сидели на пушечной палубе у бочонка рома. Сэмсон Тегг обладал уникальным талантом: сколько бы он ни выпил и как бы ни был пьян, ядра, пущенные им, летели точно в цель.

Шлюпки отбыли. Военные суда в кальярской гавани не маячили, но на рейде и у причалов нашлось дюжины полторы торговых парусников, мальтийских, генуэзских и испанских. Наверняка, проплывая мимо, корсары обшаривали их опытным взором, прикидывали, что загружено в трюмы фелюк и бригантин, судачили, найдется ли чем поживиться. Это был такой же безусловный рефлекс, как способность дышать; чужое добро не давало покоя, руки тянулись к ножам, глаза пылали алчным блеском.

Серов следил с квартердека, как де Пернель со своим эскортом исчезает в узких тихих переулках, как с палуб «Дрозда» и «Дятла» толпой спускаются корсары, как из причаливших шлюпок лезут его молодцы. На улицах, что примыкали к гавани, вдруг появился народ, двери таверн и лавок распахнулись, задымили очаги, встали строем шеренги бочек, голоса зазывал смешались с воплями женщин, нищих и мальчишек, ревом ослов, звоном посуды и грохотом, с каким выбивали у бочек дно.

Последним с «Дятла» спустился шкипер Чак Бонс в сопровождении двух корабельных плотников, огляделся, поймал за шиворот какого-то парнишку и начал что-то ему втолковывать. Кивнув, парень повел Бонса мимо причалов – должно быть, на верфь, к местным мастерам.

«Ворон» покачивался на мелкой волне. Серов, привычно сохраняя равновесие, ходил от борта к борту, иногда останавливаясь и глядя на город. Там шли пьянка и веселье; грохнуло несколько выстрелов, но никто не завопил от боли – должно быть, палили от избытка чувств. На корабле было непривычно тихо, лишь с пушечной палубы долетали бульканье и звон кружек. Наверху, на всем пространстве от бака до юта, только трое составляли компанию Серову: Рик Бразилец у левого борта, Абдалла – у правого и Мартин Деласкес, дежуривший за штурвалом.

Ближе к вечеру на пирсе появился рыцарь де Пернель в сопровождении хмурого осанистого господина. За ними шли двое молодых людей, по виду – приказчиков, и корсары с «Дрозда». Они подогнали лодку, навалились на весла, и минут через десять де Пернель со своими спутниками уже стоял на палубе фрегата.

– Почтенный Морис Вальжан, купец и арматор из Марселя, – заговорил он на французском, представляя осанистого. – А это, – поклон в сторону Серова, – мессир Андре де Серра. Как я вам говорил, мсье Вальжан, он послан в эти воды… хмм… соизволением его величества Людовика, дабы укоротить магрибских разбойников. – Лицо рыцаря порозовело – врать он не любил. – Признаюсь, мессир капитан, что сам я с мсье Вальжаном не знаком, но местная мальтийская община рекомендует его как человека серьезного, торгующего с Мальтой, Генуей, Сицилией и христианскими городами Магриба. Он просмотрел список наших товаров, готов взять весь груз, перевезти на берег и расплатиться серебряными ливрами.[68]

– Ливры меня вполне устроят, – сказал Серов и крикнул: – Тегг! Поднимись на палубу!

Пронзительные глазки Вальжана обшаривали корабль, как бы пересчитывая мачты, реи и пушки «Ворона». Губы на его мрачной физиономии разомкнулись.

– Ваше судно – капер? – проскрипел он. – Имеете королевский патент?

– Это что-нибудь меняет?

– Разумеется, капитан. С патентом – одна цена, без патента – другая.

Скупщик краденого, мелькнуло у Серова в голове, пока он разглядывал хмурую рожу мсье Вальжана. Тот, в свою очередь, смотрел на него, будто делая зарубки на память. Потом обронил:

– Недавно мне довелось услышать про капитана Сируллу, явившегося из Вест-Индии с бандитским экипажем.