Темная сторона российской провинции - Мария Артемьева

Теперь он бы предпочел, чтобы старик Кравцов первым наткнулся на странное зрелище. Нервы некстати сдали. Багор опасался теперь за свой авторитет.

Хотя, возможно, тут у любого поджилки бы затряслись: в черном провале между двумя елями возникло красное лицо. Кровавая маска без глаз. Вместо глаз — сучья сухие воткнуты.

Преодолевая дрожь в коленках, Багор подошел поближе и нервно захихикал, блестя фиксой. Красное лицо оказалось нарисованным на ободранном, без коры, кусочке ствола лиственницы. Сучки были обрубками старых, оструганных веток самого дерева.

Соседние деревья тоже разрисованы какими-то знаками.

Багор перевел дыхание.

— Это что за хрень? — спросил он Кравцова. Старик подошел глянуть.

— Откуда я знаю? — ответил он, хмурясь и оглядываясь по сторонам.

— Ты мне сказочки не мастырь — я тебе не городской лошок, — сказал Багор и вытащил из кармана нож-выкидушку.

Если смотреть с тропы, возникала полная иллюзия, что чье-то окровавленное лицо с сучками в глазницах висит прямо в воздухе, в черной тени между стволами.

— Может, это местные ваши тут шаманили? Чукчи, — сказал Багор.

— Манси, — поправил старик.

— Манси, ханси — один хрен, — огрызнулся зэк. — Ты меня понял. Ведь это они?

— Откуда мне знать? — сказал старик, обводя глазами место. — Мало ли что тут по лесу шастает? Может, они.

Это неопределенное «они» Багру страшно не понравилось. Больно зловеще звучало посреди глухой тайги.

Багор потыкал ножом, поковырял «лицо» на дереве. Усмехнулся — ничего себе, хитрая обманка.

— Лучше не трогай, — предупредил Кравцов.

Багор оглянулся. Старик тревожно крутил головой, стоя в двух шагах от тропы.

А за его спиной, в глубине леса, стояла какая-то девка. Багор не успел разглядеть ее лица — заметив, что он ее видит, она отвернулась и по-змеиному скользнула за ближайшую ель.

— Эй! Ты куда? — крикнул Багор и сбросил с плеч мешок. — Девка какая-то, — пояснил он старику. Ощерился по-звериному и кинулся вдогон. — Стой, все равно поймаю!

— Ты что?! Не надо!

Кравцов хотел удержать, но зэк отмахнулся. Бросился вперед, ломая сухие сосновые ветки, по мягкому мху, сквозь бурелом. В руке он по-прежнему сжимал нож-выкидушку, который не успел спрятать.

Узкая девичья спина мелькала среди деревьев. Уголок платка на голове женщины развевался и трепетал, белым языком поддразнивая преследователя.

Кирилл выбросил вперед руку со спиннингом и отпустил катушку — свистнув, леска пошла; блесна, кувыркаясь, влетела в воду. Теперь назад. Вращая ручку катушки, Кирилл смотал леску. Ничего. Снова отпустил катушку — еще заброс. Опять пусто.

Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся.

Высоченные таежные ели застыли по обоим берегам реки черными безмолвными стражами, уперев в высокое блеклое летнее небо заостренные пики верхушек. И никого больше. Только шуршание гальки под ногами да убаюкивающий слабый плеск воды нарушали тишину.

И все же Кирилл ощущал постороннее присутствие. Удивительно, как на природе обостряются у человека инстинкты. В условиях цивилизации они могут спать и никогда не проснуться, но стоит забраться в такую вот дикую глушь, где охотник и сам легко может сделаться объектом охоты…

«Наверное, Макс решил пошутить», — подумал Кирилл и двинулся вдоль берега, время от времени закидывая блесну в стремнину. Но с каждым шагом неуверенность нарастала, превращаясь во вполне определенное беспокойство, а вскоре и в напряженное, пристальное внимание, зоркость преследуемого: кто-то двигался рядом с Кириллом. Кто-то шел, глядя на него из-за деревьев. Но кто? Сегодня днем, когда маленький отряд достиг переката, деревянную илимку разгрузили и, вытянув полностью на берег, укрыли в зарослях багульника. Впереди была низкая спокойная вода, и там предполагалось идти на веслах двумя резиновыми двойками.

Для начала решили пообедать — ухой отметить новый этап путешествия. Олег с Алешкой остались готовить кострище, а Макс с Кириллом вызвались наловить рыбы и отошли берегом примерно с километр от стоянки.

И вот…

В лесу хрустнула ветка.

— Кончай дурить, Макс! — крикнул Кирилл. Боковым зрением он заметил движение слева от себя. Еловая лапа шелохнулась, будто кто-то только что отпустил ее. — Эгей, приятель, я тебя засек! — засмеялся Кирилл. Он смотал леску, застопорил катушку и, подняв спиннинг вверх, прислонив его к плечу, направился в сторону от реки. На близкой опушке рос большой куст дикой смородины. Кирилл остановился рядом с ним, вглядываясь в темное чрево леса, отщипывая и кидая в рот одну за другой мелкие глянцевитые ягоды.

— Ма-а-а-акс! — гаркнул Кирилл на весь лес.

Ягоды, кисло-сладкие, чуть терпкие на вкус, отдавали таким духмяным ароматом, что Кирилл даже глаза закрыл от удовольствия.

А когда открыл — увидел между деревьями тень. Там прятался человек. В этот момент Макс отозвался, наконец. Но только голос его донесся издалека, от реки:

— Ау! Кирилл, ты где там?

Кирилл уронил спиннинг и пригнулся. Человек в лесу сделал шаг и опять застыл. Кирилл выглянул из-за куста: справа он увидел спину женщины, одетой в синий старинный сарафан. Женщина уходила, не оглядываясь, бесшумно. Белый головной платок мелькал между деревьями.

— Эй! — Бросив спиннинг, Кирилл пошел за незнакомкой. В нем вдруг разгорелось любопытство — захотелось догнать, схватить за руку, увидеть лицо. Он почему-то верил, что это красивая девушка. Но стоило ему шагнуть под полог темного елового леса, и он по колено провалился в моховую подушку. Нога подвернулась, он упал, едва не выстегнув себе глаз колючей веткой.

— Кирилл, ты где?!

На берег вышел Максим и остановился, разыскивая глазами Кирилла. На плече у него висело двуствольное охотничье ружье, в руках он держал спиннинг и сачок, а на ремне — подсумок с пойманной рыбой и снастями.

Кирилл, стоя на коленях, обвел глазами лес: женщины нигде не было. Она исчезла, как бесплотный дух или видение. По верхушкам сосен прошумел ветер, и снова на тайгу пала тишина — цельная, клейкая, ничем не нарушаемая, кроме дыхания и голосов двух пришлых из города.

— Что-то потерял? — спросил Максим. Он, наконец, увидел приятеля и, улыбаясь, подошел к нему. — Или, может, нашел?

Кирилл стряхнул нескольких деловитых муравьев, которые уже отправились обследовать новооткрытые континенты его рук и штанов, и встал.

— Здесь кто-то был. Девка какая-то, — сказал он. — Где-то тут прячется. Но я ее видел.

Максим задрал брови вверх, неопределенно хмыкнул.

— Странная какая-то девица, — сказал Кирилл. Он поднял свой спиннинг и сделал несколько шагов в ту сторону, где, как ему показалось, он видел девушку.

— А это что такое? Смотри-ка!

Максим подошел. Кирилл разглядывал серый ствол давно погибшего дерева: на высохшей коре лиственницы кто-то вырезал узор из последовательно расположенных полос, крестов и кругов. При этом светлую древесину в узоре закрасили чем-то багровым.

— Ягодный сок? — предположил Максим. — Или краска.

— Или кровь, — сказал Кирилл и огляделся. — Надо бы найти эту деваху, потолковать с ней. Не видел, куда она могла побежать? Как думаешь?

Максим пожал плечами.

— А мне показалось — туда.

Кирилл махнул рукой в сторону огромной черной ели, обвешанной серебристым лишайником.

— Там, кажется, лощинка. Может, там спряталась? — шепнул Кирилл. И, дернув подбородком, показал приятелю — туда идем.

Идти, проваливаясь в серо-зеленые подушки мха, было неудобно.

Мох сочился сыростью, продавленные ногами ямки немедленно заливало черной болотной водой. Внизу, под мягким моховым покрывалом, скрывался бурелом — рыхлые, полусъеденные гнилью пни, позеленевшие стволы и колючий лесной мусор в виде сопревших ломких ветвей, шишек, иголок.

Спотыкаясь на всем этом разнообразии падали, городские забирались все глубже в лес.

Сквозь густой малинник они продрались на тихую поляну, расположенную в низине. Мелкие кусты черники и глянцевитые розетки брусники с выложенными на них низками крепеньких винно-красных лакированных ягод окружали ее.

А слева выпинающимся горбом застыл громадный замшелый валун. Максим взобрался на него и увидел, что этот гигантский камень — скала, выходящая тонким концом на обрыв над высоким берегом озера.

У широкой части камня, в основании, чернело брошенное кем-то костровище, указывая, что совсем недавно кто-то останавливался здесь, разводил огонь.

Но кто?

Интересно было бы узнать.

Кирилл подошел, сел на корточки и потрогал пальцем золу:

— Теплая. Недавно костер жгли.

Максим вдруг с интересом прищурился, потыкал носком сапога не до конца прогоревшие головни и, раскидав в стороны остывшие угли, выбросил из золы какой-то темный кусок…