Молчаливая исповедь - Кэндис Адамс

— Я чувствую себя полной дурой, — пробормотала Лоретт.

— Да и я тоже. Мне кажется, фантазия завела нас слишком далеко. — Белинда коротко рассмеялась: — И здорово же вам намылят шею эти ребята на участке, если Стокуэлл все же съездит туда и ничего подозрительного там не обнаружит!

— Скорее всего так и будет, — горестно согласилась с ней Лоретт, сбив ногтем колючку репья со своего поплинового платья земляничного цвета. — Чулки мои разорвались в клочья, а платье все в колючках.

— Извините меня, — сказала Белинда.

— Не нужно извиняться. Ведь это была моя идея поехать туда. — Она отцепила еще одну колючку и выбросила ее за окно. — Но я в таком виде не могу возвращаться в участок. Не могли бы вы подвезти меня к дому дедушки?

— Конечно!

Десять минут спустя Лоретт уже переоделась. На ней вместо помятого, украшенного колючками платья были полинявшие джинсы и широкая рубашка-балахон, закрывавшая бедра. Из окна кухни Лоретт видела горные кручи, и остановилась на минуту, чтобы полюбоваться этим великолепием: на яркой зелени склонов алыми и розовыми пятнами выделялись рододендроны и лужайки лаванды.

Еще ребенком Лоретт с матерью часто бродила по мягкой траве горных склонов, выискивая среди нежного мха и адиантума папоротник, под которым прятались сказочные эльфы. Позже она карабкалась по кручам в компании веселых и живых сверстников, перепрыгивала с одного мшистого камня на другой на ручье Блэкберри. Все они были счастливы просто оттого, что жили на этой земле. И среди ее друзей, с которыми она отважно преодолевала поросшие густой травой холмы, был Джефф…

Лоретт вздохнула. Ведь она приехала сюда, в Локэст-Гроув, чтобы забыть прошлое, успокоиться и подумать о будущем. Однако именно настоящее занимало все ее мысли, и Джефф был неотъемлемой частью этого настоящего.

Все между ними началось вроде бы с возобновления старой дружбы, но как же быстро их отношения изменились! Ей нравилась его улыбка, нравилось, как легко он поддерживал свой авторитет на работе: она всегда, как истинная женщина, ощущала рядом его мужское присутствие.

Но Локэст-Гроув по-прежнему оставался для нее лишь перевалочным пунктом между двумя сложными этапами жизни — ведь уже скоро она отсюда уедет. Лоретт не хотела влюбляться в него. Если бы Джефф не был таким настойчивым, она бы, может быть, и сумела противостоять его обаянию.

Но Джефф был настойчивым. Он осыпал ее поцелуями там, на пикнике, а его заботливость во время ее болезни трогала ее почти до слез. Джефф просто и настойчиво сломал ее безразличие и, конечно, сделал это умышленно. Она ведь с самого начала сказала ему, что ни с кем не хочет завязывать тесные взаимоотношения, но ему, похоже, было наплевать на ее душевные муки. Понимая это, Лоретт чувствовала, как ее охватывает трепетное негодование: ей приходилось не только постоянно бороться со своими противоречиями, но еще и противостоять многочисленным знакам внимания Джеффа.

Боковым зрением она уловила какое-то неясное движение. Через заднее окно Лоретт увидела, как из сарая вышел дед, прошел через двор и исчез на дороге за домом. Он нес на спине большой мешок с сахаром. Пульс ее учащенно забился: он явно собирался посетить свою винокурню! Наконец-то представилась долгожданная возможность! Если ей повезет, то он сам приведет ее к этому месту.

Лоретт выбежала из дома и отправилась в сторону той дороги, по которой когда-то, грохоча, проносились самосвалы с углем и рефрижераторы. Она увидела, как, пройдя два квартала, дед сошел с дороги и двинулся по полю, местами поросшему черной смородиной и шиповником. За этим небольшим полем ландшафт резко менялся: местность быстро и круто переходила в возвышенность, а вдали виднелись холмы. То тут, то там на скалистых склонах холмов Лоретт видела темные провалы пещер.

Она еще шла по дороге, когда из-за поворота выскочил кот и прошмыгнул возле самых ног. От неожиданности Лоретт споткнулась. Пока она находила точку опоры, пока завязывала шнурок, дед уже отмахал половину поля. Для своих лет он, нужно признать, шел очень резво, чему она не могла не подивиться. Лоретт попыталась прибавить скорость, но ей это не удалось — она не привыкла ходить по такой высокой траве.

Через несколько минут Лоретт наконец дошла до края поля, но к тому времени дед уже исчез за холмом. На тапочке снова развязался шнурок, и она чуть не упала.

— Пропади они пропадом! — пробормотала Лоретт и сеяла тапочки.

Босиком она быстро взбежала на холм, и на вершине остановилась, чтобы отдышаться. Внизу расстилалась прекрасная зеленая долина, по которой струился извилистый ручеек. Она осмотрела все окрестности, но деда нигде не было видно. Куда же он мог подеваться?! Может, он пошел вдоль ручья, огибающего холм, или уже успел взобраться на вершину другого?

Где-то позади послышался свист. Оглянувшись, Лоретт увидела какого-то мужчину. Он поднимался по склону холма, явно направляясь к ней. Говард. Лоретт покорно ждала, когда он подойдет. Ничего, отыщет дедову винокурню в другой раз.

— Ты что, на прогулке здесь? — спросил ее Говард, подойдя вплотную.

— Что-то вроде того. — Она снова надела тапочки.

Говард понимающе кивнул. Они помолчали несколько секунд. Протянув руку, он широким жестом обвел долину.

— Вот здесь я и написал один из первых моих пейзажей. Он был, конечно, ужасен. Как-нибудь я вернусь сюда и все переделаю. Теперь я значительно лучше владею техникой живописи.

— Тебя увлекают только пейзажи? — спросила Лоретт.

— Нет. — Улыбнувшись, он засунул руки в карманы джинсов. — Сейчас я не скажу тебе, чем еще я увлекаюсь. Ты непременно должна прийти ко мне в мастерскую и сама посмотреть.

Лоретт виновато улыбнулась:

— Я собиралась, но…

Говард и Лоретт еще немного постояли, поговорили, подставляя под теплые лучи солнца лица, позволяя шаловливому ветру трепать волосы. Лоретт уже хотела было возвращаться домой, когда вдруг Говард, кивнув в сторону ручья, спросил ее:

— А это не твой ли дедушка там, внизу?

К несчастью, это был именно он. Настроение Лоретт сразу же упало, когда она увидела, как старик прижимал к груди большую, наполненную до краев консервную банку.

— Что это он несет? — спросил озадаченный Говард.

— Может, вешнюю воду из ручья. У него бзик — пить только свежую воду, — солгала она.

Говард с минуту понаблюдал за ней, и лицо его расплылось в добродушной улыбке.

— Не стану с тобой спорить, но мне кажется, что это джин.

Закусив от отчаяния губу, Лоретт стукнула мыском тапочки по земле.

Он, закинув голову, расхохотался.