Ледяное проклятье - Дем Михайлов

Задумчиво почесав рукоятью ножа в затылке, гном цыкнул зубом и в свою очередь поинтересовался:

— Тот, кто умереть, — человек или гном? И то, что узнать надо, — точно важный?

— Человек, — кивнул я. — Да, думаю, очень важное.

— Конечно, человек! — встрял Лени, зачерпывая из котелка отвар из еловой коры. — Чего вы знаете-то, коротышки подземные?

— Лени! — рыкнул я. — Не мешай! Дойдет очередь, спросим и тебя!

— Мы много знать! А ты только шишка еловый варить умеешь! Тьфу! — не остался в долгу гном, а затем выдал: — А у него дом быть? У того, кто умереть?

— Дом? — удивленно переспросил я. — Ну… был…

— Вот! — многозначительно сказал Тикса. — Я бы его дом пойти, все там перевернуть и ответ отыскать! Мы, гномы, важный вещь всегда на каменный табличка писать — чтобы не забыть!

— Еще бы! — вновь не выдержал Лени. — Память-то дырявая!

Что именно ему там отвечал Тикса, я уже не слушал. Я был поглощен, казалось бы, столь простыми словами гнома: «Я бы его дом пойти». Пару раз обкатал в голове эту фразу, начал было прикидывать все за и против, а затем взглянул на расстеленную поверх снега карту и сразу скис. Бесполезная информация. Кассиус был владыкой острова, что означает очень простую вещь — его дом со всех сторон был окружен водой. И ладно была бы это даже самая полноводная река — но нет, клятый остров находился в море. И получается, чтобы добраться до острова Гангрис, мне потребуется сначала преодолеть путь до ставшей уже родной скалы Подковы, оттуда вновь пройти половину Диких Земель до южного побережья, найти исправный корабль, способный благополучно пересечь морские воды… Нет, это абсолютно безумная идея, не имеющая ни малейших шансов на осуществление. Если пусть только теоретически я смогу добраться до Ядовитого моря, то найти корабль нет ни малейших шансов. Сомневаюсь, что в безлюдных Диких Землях вообще имеются корабли. Те, что остались после войны, за двести лет давно уже сгнили и затонули. А мы сами максимум на что способны, так это построить плот, который захлестнет первая же серьезная волна, стоит нам только отойти от берега… Этот вариант отпадает…

— Как там наш больной? — глухо спросил я, чтобы отвлечься от очередного разочарования.

— Все так же, господин, — тотчас отозвался Лени, сокрушенно разводя руками. — Бульон, правда, стал пить охотней, да и кашель уже не столь сухой. Может, и выкарабкается — если погода не испортится. Случись снежная буря, аль морозы ударят…

Лени не закончил фразу, но я и так все понял — больной ниргал еле дышит, и случись сейчас резкое похолодание или налети снежная буря с ее пронзительными ветрами, то смерть неминуема. А мы окажемся бессильными. Беда…

Подожди-ка… а если, не дожидаясь морозов, вырыть глубокую землянку, сложить из камней примитивную печь, застелить все лапником… дров в избытке, с охотой тоже проблем возникнуть не должно — дичь здесь не пуганная… В этот момент до меня дошло, о чем, собственно, рассуждаю, и я резко замотал головой, изгоняя глупые мысли прочь, потревоженные щупальца взмыли в воздух и застегали воздух, уподобившись разъяренным змеям.

«Глупец! — злобно выругал я себя. — Да ты никак зимовать здесь собрался?! Тоже мне, жалостливый нашелся! И себя, и остальных угробишь!»

— Лени! Тикса! — почти крикнул я. — Готовьтесь к дороге! Завтра с рассветом выступаем в путь!

— Да, господин! — хором ответили оба, и в их голосах мне послышалось скрытое облегчение. Оказывается, Дикие Земли давили не только на мой разум. Моим спутникам здесь столь же неуютно.

— С раненым как быть, господин? — осведомился засуетившийся Лени. — В седле ему не усидеть.

— Срубите пару молодых деревцев, возьмите пару одеял и соорудите конную волокушу, — велел я. — Если понадобится, сделаем крюк, но пойдем там, где волокуша пройдет без труда.

— Сделаем, господин, даже не сомневайтесь! — обрадованно закивал Лени. — И часть оленьей туши прихватить сумеем — в ноги больному! А лошадь и не заметит ничего.

— Главное, волокушу поосновательней делайте, чтобы потом не пришлось чинить ее на каждом привале. Ремней и одеял не жалейте. Тикса, хватит уже свои камни скрести. Как домой доберемся, так и любуйся хоть весь день напролет. Давай, помоги Лени с волокушей.

Закряхтев, Тикса спрятал ничем не примечательный булыжник обратно в сумку и, поднявшись на ноги, поспешил к Рыжему, что уже выглядывал подходящие по длине и толщине деревца.

Дожидаясь гнома, Лени поскреб многодневную рыжую щетину и брякнул:

— Как доберемся, так и ниргала подлечим — отец Флатис-то уж заждался нас, поди, вмиг больного на ноги поставит. Да и вас от напасти этой ледяной избавит, господин! А я… а я женюсь — если благословение дадите, господин! Вот! Пора уж и мне детишек завести — не все ж бобылем ходить!

Я лишь ошарашенно кивнул, не зная, что ответить на это признание, а затем вновь вернулся к карте, прикидывая приблизительный маршрут движения. Теперь дорогу следовало выбирать особенно осторожно. Надо умудриться пройти по уже проверенной по пути к озеру дороге, но суметь избежать оврагов, непролазных чащ и прочих непреодолимых препятствий для волокуши. Да уж, та еще задачка…

Я, как всегда, шел во главе своего небольшого отряда — пользуясь тем, что холод мне нипочем, пробивал дорогу в глубоком снегу. Сразу за мной шагал один из двух оставшихся на ногах ниргалов. Затем — лошадь, нагруженная сумками, за чей хвост обеими руками держался коротконогий гном. Ему в затылок дышала наша вторая лошадь, тащившая за собой тяжело нагруженную волокушу, рядом с которой с трудом перебирал ногами Лени, поминутно наклоняясь к больному и поправляя сползающие одеяла. И замыкал нашу колонну последний ниргал — прикрывая тылы своей железной спиной, прикрытой черным плащом. Возможно, именно это нас и спасло.

Едва мы вышли на относительно открытое пространство, я на мгновение остановился, чтобы осмотреться по сторонам и свериться с картой. Невольно остановились и остальные члены отряда, чтобы не уткнуться мне в спину. Стоящий за мной ниргал перехватил поводья лошади, заставив остановиться, чтобы не позволить разгоряченному тяжелой дорогой животному подойти ко мне слишком близко. Я еще успел потянуться за картой и открыть рот, чтобы осведомиться, как там наш больной, когда стоящий позади ниргал неистово загрохотал железным кулаком по доспехам, предупреждая об опасности.

Из-за только что пройденных нами деревьев полетели стрелы и донеслось памятное по последней осаде верещание гоблинов. Пронзительно завопил Лени, хватаясь за лежащий на краю волокуши топор.