Дело о похищении Бетти Кейн - Джозефина Тэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В обеденный перерыв он позвонил Кевину Макдэрмоту и попросил его секретаря, чтобы вечером, как только Кевин освободится, он позвонил Роберту домой. Наступало время, когда без советов Кевина Роберту могло бы прийтись туго.
Он отказался от трех приглашений играть в гольф, заявив своим удивленным партнерам, что у него нет времени «гонять по полю дурацкий кусок гуттаперчи».
Ему пришлось съездить к клиенту, который с минувшей пятницы раз десять безуспешно пытался поймать Роберта и наконец даже осведомился по телефону, работает ли еще мистер Блэр для фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет».
Вернувшись в контору, он с головой погрузился в дела, ощущая молчаливое неодобрение мистера Хэзелтайна, который хоть и примирился с дамами Шарп, однако до сих пор считал, что дело о похищении Бетти Кейн — не то дело, каким должна заниматься столь уважаемая фирма.
Ну, и, конечно, мисс Тафф в обычное время принесла на лакированном подносе, покрытом белой салфеткой, чай и два диетических печенья на тарелке.
И вот поднос стоял сейчас рядом с ним на столе, точно так же стоял, как две недели назад, когда зазвонил телефон. Роберт поднял трубку и впервые услышал голос Марион Шарп. Всего две коротких недели! Тогда он сидел, уставясь на позолоченный солнечным лучом край подноса, и не мог отделаться от смутного беспокойства: жизнь его до ужаса монотонна, и время проплывает вроде бы мимо. А сегодня он спокойно жевал диетические печенья, ибо его уже вынесло за рубеж обыденности, составной частью которой он являлся. Он познакомился теперь со Скотленд-Ярдом, был представителем двух женщин — виновниц крупного скандала, известного чуть ли не всей стране, стал сыщиком-любителем и был свидетелем бессмысленной ярости толпы. Весь его мир переменился. Даже люди, которых он встречал, стали иными. Так, темноволосая худощавая женщина, которую он изредка видел на Хай-стрит, превратилась в Марион Шарп.
Домой он попал лишь к семи вечера. Двери гостиной были настежь распахнуты, и Роберт услышал возглас Невила:
— А я думаю, что это ты чрезвычайно глупа!
Роберт сразу узнал этот тон. Невилом владела та холодная ярость, с какой он, четырехлетний мальчуган, сказал однажды своему ровеснику-гостю: «Я чрезвычайно сожалею, что пригласил тебя сегодня!» Невил был явно вне себя.
Так и не сбросив пальто, Роберт задержался в передней, прислушиваясь.
— Ты вмешиваешься в дело, о котором не имеешь ни малейшего представления, что никак не свидетельствует о твоем уме.
Ответов слышно не было, значит, Невил говорил с кем-то по телефону: «Только зря занимает линию как последний идиот, а тем временем Кевин Макдэрмот, быть может, пытается к ним дозвониться».
— Вовсе я не ослеплен. Меня никто никогда не ослеплял. Это ты ослеплена своими идеями! И ведешь себя чрезвычайно глупо, как я уже сказал! Ты бросаешься защищать полоумную девчонку, хотя представления о деле не имеешь. Вот это и есть ослепление! И можешь сказать от меня своему батюшке, что в его поступке ровно ничего христианского нет, он попросту вмешивается в чужие дела, возможно, призывает к насилию! Да, да, вчера ночью… Нет, все окна выбиты и надписи на стене… Если он так обожает справедливость, вот пускай и подумает на этим! Но такие, как вы, никогда не заинтересованы в справедливости, вам плевать на нее, вам не справедливость нужна! Что я имею в виду под словами «такие, как вы»? А то, что я сказал! Вы вечно носитесь с какими-то мерзавцами, подонками и пальцем о палец не ударите, чтобы помочь хорошему, работающему человеку!.. А, надоело! Да-да, именно так! Именно ты мне надоела! Хватит!
Брякнула брошенная на рычаг трубка — поэт высказал все, что хотел.
Роберт повесил пальто в стенной шкаф и вошел в гостиную. Невил наливал себе виски, и глаза его метали молнии.
— И мне налей, — сказал Роберт. — Извини, но я слышал твой разговор. Это, случайно, не с Розмари?
— А с кем же еще? Кто же еще в Британии способен на такую дикую глупость?
— На какую глупость?
— Ах, ты еще не слышал? Она, видите ли, встала на сторону невинно пострадавшей Бетти Кейн! — Невил отхлебнул виски и взглянул на Роберта с таким видом, будто тот был виноват во всех грехах Розмари.
— Ну, я полагаю, что если она разделяет мнение читателей «Эк-Эммы», то беда не велика!
— «Эк-Эмма»? Это уже не «Эк-Эмма», это газета «Уочман». Умственно отсталое существо, которое она называет своим отцом, написало в эту газету письмо. Как будто в этой газете и без такого письма мало дешевой, трехкопеечной, слюнявой сентиментальности.
Роберт вспомнил, что «Уочман» была единственной газетой, рискнувшей опубликовать стихи Невила, и решил про себя, что подобный отзыв свидетельствует о неблагодарности. Но в общем-то отзыв верен.
— Быть может, они не напечатают?
— Ты прекрасно знаешь, что они напечатают все, что он им ни пошлет. Когда они в третий раз прогорали, чьи деньги их спасли? Епископа, конечно!
— Ты хочешь сказать: деньги его жены.
Епископ был женат на одной из двух внучек главы фирмы «Коуан Крэнбери соус».
— Ну ладно, пусть жены! «Уочман» у епископа в кармане. Какую бы чушь он ни написал, они все равно напечатают. Помнишь девку, которая хладнокровно щелкала шоферов такси и забирала их выручку? Кто защищал ее с рыданиями, вздохами и полным набором сусальных фразочек? Епископ! Он послал душераздирающее письмо в «Уочман», в нем писал, какая она родилась несчастненькая, не могла поступить в школу, потому что родителям не на что было купить учебники и одеть ее, и поэтому, дескать, она попала в дурную компанию и ей ничего другого не оставалось, как убивать шоферов. Впрочем, об этой мелочи епископ даже не упомянул… Ну, а читатели «Уочман» просто обожают такие истории. Их хлебом не корми, а дай им пролить слезу над падшим ангелом. Если судить по «Уочману», то все преступники — падшие ангелы. А теперь вот почтенный епископ собирается пролить слезу над Бетти Кейн.
— А если я завтра съезжу повидать его?
— Письмо уже завтра идет в набор.
— А если позвонить ему?
— Если ты воображаешь, что кто-нибудь или что-нибудь может удержать его милость от опубликования уже готового произведения, то ты просто-напросто наивен!
Зазвонил телефон.
— Если это Розмари, то я уехал в Китай! — крикнул Невил.
Но это был Кевин Макдэрмот.
— Как дела, сыщик? — спросил он.
Роберт рассказал ему о событиях минувшей ночи и добавил:
— Надо что-то предпринимать и как можно скорее очистить их от гнусного подозрения.
— Словом, ты хочешь, чтобы я рекомендовал тебе частного сыщика, так?
— Пожалуй… Но, видишь ли… Слушай, а что если я пойду к Гранту в Скотленд-Ярд и откровенно расскажу ему все, что я узнал: каким образом Бетти Кейн могла видеть и даже разглядеть дом Фрэнчайз, как она познакомилась с мужчиной в Ларборо и что у меня есть тому свидетель?
— И что же, по-твоему, они после этого предпримут?
— Будут проверять вместо нас, что делала и где была девочка в течение этого месяца.
— А ты уверен, что они будут?
— Конечно. Почему бы нет?
— А потому что для них это пустяки! Узнав, что Бетти особого доверия не заслуживает, они попросту закроют дело. Присягу она не приносила, стало быть, преследовать ее за лжесвидетельство нельзя.
— А разве за обман они не могут ее преследовать?
— Могут, но, повторяю, им это ни к чему. Не так-то просто, поверь, установить, чем она занималась весь этот месяц. А это значит, что, кроме ненужного им расследования, им еще придется готовить дело и представлять его в суд. Не думаю, чтобы уголовный отдел Скотленд-Ярда, который буквально погряз в серьезнейших делах, будет тратить время на такую историю. Куда проще дело закрыть.
— Но ведь они заинтересованы в справедливости! Ведь Шарп…
— Нет, они заинтересованы в законности. В справедливости заинтересован суд. И ты сам прекрасно знаешь, Роб, что пока никаких точных доказательств дать им не можешь. Даже не знаешь, была ли она в Милфорде. А если даже она подцепила какого-то типа в отеле «Мидланд» и пила с ним чай, то это еще не опровергает того, что потом Шарп могли ее похитить. Короче, единственный, кто тебе сейчас нужен, это Алек Рамсден, Спринг Гарденс, дом 5, Фулхэм, юго-запад Лондона.
— Это кто же?
— Частный сыщик. И прекрасный сыщик, уж поверь мне. У него есть помощники, и если он сам сейчас занят, то даст тебе кого то из своих подручных. Скажи ему, что я тебя послал, он не откажет. Хотелось бы мне выкроить один денек, приехать к вам и поглядеть на твоих колдуний из дома Фрэнчайз. Это уже становится интересно! Ну, будь здоров!
Роберт положил трубку, потом позвонил в справочную и узнал телефон Алека Рамсдена. Никто не ответил, тогда Роберт послал телеграмму, в которой было сказано, что он, Роберт Блэр, нуждается в частном агенте и что Кевин Макдэрмот рекомендовал ему Рамсдена.