Корона Аквилонии - Олаф Локнит

— Ты откуда? — вытаращился Камбон, узрев меня на пороге кабинета. Даже не поздоровался. Я, оценив мозаичный портрет Сигиберта Завоевателя (ай, как неосторожно! А где же пресветлый лик Нумедидеса?) легко поклонился, бросил на стол пергамент и сказал:

— Радуйся, привез тебе жалованную грамоту на титул и земли. Во-первых, здравствуй. Во-вторых, прикажи-ка принести чего-нибудь поесть. В-третьих, я прибыл в Танасул по важному делу. Можно присесть?

— К-конечно, — слегка заикнулся Камбон, указывая мне на роскошное золоченое кресло. Недурно живет Латерана в провинциальном захолустье. Только откуда деньги? — Я тоже очень рад тебя видеть, граф. Весьма удивлен твоему появлению. Почему не предупредили? И что за шуточки насчет титула? Никаких шуток. Поможешь мне устроить дела наилучшим образом, станешь бароном. Или графом.

— Кого нужно убить? — живо осведомился Камбон.

— На сегодняшний день — никого. Однако вскоре придется замараться в благородной крови. Я уеду обратно в Тарантию завтра. К утру, будь столь любезен, подготовь мне план по которому твой коллегиум начнет действовать, когда придет приказ о смещении королевского наместника, прецептора Танасула и всех, кто будет поименно указан.

У Камбона вовсе отвисла челюсть. Хорошенькие новости пришли из столицы! Это… приказ короля? — выдавил он, наконец.

— Именно. Король умер — да здравствует король! — страшным голосом прошептал я, окончательно добивая старого друга. Камбон неожиданно раскраснелся и расплылся в улыбке:

— Неужто сдох?… Прошу простить, граф, неужели Его королевское величество Нумедидес соизволил покинуть этот мир скорбей? Какая утрата, подумать только!

Отлично. Именно этих слов я от Камбона и ждал.

— Да, немыслимая потеря, Аквилония осиротела, — громко фыркнул я. — Успокойся, жив твой Нумедидес. По крайней мере производит впечатление живого, хотя… Ставлю тысячу кесариев: король скончается не позже, чем спустя три седмицы считая от этого дня. Поверишь на слово или предпочтешь проиграть золото?

— Я никогда не спрашиваю «почему», — внимательно глядя мне в глаза сказал Камбон. — Я спрашиваю — «кто», «когда» и «где».

— Мы, через пятнадцать-двадцать дней или раньше, в Тарантии, — исчерпывающе объяснил я, отвечая невозмутимым взглядом. — Гленнор приказывает тебе в надлежащий момент очистить Танасул от назначенных Нумедидесом и Редриком людей и взять город под свое неприметное управление. В средствах можно не стесняться, но и лишнее кровопролитие нежелательно. Справишься?

— А если провал?

— Встретимся на Серых Равнинах. Успеешь покончить с собой — буду за тебя искренне рад. У тебя два выхода: дворянский титул или плаха. Я бы выбрал первое.

— Рассказывай!

Надеюсь, каждый давно понял одну нехитрую истину: Латерана есть некое подобие тайного ордена или магического конклава, объединенного общей идеей и единомыслием.

Да, среди нас встречаются изменники, но в большинстве своем они относятся к низшим чинам — случаев предательства со стороны глав коллегиумов за триста лет существования Латераны замечено всего пять или шесть, и проходят они по ведомству чистейшей казуистики. Вернее, проходили. Представляете, до какой степени отчаяния надо довести стократно проверенных самыми опасными делами людей, чтобы они поголовно решились на измену престолу? Со времен Сигиберта Латерана стояла на стороне правящего монарха, какие бы поражения в войнах или политике его не преследовали, а теперь… Камбон был «куплен» вовсе не обещанным дворянским титулом (который он вполне заслужил), а самой мыслью о свержении Нумедидеса.

Всех секретов я, разумеется, не раскрыл — каждый обязан знать ровно столько, сколько положено по должности. Камбону вполне достаточно быть уверенным в том, что однажды гонец из Тарантии привезет ему ясный приказ, в котором будет назван ожидаемый нами день. А дальнейшее зависит только от его сообразительности и быстроты в действиях. Уверен, герцог Танасульский Камбона поддержит — наместник короля и его мытари намозолили здесь глаза всем и каждому, Три Высоких Сословия будут счастливы, когда некоторых месьоров с молодецким гиканьем потащат на виселицу.

— Значит, ты приехал только ради того, чтобы сообщить мне о… — Камбон многозначительно замолчал. Он давно справился с первыми эмоциями и теперь выглядел насквозь невозмутимо. — Неужели это нельзя было доверить кому-нибудь из помощников?

— «Кому-нибудь» ты не поверил бы. Пришлось ехать самому. У меня есть еще одно небольшое дельце — надо встретиться с одним человеком, за которым Латерана обязана надзирать со всей строгостью. Переворот переворотом, но и о прочих обязанностях отнюдь не следует забывать. И кто этот таинственный незнакомец? Из опальных?

— Публио Форсеза. Бывший первый нобиль королевского казначейства.

Реакция Камбона на прозвучавшее имя Публио меня несколько смутила. Он чуть побледнел, отвел взгляд и зачем-то принялся копаться в бумагах на столе.

— Герцог жив и здоров, мы за ним приглядываем, — ровным, ничего не выражающим голосом сказал Камбон. — Живет в предместье, на маленькой вилле, которая осталась в его владении после проскрипции всех замков, поместий и состояния. Тихий безвредный старик. Зачем он понадобился вам с Гленнором? Публио уже много лет не у дел, развлекается выращиванием редких цветов в оранжерее. К нему никто не приезжает, даже любимые племянницы. Со ссыльными дворянами общаться, знаешь ли, чревато…

— Мне можно, — ответил я. — Как проехать к дому Публио?

— Я могу привезти Публио сюда, вы поговорите, — настойчиво предложил мой собеседник.

— Ты можешь не застать его дома — уехал гулять или на утиную охоту…

— Утиная охота — весной? — прохладно заметил я, подозревая, что Камбон намерен что-то скрыть. — Итак, как туда проехать?

— Через Полуночные ворота города, вилла «Черная роза», — с запинкой проговорил Камбон. Что с ним такое? Похоже, он по неясной причине не желает моей встречи с Публио, но почему? В чем дело? Боги милостивые, ну зачем мне сейчас новые трудности! Придется разбираться.

— Замечательно, встретимся вечером, — я встал и направился к выходу. Обернувшись на мгновение я сказал: — Камбон, не беспокойся. Публио мне требуется для того, чтобы посоветоваться по важному денежному делу, с которым не могут разобраться казначеи Латераны. Вот и все.

— А-а… Понятно, — с облегчением вздохнул Камбон. — Вернешься от Публио, сразу приходи ко мне домой — улица короля Гвайнарда, напротив ювелирной мастерской моего достопочтенного папочки, сразу узнаешь. До встречи. А может, все-таки, останешься пообедать?