Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке? - Брюс Стерлинг

Первого января были уничтожены первые русские танковые колонны. Иногда солдаты вырывались из горящих танков и неслись от улицы к улице, от дома к дому, преследуемые бандитами с кинжалами и мобильными телефонами.

После этой катастрофы развязалась новая, особенно ужасная городская война. У легковооруженной чеченской стороны ощущался явный перевес в переносных ракетных установках, автоматах Калашникова, портативных минометах и радиоуправляемых минах-ловушках. Тяжеловооруженные русские войска отвечали залпами из установок «Град», действительно извергавших град реактивных ракет, и массированным артиллерийским огнем, разрушавшим здания до фундамента. Для снятия снайперов с крыш русские пользовались зенитными орудиями и мощнейшими прожекторами.

Это была война скорпионов против кузнечных молотов в городе, полном гражданского населения. Погибли десятки тысяч мирных жителей. Это было неизбежно, потому что лучшие чеченские бойцы одевались, как мирные жители. Они приезжали на место сражения на личных автомобилях, открывали багажники и доставали минометы или управляемые ракеты.

Городские партизаны изводили оккупантов снайперскими выстрелами и ручными ракетами, а им отвечали сокрушительным артиллерийским огнем. Чеченские повстанцы очень быстро научились обстреливать русских солдат из жилых домов, населенных русскими, которых уничтожали ответным артиллерийским огнем. Или прибегали к более мудрой тактике – вели огонь между двумя русскими частями, чтобы те бомбардировали друг друга.

Стены, полы и потолки грозненских многоэтажек были непрочными, а АК-74 Калашникова – грозное и мощное оружие. Начались кошмарные бои вслепую. Невидимые чеченцы могли вести огонь из подвалов через пол, с чердаков через потолок. Их нападения координировались по мобильным телефонам. После отступления чеченцев русские солдаты, находившиеся внутри здания, продолжали убивать друг друга, пробивая себе дорогу в стенах. После таких деморализующих случаев русские старались выбраться наружу и уничтожить все вокруг.

В первой битве за Грозный русские войска предположительно потеряли пять тысяч человек, но основные потери пришлись на ошеломленное и затерроризированное гражданское население. Мертвые валялись на улицах, не погребенные, варварски искалеченные. Зима была холодной, грязной, среди солдат распространялись инфекции, отсутствие чистой воды приводило к диарее и гепатиту.

Грозный не был завоеван. Он был разрушен. Это был большой город, около двухсот квадратных километров, но в нем почти постоянно звучали автоматные очереди и выстрелы снайперов, взрывались ракеты и велся артиллерийский огонь, и не было ни зон безопасности, ни линии фронта. Так как не осталось никого из заботящихся о его инфраструктуре, разрушенный город сгорел и обрушился под собственным весом, канализация отказала, подача электричества прекратилась, а ядовитый пожар охватил целые кварталы.

В конце концов столицу разрушили, превратив в дымящиеся руины. Русские смогли водрузить стяг победы на остатках Президентского дворца. Но чеченским партизанам было даже лучше без так называемого правительства. Деньги для финансирования войны по-прежнему оставались, так как территория Чечни была испещрена сетью нефтепроводов. Повсюду возникали незаконные нефтеперерабатывающие заводики, продававшие не облагаемые таможенными пошлинами бензин и дизельное топливо на жаждущие рынки Кавказа и России.

Попытки перекрыть границу ни к чему не привели. Новое российское государство страдало от катастрофической депрессии. Черные рынки влияли на граждан сильнее, чем правительство Российской федерации. Охрана границ оказалась коррумпированной. В этом буфере между постсоветской экономикой и остальным миром открывалась дорога к обогащению. Басаев хвастался, что свободно ходил в Россию, туда и обратно, даже когда убийства были в разгаре.

В ноябре 1995 года Басаев совершил первую в мире акцию ядерного терроризма, когда он сам или его агенты подбросили контейнеры с относительно безопасным радиоактивным сырьем в центр Москвы. Они оповестили об этом прессу, и террор поднялся на новую ступень.

В этой войне коммуникационные технологии сыграли решающую роль. Чеченские пропагандисты использовали кассеты, листовки и брошюры, видеозаписи, пиратское радио, станции глушения и Интернет. Президент Дудаев имел портативную телевизионную станцию, благодаря которой разглагольствовал перед аудиторией, угрожая ядерным терроризмом. Между Россией и Чечней существовала телефонная связь, так что в семьях русских военнослужащих раздавались леденящие кровь звонки: говорящие по-русски чеченцы обращались по имени и угрожали кровной местью. Со своей стороны русские устанавливали на вертолетах громкоговорители, из которых осыпали угрозами аулы и поселки.

После того как руины Грозного оставили в покое, началась масштабная кампания по «восстановлению мира в сельской местности». Что означало – пришла очередь стереть деревни с лица земли. Летом 1995 года родная станица Басаева Ведено была подвергнута бомбардировке, погибли многие члены его клана. Объятый смертельной яростью Басаев собрал самых надежных своих моджахедов, чтобы нанести ответный удар по Москве.

Смертники Басаева были специально обученными боевиками, готовыми на все. Они выдали себя за русских наемников, сопровождающих тела убитых на войне русских. Легковой автомобиль был перекрашен под милицейскую машину сопровождения, а бойцы погрузились в два военных грузовика. Затем – невозможно поверить – 148 вооруженных наемников отправились прямиком в Москву, подкупая на своем пути стражей границы. Никто из пограничников не остановил их, и даже не досмотрел грузовики. Боевики запросто могли добраться до Москвы и расстрелять Кремль, как кашмирские смертники расстреляли индийский парламент в декабре 2001 года. Однако, к несчастью для чеченцев, в русском городе Буденновске у Басаева кончились деньги для подкупа. Там его автомобиль с обоими грузовиками препроводили к отделению милиции.

По прибытии на место 148 возбужденных боевиков высыпали из тесных грузовиков и в упор расстреляли милицейский состав. После этого они наглой толпой прошли по улицам повергнутого в шок и панику города, как они проделывали это в Грозном, молниеносно передислоцируясь от одного укрепленного пункта к другому и подавляя любые попытки ответного огня. На улицах было застрелено тридцать пять человек. В завязавшихся перестрелках моджахеды понесли некоторые потери, поэтому со своими ранеными отошли к ближайшей больнице. По пути они захватывали заложников из мирных жителей, выгоняя людей из собственных домов. Затем чеченцы захватили больницу и забаррикадировались в здании, выставив заложников перед окнами, чтобы обезопасить себя от спецназовских снайперов.

С полутора тысячами жертв, в числе которых были врачи, пациенты, беременные женщины, террористический акт в Буденновске стал крупнейшим инцидентом по захвату заложников. Это создало Басаеву репутацию.

Чеченцы плодотворно использовали телефонную систему госпиталя. Они потребовали прекращения огня, беспрепятственного возвращения в Чечню и официальных мирных переговоров с Дудаевым. В то же время они выяснили, что среди заложников есть русские военные летчики с местной авиабазы. По крайней мере, они могли свести счеты со своими воздушными мучителями, так что радостно утопили всех пилотов в собственной крови. В город хлынули представители средств массовой информации, моментально превратившие акт откровенного бандитизма в общенациональный политический кризис. Две судорожные попытки штурма больницы провалились: под перекрестным огнем погибло 140 мирных жителей. У русских не выдержали нервы.

Басаев со своими людьми возвратился в Чечню триумфальным парадом: на шести автобусах, даже со специальным грузовиком-холодильником для перевозки своих убитых. Колонна русских заложников, добровольных и не совсем, включала в себя репортеров и членов Государственной думы.

Вернувшись в Чечню, Басаев сразу же отпустил всех заложников, но мирные переговоры провалились, и война продолжилась. Россия отпраздновала редкую победу, когда погиб Дудаев. Характерно, что он был убит в тот момент, когда болтал по спутниковому телефону. Русские военные эксперты-электронщики использовали сигнал его собственного телефона как ориентир для системы самонаведения, и радиоуправляемая ракета приземлилась прямо генералу на голову.

Совершенно не оскорбив чувств чеченцев, потеря психически неуравновешенного лидера лишь открыла дорогу гораздо более компетентным. Прекратилась пустая болтовня по поводу конституционной легитимности и мест в правительстве. С этого момента война стала народной и командовали в ней пушки и народные герои.