Убийство по расписанию - Алексей Макеев

Доронин кивнул.

– Мне необходимо с вами поговорить.

– Подождите минуту, я договорюсь с Гошей. – сказал Доронин, кивая в сторону собаки. – Хотя, если вы не возражаете...

– Нет, думаю, будет лучше, если вы сами с ним договоритесь.

Вопреки ожиданиям Гурова, Доронин был весьма приятной наружности, а манера говорить невольно располагала к себе собеседника. Альберт Николаевич щелкнул замком двери, затем развернулся спиной к Гурову и пошел по направлению к вольеру. Фигура Доронина выдавала его наклонности. Было видно, что этот человек ведет активный образ жизни. Широкие плечи, твердая, пружинящая походка, быстрые движения. И вместе с тем питает слабости к соблазнам этого мира, о чем свидетельствовали небольшой живот, красные белки глаз и довольно распущенный вырез двубортной рубахи с английским воротничком, выбивающейся из-под накинутой на плечи короткой дубленки.

Когда собака была посажена в вольер, полковник потянул ручку двери вниз, толкнул калитку и оказался во дворе. К дому мужчины подошли почти одновременно.

– Я к вашим услугам, – произнес Доронин, останавливаясь на крыльце перед входной дверью. – О чем бы вы хотели со мной переговорить, полковник?

– Может, мы войдем в дом? – сказал Гуров. – Думаю, что разговор может затянуться.

– Да-да, конечно. Вы позволите предложить вам чашечку кофе? Или, может быть, коньяк?

– Остановимся на кофе.

Они вошли в дом. Доронин, скинув верхнюю одежду на тумбочку при входе, жестом предложил полковнику пройти в гостиную, а сам тут же удалился. Гуров остался один. Огляделся. Убранство гостиной не заслуживало особого внимания. Обычная для домов такого типа обстановка. Кожаный диван, огромный плазменный телевизор слева от него, обеденный стол. Полковника заинтересовал небольшой шахматный столик, расположенный в центре гостиной с массивной шахматной доской и расставленной на ней комбинацией.

Доронин вернулся в комнату.

– Коллекционные? – Гуров без приглашения присел к столику.

– Да, фигуры отлиты из олова на Петербуржском заводе. Доска итальянская, ручной работы. – Доронин произнес эти слова с гордостью и нарочитым пренебрежением, как владелец породистой лошади описывает ее достоинства. – Ваш кофе, полковник.

Он подкатил ногой еще один низенький столик на колесиках и водрузил на него чашку кофе. Гуров мысленно отметил тот факт, что кофе был всего один. Себе Доронин не налил.

– Вы любите решать шахматные задачи? – Полковник сделал маленький глоток. После всех треволнений сегодняшнего дня кофе оказался очень кстати.

– По большей части, я коллекционирую шахматные доски.

– А меня увлекает решение сложных комбинаций. Любая шахматная задача скрывает замаскированный способ решения. – Гуров кивнул на доску. – Вы знаете, я нашел у вас здесь любопытную комбинацию. У черных есть ход, кроме шахов. Пешкой на С-2, который разрушает позиции белых.

– Пожалуй, – сказал Доронин, присаживаясь напротив и невольно втягиваясь в предложенную Гуровым партию. Тут он вспомнил настоятельные наставления Лобанова и, сделав над собой усилие, перевел взгляд на лицо собеседника. Гуров явно владел инициативой разговора, а это не входило в планы Доронина, как, впрочем, не входил в его планы и сам приезд полковника. – И все-таки, что вас привело ко мне, полковник?

– Вам уже известно о сегодняшней перестрелке в стенах фонда? – Гуров не отрывал взгляда от шахматной доски. Он двинул вперед злополучную пешку на озвученную ранее позицию.

– Да. – Как и рассчитывал полковник, рука Доронина потянулась к стоящему на второй линии обороны коню. – Я сожалею, что инцидент произошел именно в стенах нашего фонда. Я не в курсе подробностей, но убежден, что сотрудники службы безопасности действовали строго по уставу.

– В этом еще предстоит разобраться следственным органам. – Гуров сделал ход черной ладьей. – Расскажите подробно о деятельности вашего фонда.

– А почему, полковник, собственно, вас заинтересовал фонд?

– Поверьте, Альберт Николаевич, у меня есть причины интересоваться, – сухо ответил тот.

– Я с удовольствием рассказал бы вам подробно о фонде при других обстоятельствах. Говорить о высоких материях в контексте произошедших событий как-то неловко. – Доронин задумался над следующим ходом со своей стороны, и на какое-то время в разговоре повисла пауза. – Но если коротко, то из средств фонда идет помощь российским домам ребенка. Усыновление детей за рубеж требует больших расходов на сопровождение процесса... Там детям созданы более благоприятные условия. Мы финансируем расходы на поездки, на услуги юристов при оформлении документов, оплачиваем услуги социальных работников... А в результате дети получают возможность жить гораздо более комфортно.

– А по какому принципу вы отбираете детей для усыновления за рубеж?

– Выбираем не мы. Семьи, желающие усыновить российских детей, сами обращаются к нам. Или непосредственно в дома ребенка. А мы уже выступаем посредниками между будущими родителями и российскими органами опеки. Я понимаю, что сегодняшнее ЧП может навести на двусмысленные предположения, но уверяю вас, полковник, это не более чем ужасное стечение обстоятельств...

Доронин говорил обстоятельно, взвешивая каждое слово. Казалось, он был расслаблен. Но Гуров обратил внимание, что Доронин во время своей речи не один раз сделал неловкое движение руки, не то стремясь подавить зевоту, не то просто почесать подбородок.

– Вы знакомы с неким Борисом Щетининым? – Гуров снова двинул ладью, и белый король оказался под шахом.

Доронин нервно сглотнул, наблюдая за тем, как рука полковника спокойно потянулась к чашке кофе.

– Фамилия на слуху, но не могу вспомнить конкретного человека... Когда-то я был знаком с Лидой Щетининой. Мы сидели с ней за одной партой и заглядывали друг другу в тетрадки. Больше никакой связи с этой фамилией что-то не нахожу.

– Боюсь, что это не та связь, – жестко произнес Гуров. – Человек, о котором я говорю, принимал участие в сегодняшней перестрелке в «Эдельвейсе». И по нашим данным, он начальник вашей службы безопасности.

Выигрывая несколько секунд на размышления, Доронин вывел короля из-под шаха.

– Месяц назад у меня в охране работал некий Борис, – сказал он. – Фамилии не помню, хоть убейте. Но я его уволил за нечистоплотность. Пару раз во время его дежурств в офисе из сейфа пропала круглая сумма денег... Я не исключаю, что этот человек мог выступить сегодня кем-то вроде наводчика, и произошедшее тесно связанно с его именем, а вас, вероятно, приняли за нового сотрудника службы охраны...

– Неплохая версия, – усмехнулся Гуров. Он допил кофе и отставил в сторону пустую чашку. Склонился над шахматной доской и вновь определил белого короля в шаховое положение. Последний уже практически был загнан в угол. У него оставался один-единственный ход для отступления. Предугадать дальнейшее развитие партии было несложно. – Еще один вопрос. Что вас связывает с родильным отделением первой городской больницы?

– С родильным отделением? То же, что и вас, и всех нас может связывать с родильным отделением, – попытался отшутиться Доронин, но на этот раз шутка ему явно не удалась. – Я не понимаю, полковник, что вас заставляет задавать мне подобные вопросы. Фонд уже более десяти лет служит на поприще социальных программ поддержки детей-сирот. Дело в том, что мы стараемся сопровождать ребенка от самого рождения до момента его усыновления и принятия в семью, на попечение приемных родителей. Очень часто, при рождении неполноценного ребенка, роженицы отказываются от таких детей прямо в родильном доме. Связи фондов, подобных нашему, с родильными домами – это необходимое и даже неизбежное сотрудничество.

Критическое положение на доске Альберт тоже прочел за раз. Без особого энтузиазма он сделал единственно возможный ход и грустно вскинул глаза на полковника. Гуров прицельно смотрел в лицо собеседнику.

– Дело в том, что в одном деле у нас фигурировала клиентка этого родильного отделения, которая подала жалобу на заведующую Юлию Владимировну Завладскую. Она сама принимала сложные роды, во время которых ребенку была нанесена небольшая травма. – Полковник решил напоследок подпустить в разговор немного блефа. – Завладская довольно странно повела себя в этом деле... Вместо того чтобы взять ответственность за произошедшее, она отстранилась, а в конечном итоге дело вовсе было спущено на тормозах...

Доронин широко зевнул, не в силах сдержать себя. Нервы его были на пределе.

– Трудно сказать, что там за дела, – буквально выдавил из себя Альберт. – Думаю, что мало чем могу вам помочь в этом вопросе. Я, разумеется, знаком с Завладской. Нас с ней связывает тесное сотрудничество. Она никогда меня не подводила, а по-человечески она, по-моему, очень отзывчива и добра. Но больше ничего не смогу вам сказать. Мы никогда не общались в неформальной обстановке...