Любовники и лжецы. Книга 1 - Салли Боумен

Паскаль тихо выругался, закрыл книжку, снова открыл ее. Воспоминание поблекло и отодвинулось, но Паскаль знал: оно вернется. «Имена, контакты», – сказал он самому себе. Где-то в этой книжке наверняка есть кто-то, кто сможет помочь ему раскрутить историю с Хоторном. Но – кто? Какой номер телефона из всех записанных здесь он должен выбрать?

Контакты Паскаля были основой его успешной работы. Именно обширные связи и еще умение блестяще пользоваться фотокамерой давали Паскалю преимущество перед его коллегами из других изданий. Он имел контакты на всех ступенях социальной лестницы. Среди его знакомых были и хозяйки великосветских раутов, и любители богатых вечеринок, и охотники за развлечениями, летающие на собственных самолетах. Но были и другие люди – те, которые обслуживали первых: пилоты частных самолетов, шоферы, гостиничные клерки, инструкторы горнолыжного спорта, телохранители, горничные, няни и садовники – все те, кто тихо и незаметно выполняет причуды и капризы богатых.

Владельцы ночных клубов, крупье, обслуга бассейнов и гольф-клубов, тренеры по теннису, продавцы, девочки по вызовам… Неисчерпаемый и крайне полезный слой.

Паскаль знал и уже давно не удивлялся той тщательно скрываемой враждебности по отношению к хозяевам, которая жила в этих людях. Ему самому было противно лицемерие тех, кто облачен привилегиями и властью, ему самому было противно высокомерное равнодушие богатых.

За полученную информацию он рассчитывался немедленно и к тому же щедро. Иногда он сам удивлялся эффективности такого подхода, а иногда это вызывало у него отвращение. Мать Паскаля, властная, решительная и бескомпромиссная женщина, вечно нападала на сына за эту работу – с того самого момента, как он ей занялся, и до последнего дня своей жизни. «Когда-то ты действительно делал дело, – говорила она, – а во что превратился теперь? В шакала, в гиену, un espèce de parasite[17]».

Паскаль не отвечал на эти обвинения. В его сознании громоздились лишь счета, которые необходимо было оплачивать. Адвокаты во Франции, адвокаты в Англии, дом за городом ценой в пять миллионов франков, которых у него не было. Дом, который, по словам французского адвоката и по мнению самой Элен, мог сделать его бывшую жену счастливой и удержать ее во Франции. А значит, оставить Марианну рядом с ним, дать девочке возможность учиться во французской школе и говорить на французском языке.

Это всегда было очень важно для него. Теперь даже эта попытка сохранить дочь, спасти ее из-под обломков его семейной жизни могла пойти насмарку.

Паскаль открыл книжку, полистал страницы и вновь закрыл ее.

«Если бы не было пороков, мама, я был бы не нужен, – сказал он как-то раз. – Люди лгут, сплетничают, лицемерят. Мои фотографии разоблачают их. Они показывают правду».

Мать тогда не удостоила его ответом, и Паскаль не стал убеждать ее дальше. Лучше не пытаться оправдать свою работу, хотя в принципе это, наверное, возможно. Ему были необходимы деньги, а эта работа оплачивалась гораздо лучше, чем военные репортажи. На скандальные истории существовал постоянный спрос. Сам же Паскаль полностью соответствовал системе принятых социальных ценностей, и уже одно это служило ему оправданием.

Паскаль встал и включил телевизор. В программе новостей показывали репортажи с Ближнего Востока. На прошлой неделе израильские войска открыли огонь в одной из деревушек на оккупированных территориях. Погибло шестнадцать арабов, двое из них – возможные террористы, пятеро – дети. Инцидент произошел как раз во время последнего раунда американо-израильских переговоров. Поговаривали, что на них обсуждается увеличение американской помощи и поставок вооружения Израилю. В Египте, а затем в Сирии, в Ираке и Иране начались антиамериканские демонстрации у посольств США и у зданий различных американских компаний. Шествия, плакаты, лозунги, погребение погибших.

«В Лондоне продолжают находить бомбы ИРА.[18] Только что была обезврежена бомба, найденная в машине рядом с вокзалом «Виктория». В Брюсселе министры ЕЭС встретились с… На западе страны жесточайшие дожди…» Паскаль встал и выключил телевизор. Некоторое время он провел за телефонными разговорами кое с кем из своих контактов, в частности с бывшей хозяйкой дорогого борделя в шестнадцатом округе Парижа. Она могла подсказать, куда теоретически раз в месяц может отправляться высокопоставленный чиновник в поисках блондинки для садомазохистских развлечений. Результаты этих звонков могли бы пригодиться впоследствии, но на данном этапе от них не было никакой пользы. Паскаль стоял, тупо уставившись в стену. Он думал о Женевьеве, он слышал музыку, звучавшую в той маленькой комнате, что располагалась над дискотекой в Бейруте.

В семь часов Паскаль, чувствуя себя зверем в ловушке, решительно вышел из отеля. Он прошел по тихой Мейфэр, миновал сияющие, но безлюдные магазины Оксфорд-стрит. Паскалю казалось, что он бредет наугад, без всякой цели, но это было не так. Ноги сами привели его на Гроссвенор-сквер к посольству США.

Он остановился и стал рассматривать здание на противоположной стороне улицы. Сквозь окна кабинетов, занавешенных специальными шторами, которые должны были уберечь их обитателей от осколков потенциальной бомбы, пробивался свет. Дождь теперь падал сплошной плотной стеной. На ступенях у главного входа стояли на страже два морских пехотинца. Паскаль с удивлением разглядывал их. Он полюбовался белоснежностью их фуражек и блеском медных пуговиц. Фасад здания был залит светом. Паскаль поднял глаза на бронзового орла, распростершего крылья под самой крышей. Он как будто защищал кого-то и в то же время оставался хищником. Паскаль усмехнулся, глядя на орла. Орлы, молоты, серпы – он терпеть не мог все эти символы имперских амбиций. Паскаль перевел взгляд еще выше, на звездно-полосатое полотнище, что трепетало на флагштоке.

Из созерцательного состояния его вывели морские пехотинцы. Он услышал, как щелкнули их каблуки, и, опустив взгляд, увидел, как захлопнулись входные двери.

По ступеням быстро спускалась группа мужчин в темных плащах, а у подъезда стоял длинный черный лимузин с работающим двигателем и открытыми дверями. Двое охранников, обшаривающих площадь глазами, уже заняли свои места: один на переднем сиденье, другой на заднем.

Вот вышедшие из посольства спустились по ступеням и, подойдя к машине, словно по команде разделились. Один из охранников поднял руку и стал что-то говорить в микрофон, укрепленный на запястье. Через полсекунды, не больше, возле автомобиля остался только один человек. На его светлые волосы упал свет, и Патрик узнал этого человека. Через мгновение посол уже был в машине. Дверца закрылась, и лимузин плавно покатил по улице. Быстро, неприметно, без сопровождающего транспорта и мотоциклистов. Стоявший на противоположной стороне улицы Паскаль видел лицо посла лишь доли секунды.