Месть — штука тонкая - Сергей Александрович Ермаков

Но было уже поздно. Словно огромный молоток, трехтонная цистерна рухнула точно на крышу автомобиля, раздавив в лепешку тех, кто в нем находился. Удар был настолько сильным, что сама цистерна смялась, из нее с шумом хлынула вода, залив машину по самую крышу. Это было неудивительно, ведь крыша «БМВ» теперь находилась на уровне десяти сантиметров от земли, а сама машина походила на свежеиспеченный блин. Вокруг мгновенно образовалась огромная лужа, которая приобрела бордовый оттенок от крови раздавленных цыган. Позорная и бесславная смерть для крутых наркодельцов, но что поделаешь.

Из ворот, шатаясь, выбежал полупьяный сторож и, увидев ужасную картину, смачно выругался в три этажа. Когда поток его красноречия иссяк, он взмахнул руками и произнес:

— Ведь говорил я начальству заменить ржавую балку, а они, нет, мол, простоит сто лет. Вот, простояла…

Американец услышал позади страшный грохот, но притормаживать не стал, а лишь ещё больше вдавил в пол педаль газа. Через полчаса он бросил машину в небольшом лесочке, вышел на дорогу, которая вела в город, на попутке за сто долларов (меньше у него не было) доехал до города, а там на трамвае до места своего проживания. Здесь, поняв, что американцу не грозит больше ничего, вернёмся к сыну Андрея Никитина, готовому к исполнению своего кровавого возмездия.

Глава 14

На следующий день ровно в семь часов утра Егор появился на чердаке дома в том самом месте, откуда он намечал сделать свой выстрел в губернатора. Чердачные голуби встретили его, как старого приятеля, дружным воркованием. Но и Егор в долгу не остался, он принес им два батона свежего хлеба, купленного по пути в круглосуточном магазине. Покрошив голубям еду, он достал из вентиляционной шахты спрятанную там винтовку, тщательно протер оптику, выставил градуировку дальности на шестьсот метров. Он рассчитал эту цифру по теореме Пифагора, сначала измерив шагами расстояние от стены дома до места предполагаемой высадки Боброва из машины, потом приблизительно рассчитал высоту дома и по формуле высчитал расстояние до цели. Сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы.

Голуби быстро склевали хлеб, некоторые выпорхнули наружу и улетели по своим делам, некоторые остались сидеть на чердаке. И только теперь Егор понял, что выстрелом он вспугнет голубей, они взлетят, и охранники Боброва сразу поймут, откуда стреляли. Что ж, нужно было подумать об этом раньше, теперь просто придется быстрее уходить. Так друзья-голуби невольно сдадут его врагам.

Егор глянул в оптический прицел. За стеклянными дверьми прохаживался охранник мэрии, он зевал и ежеминутно поглядывал на часы. Его смена кончается только после того, как прибывает губернатор. Если губернатор запаздывает, то охранник не уходит, а ждет со своим сменщиком, когда же приедет «папа». Эти детали Егор знал, потому что долго наблюдал за ними. Он даже помнил всех охранников мэрии в лицо. Бобров обычно приезжает раньше, чем в мэрию начинают стекаться служащие. На площади пусто, по периметру здания постоянно курсирует милицейский патруль в лице двух человек. Завалить Боброва не составит труда, если не вмешаются неожиданные внешние обстоятельства. Какие? Да никаких не должно быть! Ни дождь, ни ветер, ни даже снег не помешают Егору сделать этот выстрел.

Он оторвался от прицела, чтобы дать глазам отдохнуть, и взглянул на часы. Половина восьмого. Еще через полчаса губернатор прибудет. То, что он вернулся из Парижа, Егор знал точно из вечерних региональных новостей. Не захочет ли Бобров взять отгул? Вряд ли, ведь пока его не было, наверняка скопилось множество дел, которые нужно было срочно решать. Во всяком случае, Егор не уйдет отсюда, пока не сделает того, что задумал. У него с собой было два больших пакета чипсов и бутылка лимонада. С голоду не умрёт. Будем ждать.

Время, как назло, тянулось очень медленно. Подъехала какая-то «Волга», Егор на всякий случай напрягся и прицелился. Но из нее вышел худой и лысый дядечка с пухлой высокой женщиной. Это был не Бобров, да и в женщину ему переодеваться пока вроде бы ни к чему. Егор приготовился ждать. Подъехала еще одна машина, но из нее тоже вышел не губернатор, а черноволосый невысокий человек. Ладони Егора предательски потели, пульс участился раз в пять. Так казалось, потому что удары сердца четко отзывались в горле, и голова слегка кружилась. Все-таки когда не каждый день идешь убивать, то волнуешься, как артист перед выходом на сцену. Егор старался не напрягать правую руку, дал ей отдохнуть, обтёр пальцы платочком. Он не заботился о том, что оставит отпечатки. У него будет время их стереть. Он все рассчитал.

Егор снова взглянул на часы. Прошло всего десять минут. Но расслабляться было нельзя, потому что пару раз Бобров приезжал чуть-чуть раньше. Без пяти восемь или без семи. Чтобы скоротать время, Егор стал напевать песню, которая крутилась в голове. Голуби успокоились и тихо курлыкали, сидя на своих жердочках. Они совсем не боялись Егора и вообще не боялись людей. Днем ходили под их ногами на площади и клевали с ладоней предложенные крошки от булок. Егор, увлекшись голубями, едва не прокололся. К мэрии подкатил кортеж губернатора. Стрелок быстро прильнул к прицелу и замер.

Сначала выскочил телохранитель, который сидел рядом с водителем, и побежал открывать дверь. Из приехавшей черной «Волги» выскочили еще трое, чтобы прикрыть Ивана Петровича живым щитом. Обычно это делалось, чтобы отгородить губернатора от нежелательных просителей, которые могли подкарауливать Боброва в этот ранний час со своими мелкими просьбами. Ни от кого другого губернатора охранять не приходилось, потому что город безраздельно принадлежал ему.

Вот уже показалась над крышей салона голова губернатора, Егор быстро поймал ее в прицел. Ни капли жалости не было в его сердце. Этот человек убил его отца, лишил Егора возможности продолжать обучение в Штатах и всего наследства. Губернатор встал во весь рост, он повернулся к Егору полубоком, перекрещение линий прицела сошлось точно на его виске. Ещё секунда, он шагнет в сторону и его закроет телохранитель. Сейчас или никогда. И Егор нажал на курок.

В этот же миг, ещё до выстрела, что-то тяжёлое опустилось на дуло винтовки, из ствола вылетел огонь, но прицел под тяжестью уже съехал вниз, и пуля пробила всего-навсего колесо «Волги». Егор открыл второй глаз и увидел, что испуганный голубь, вместе со своими собратьями, взметнулся с его винтовки в небо. Это он перед самым выстрелом сел на ствол! Тоже нашёл палочку для сидения! Егор разозлился и попытался прицелиться ещё раз. Бесполезно! Охрана, услышав выстрел, уже утащила Боброва внутрь. Двое бежали по направлению к дому, где на чердаке засел Егор.

Он быстро протер винтовку, скинул ее в вентиляционную шахту, заложил кирпичами дырку и рванулся по чердаку в противоположную часть дома, затем по лестнице подъезда вниз к парадной. Охранники уже обогнули дом и, как и следовало ожидать, бежали к тому подъезду, над которым находилось чердачное окно, откуда стреляли. Егор дождался, пока они вбегут в подъезд, вышел и быстрым шагом направился по заранее проработанному маршруту.

Через полчаса он был уже в квартире, которую они сняли с дядей Гариком. ДГ только что вернулся из поселка, где нагуливал свое алиби. Увидев на пороге племянника со скорбным выражением лица, он нелепо засуетился вокруг. Егор прошел в большую комнату, плюхнулся на диван и уставился в телевизор.

— Ну, что? — волнуясь, спросил дядя Гарик. — Как… это… ну, что?

— Я промахнулся, — неохотно ответил Егор.

Дядя Гарик помолчал, сел на стул, потом встал, прошел к окну и вздохнул.

— Ну, ничего, не расстраивайся, — сказал он, — тебе волнение помешало, наверное. Всё-таки в первый раз такое дело…

— Голубь мне помешал, ДГ, — ответил Егор, — а не волнение. Голубь сел на ствол во время выстрела.

— Какой голубь? — не понял дядя Гарик. — Птица мира, что ли?

— Да, она самая, — кивнул Егор, — птица мира. Обычный голубь.

—Белый? — серьезно спросил ДГ.

—Что «белый»? — не понял Егор.

—Голубь был белым? — спросил дядя Гарик.

—Нет, не белый, обычный сизый голубь, — ответил Егор и усмехнулся: — Каких тысячи.

—В этом есть определенный знак, — сказал дядя Гарик, покачав пальцем.

—Ты что, ДГ, думаешь, это было знамение? — с иронией спросил Егор.

—Зря ты хихикаешь, — ответил дядя Гарик, — просто так в этом мире даже волос с головы не падает. Может быть, это не знамение, а предупреждение. Бог не хочет, чтобы ты становился убийцей.

Дядя Гарик перекрестился по-православному и стал губами читать молитву «Отче наш». Егор долго смотрел на него задумчиво и наконец произнес:

—Что ж, ДГ, может быть, это и к лучшему. Хорошо, что я не попал. Меня тогда как осенило, и в голову пришел другой план, как отомстить Боброву. Мы пойдём другим путем, как говаривал незабвенный революционер Володя Ульянов своей матери по поводу смерти брата-цареубийцы.