Дети мертвой звезды - Алекс Джун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Распилишь! – не сдавалась Эй.
– Да к чёрту всё! – вскипел Лёд, схватив её за руку. – Разве тебе этот поезд уже не приелся? Не хочешь сменить транспорт? Или ты планируешь загнать меня до смерти, а потом переключиться на него?
К слову, я уже пятился к выходу, но Лёд изловчился до меня дотянуться, обидно ткнув в спину.
– Ах, это я довожу тебя до смерти?! Ты ничего не перепутал, ловец времени? Или, может, напомнить тебе, каким способом ты любишь удерживаться в реальности?
На кричащую Эй было страшно смотреть, поэтому я предпочёл поскорее ретироваться с их поля зрения.
– Да чтоб ты тоже сдох, Тень! – донеслись до меня выкрики Эй. – Ненавижу вас всех!
Я знаю, что поступил малодушно. Не захотел вникать и разбираться в их дрязгах, а просто сбежал, прихватив с собой Булочку. Женщины всегда были такими истеричными? Зачем эти эмоции, когда можно тихо всё обсудить? Ладно, ладно. Я уже слышу, как читатели обвиняют меня в предвзятости, мужском шовинизме и Бог знает в чём ещё. Я просто не понимаю Эй. Почему она не может жить спокойно? Лёд и так многое для нас делает, не жалея себя. А этот кусок автобуса и впрямь большой! Я выскочил из вагона, чтобы оценить масштаб проблемы. Снега на путях почти не было, а вот мусора хоть отбавляй. И убирать его я смысла не видел. Поезд явно доживал свои последние дни. Я вообще был удивлён, что мы так долго протянули. Это было славное приключение, но, наверное, нам пора каждому идти своей дорогой.
Если честно, меня чувствительно кольнула фраза Льда, что Эй хочет на меня переключиться. Я внезапно ясно осознал, что в общем-то не против подобного поворота событий. Наверное, по моим записям можно сделать вывод, что Эй невыносимая злюка. Но это только временами, и действительно «занозой» она бывает лишь со Льдом. А со мной, Врачом и Булочкой Эй довольно мила. Иногда на неё, конечно, находит дурь, но это даже забавно. Как тот случай, когда я пытался её постирать.
Я не спеша пошёл прочь от поезда, перебирая в памяти ситуации с «доброй Эй». Я не сомневался, что, в отличие от меня, ядро личности у неё светлое, а все эти безумные выходки – лишь защитная оболочка. Вот Эй укрывает меня ещё одним одеялом со словами: «И так пальцев не досчитаться» – или жалеет Булочку, неумело обрабатывая её раны. Даже к Врачу она благосклонна. Хотя чаще всего никто из нас его особо не замечает. Но Эй иногда пытается наладить с ним какой-никакой контакт. Врач молчит, конечно же, угрюмо перебирая свои бумажки и снадобья. Интересная у нас компания, центром которой оказалась Эй. Единственная женщина. И о чём Лёд думает? Я бы на его месте прогнал меня и Врача взашей. Или он не воспринимает нас как соперников? Хотя… сегодня явно наблюдалась вспышка ревности.
Запись уже становится похожа на плохонький любовный роман, который впору и сжечь.
Надо возвращаться на путь одиночки.
Или нет?
Я свистнул Булочке, убежавшей далеко вперёд. Из-за угла высокого дома, почерневшего от копоти самодельных печей, выползли два оборванца. Узрев меня, они поспешили навстречу, и, судя по их взглядам, явно не с самыми добрыми намерениями. Я остановился, с горечью понимая, что не взял ружьё. Интересно, сколько в нём осталось патронов? Я даже не проверял. Раньше я никогда не выходил из дома без оружия (палки или железного прута), чтобы отгонять полоумных. Это путешествие меня расслабило, я уже и забыл, как бывают опасны «соседи». Я решил, что разумнее всего будет бегом вернуться в поезд. Но внезапно за моей спиной раздался истошный крик. Обернувшись, я увидел рыдающую Эй, которая развивала воистину устрашающую скорость. Я и не знал, что она ТАК умеет бегать! Наверное, злость и ненависть могут служить ядерным топливом для обидчивого, истеричного человека. Направляющиеся ко мне люди смешались и сменили траекторию.
Возможно, они решили, что за Эй гонится кто-то страшный. Но я-то знал, что Лёд вполне безобиден. К слову, он вовсе не старался догнать Эй, а шёл за ней обычным шагом след в след. Обогнав меня, Эй сделала вид, что мы не знакомы, и скрылась за ближайшим поворотом.
– Сможешь её успокоить? – поравнявшись со мной, спросил Лёд. В его голосе ноябрьским ветром завывали усталость и отчаянье.
Я пожал плечами, но поспешил за Эй. Раньше мне не приходилось никого успокаивать. В теории я знал, что обычно бывает достаточно внимательно выслушать поток жалоб, кивая головой, а если обстановка располагает, то и дружески обнять. Главное, не произносить ничего похожего на «я же говорил», «да это ерунда, а не проблема», «возьми себя в руки» и уж тем более не переводить тему на самого себя. Вроде ничего сложного. Бежать я не стал, тем более что Эй явно выдохлась после своего «злобного спринта» и теперь упрямо шагала, сознательно игнорируя окружающую действительность. Она даже не повернула голову в сторону лежащего на земле мужика, который пытался зачем-то схватить её за штанину, и уж тем более не остановилась, услышав мой окрик. Я решил не тратить время попусту, а заодно осмотреться. Видимо, когда-то это был густонаселённый город. Недалеко от железнодорожных путей я заметил подземный переход с покосившейся табличкой, обозначающей вход в метро. Я попытался вспомнить карту, но, честно говоря, меня никогда не интересовали ближайшие населённые пункты. Моя семья сроду не уезжала дальше пятидесяти километров от дома. Помнится, дед говорил, что в молодости у него была какая-то колымага на колёсах, но я особо не вникал в эти рассказы. Наверное, в глубине души я всегда знал, что мир деградирует равномерно, так что нет смысла куда-либо дёргаться, а лучше обустроить ближайший угол, сэкономив время и силы. И я был прав. Благодаря нашему путешествию я, конечно, избавился от ощущения, что мог бы найти место для жизни поприятнее, но поленился. Как частенько бывало в подобные моменты, на меня тут же нахлынули сожаления и размышления на тему: «Если бы я оставил Эй у Врача, мой дом всё ещё был бы цел?» Теперь уж этого не узнать. А значит, нужно попытаться найти что-то хорошее в сложившихся обстоятельствах. Я оглянулся
