Цвет магии - чёрный. - Мария Николаевна Сакрытина

Я не хотел думать, как в море буквально посреди облаков могут жить устрицы. Я не хотел знать, что за секрет постиг гейтерский повар, чтобы приготовить это божественное чудо. Я хотел лишь ещё хоть на пару минут продлить невероятное умиротворение – когда можно просто наслаждаться вкусной едой в компании человека, который тебе приятен (ну, или почти человека) и ни о чём не беспокоиться.

- Здесь очень красиво, - вырвалось у меня.

Нил слабо улыбнулся.

- Да. Теперь я тоже это вижу.

- Теперь?

- Демону Междумирье представляется совсем другим. Даже хумаре. - Нил, прищурившись, посмотрел на море. – Раньше это была раздражающая мешанина красок, словно пиксели на мониторе взбесились и… Прости, я хотел сказать… Вся эта красота кусалась. Зато сейчас, - он положил ладонь на грудь, там, где под сорочкой был спрятан подарок Шериады. - Сейчас я тоже могу этим наслаждаться. Хотя необычно, признаю, - добавил он. - В моём мире море совсем другое. Опасное.

- В моём тоже.

Нил с недоверчивой улыбкой посмотрел на меня. Выяснять, кому из нас жизнь не угодила больше, было бы попросту глупо – я поспешил сменить тему:

- Ты здесь раньше работал?

Нил оглядел сплетённые из белого тростника стены – может, гейтерцы и забыли, как летать, но плести гнёзда не перестали. Даже их столы и стулья словно переняли традицию Золотой империи – есть с низеньких столиков сидя на подушках прямо на полу. Впрочем, столики здесь напоминали насесты – или столы для раутов у меня на Острове.

Нил покачал головой.

- Нет, здесь мы закупали устриц, кальмаров, осьминогов... Всех морских гадов. У хозяина этого ресторана есть знакомый волшебник: без магии из Небесного моря ничего не достать… И готовят здесь ещё лучше, как видишь. Гейтерцы – кулинары от бога. Или богов? – Нил задумчиво посмотрел на меня. – Кому молятся в твоём мире?

- Никому. Но почему ты…

Нил перебил меня:

- Никому? Как в Нуклии? Но ты же говорил, у вас нет волшебников.

- Говорил. А как это связано?

Нил пожал плечами и кинул взгляд в окно. На воде зажглась дорожка от подплывающего к причалу корабля – он весь был увешан фонарями, как новогоднее дерево.

- Если ты по силе равен богу, то зачем тебе в кого-то верить? Но как же вы объясняете явления природы? У вас развита наука? Тогда ты знал бы о демонах…

Я не понял тогда, о чём он, но ответил:

- Была развита когда-то. Давно. До Потопа. Это…

- Катаклизм? – кивнул Нил. – Я понял. Твой мир пережил апокалипсис. Я имею в виду…

- Конец света, я читал. – Меня не удивило, что Нил знает это слово. На факультативе по нуклийскому мне уже объяснили, что языки в Средних мирах могут быть похожи – как похожи бывают люди из разных частей света.

Возможно, мир Нила даже находится близко к моему – это бы многое объяснило.

- Вот и славно. – Нил жестом подозвал официантку. – Ещё устриц, пожалуйста.

- Готовят здесь и правда божественно, но я давно сыт. Нил…

- И вина.

- Нил, в чём дело?

Он сам наполнил мой бокал – вино было игристым, нежно-янтарного цвета и пахло как луг на солнце. Да, луга на Острове ещё остались.

- Эл, выпей, пожалуйста.

- Спасибо. – Я отодвинул бокал. – Не стоит.

- Почему?

- Ты же видел, что со мной было прошлый раз, - поморщился я, имея в виду вечеринку у Сэва после испытания. – Я слишком быстро пьянею. А потом долго страдаю от похмелья. Поэтому лучше не стоит…

Нил улыбнулся.

- Это гейтерское вино, Элвин. От него не опьянеет даже младенец.

Странное сравнение. Я усмехнулся.

- И всё же не стоит.

- Ладно. – Нил забрал у меня бокал и осушил его сам. – Элвин, нам нужно поговорить.

- Это я уже понял. О чём?

- О тебе. – Он посмотрел на меня вопросительно, но я молча ждал, пока он продолжит. Нил вздохнул. - Наверное, и обо мне тоже. Я просто хочу, чтобы ты понял… Я не знаю, как ты жил до всего этого, однако…

У меня появилось нехорошее предчувствие.

- Понял что?

Это же Нил, он не предал меня на испытании, хотя легко мог бы победить один, за всю свою команду. Тогда у него была причина – и всё равно он поддержал меня. Зачем ему предавать меня сейчас?

Нил снова вздохнул.

- То, что я изо всех сил пытаюсь сказать тебе уже некоторое время. Эл, знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?

Волшебник никому не говорит о своих страхах – золотое правило Нуклия. Как и «волшебник ничего не боится». Я молча смотрел на Нила, полагаю, недоверчиво, потому что он улыбнулся снова, на этот раз жалобно, почти робко.

- Я боюсь потерять свободу.

- В твоём мире существует рабство? – вырвалось у меня.

- О да. Не просто существует, а процветает. В моём мире, Эл, торгуют демонами. Хумарами. Мы не слишком сильные, ты же знаешь. – Он, похоже, невольно опять коснулся подвески через рубашку.

- То есть, ты был… - Я прикусил язык. Это прозвучало бы грубо. Да и к чему любопытство?

- Рабом, - спокойно закончил Нил. – Да. До пятнадцати лет.

Он замолчал, и не выдержал:

- А потом?

- А потом я убил своего хозяина и стал вне закона. – Нил усмехнулся. – Это одна из причин, почему я мечтал оказаться от моего мира подальше.

Нам принесли устрицы, а я даже не заметил. Нил смотрел на меня, я же… Я пытался представить, каково это – родиться в рабстве.

Он убил своего хозяина. Я никогда бы на такое не пошёл. Не осмелился бы. К тому же жестокость заставляет нас переступить отчаяние и совершить даже столь ужасный поступок, как убийство. Жестокость, не унижение.

Стать спутником было моим выбором. Кого ещё мне винить как не себя?

- Я просто хотел, чтобы ты понял, - помолчав, сказал Нил. – Я знаю, что иногда тебя заставляют делать ужасные… м-м-м… унизительные вещи. Но это не значит…

- Заставляют? –  Мой голос звенел от гнева. Вечный жар Междумирья снова сменился прохладой. Ещё чуть-чуть – и я не сдержусь. Молчать