Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук

– Вы правы, в таком деле и один из четырёх – слишком много. Стоит ещё учитывать, что покушения очень ловко прятали под личиной естественных причин. Это затрудняет расследование, при этом у охраны и военных служб безопасности были все шансы вмешаться ещё на старте. Кстати, предстоит выяснить, не было ли пятого… Но неважно. Вам это вряд ли интересно.

– А кто мог покушаться – это ведь выяснили?

– Есть длинный-длинный список. Так что работы следователям предстоит ещё очень много. Но я им больше не помощник.

– Вас во время следствия ранили?

– Ну, почти. – Кенред оттаял, одобрительно рассмеялся – похоже, счёл сказанное хорошей шуткой. – Я столкнулся с одним из заговорщиков из числа исполнителей, но, к сожалению, захватить того, кто мог бы свидетельствовать против главных заказчиков, не удалось. Так что, предполагаю, дело будет тянуться долго. Особенно если высокопоставленные заговорщики предпочтут притихнуть. Но тут уж службам внутренней разведки придётся выбирать – либо действовать и получать быстрый результат, либо почтительно считать титулы подозреваемых. Либо искать подходящих козлов отпущения. Но это пустая тактика, толку в ней мало.

– У вас возникли проблемы? – осторожно спросила Кира, уловив в его тоне напряжение.

– Возможно. Будет видно… Вам не стоит волноваться.

– Из-за вас? Думаю, да. У меня есть и другие поводы для беспокойства. Если не трудно, объясните мне мой статус, Кенред. Я являюсь вашей пленницей?

– Не совсем так.

– А как? Я – ваша собственность?

– Да, именно.

– Кхм… Значит, в вашем мире разрешено владеть людьми.

Собственно, это не было вопросом. Но собеседник всё-таки ответил:

– Да. А в вашем – нет?

– У нас это строжайше запрещено и сурово карается. То есть, в идеале должно сурово караться, невзирая на статус и прочее.

– Вот как… И как же вы тогда решаете свои проблемы чисто экономического свойства? Из таких ограничений проистекает много всего неприятного. Например, проблемы с рабочей силой, которую, получается, нельзя отправить трудиться там, где нужно, и куда люди в нужных количествах добровольно отправиться не захотят.

– Я не экономист, но могу заверить, что все насущные проблемы при желании отлично решаются без использования рабского труда.

– Это интересно, – с совершенной искренностью ответил он. – Вы согласитесь как-нибудь пообщаться на эту тему? Привести примеры, обсудить возможности, достоинства и недостатки?

– При случае – конечно.

– У нас с вами, надеюсь, будет много времени на общение.

Лимузин снова нырнул в туннель и вынырнул в каком-то другом пейзаже – густой лес, шоссе другое, да и поля, вскоре развернувшиеся за лесом, выглядели по-новому. И погода была другая – солнце уже не светило так радужно, небо затянули облака. Кира разглядывала поля, пытаясь собраться с мыслями: если у местных сейчас начнётся гражданская война, борьба за власть, трон и печеньки, то её стране будет только хорошо. А вот ей самой – вряд ли.

Ну и ничего. Она уже смирилась с печальным исходом.

Машина свернула на боковую дорогу, но не узенькую и не менее оживлённую, чем основная. На пути встретился ещё один тоннель, а когда автомобиль вышел из него и обогнул край леса, впереди вдруг во весь свой немалый рост поднялся замок – не такой, к каким привыкла Кира, когда разглядывала альбомы фотографий и репродукции картин у себя на родине, но весьма и вполне себе. Впечатляющий. Он помимо прочего был лишён сплошной стены, имелись только башни, располагавшиеся на равном расстоянии друг от друга, но не в линию. Они, как и встающие за ним основные строения, выглядели просто огромными.

Твердыня очень быстро заняла почти всё небо, и Кира едва успела заметить, как лимузин скользнул над рекой по узенькому мосту – а река тут, оказывается, была, и, вроде бы, даже не самая узкая. Стены башен, стиснувших проезд так сильно, словно хотели ощупать проезжающих, были сложены из глыб дикого камня неправильной формы, но выглажены с лицевой стороны. По этой стене нельзя было вскарабкаться. Потом машина миновала три большие серые арки, обвитые виноградом до середины, и въехала наконец во внутренний двор. Лимузин заложил широкую дугу между пышных клумб и вокруг фонтана – то есть места здесь хватало с избытком – и остановился у широкой лестницы, которая вела на террасу.

На верхней ступени ждал человек в одеянии, похожем на мундир, чопорный и строгий, и Кира сперва решила, что это дворецкий или мажордом. Но он не поспешил вниз по ступеням открывать дверь автомобиля. Значит, не мажордом. Кенред сам открыл дверь и вышел из машины. Кира тоже завозилась у замка, но в результате её выпустил Крей.

Человек в мундире оказался немолодым. Ветер сердито трепал его седые волосы, лицо было неподвижным, как деревянная маска.

– Я тебя не ждал, – сказал он, глядя на Кенреда.

– Потому и встречаешь здесь, а не в кабинете? И при параде…

– Я не могу встречать героя в халате. Но мне хотелось бы знать, почему ты здесь, а не в столице.

– Мне дали увольнительную для лечения, я ведь сообщал.

– Твоё сообщение я видел, но хотел бы понять, почему в нынешних обстоятельствах ты счёл возможным этой увольнительной воспользоваться.

– А чего бы ты хотел? – Кенред с размаху захлопнул дверцу. Кира вздрогнула. Машину было жалко. – Чем я помогу тебе в столице?

– Именно там сейчас решается судьба империи! – Старик повысил голос. Что ж, судя по голосу, повадкам, жаркому взгляду и страсти в голосе, только тело у него и было старым. В этом теле обитал юный дух. – И ты должен быть там!

– Мы уже об этом говорили.

– И, вижу, ты меня не вполне понял! Боюсь, мне придётся повторить прежний урок. Как отец своему юному сыну…

– Но, надеюсь, не на пороге, – устало ответил Кенред. – Я всё равно не уеду. Уж точно не сегодня.

И, оглянувшись на Крея, сделал ему какой-то невразумительный знак.

7

Крей перехватил Киру за локоть и повёл мимо крыльца к неприметной дверке слева от парадной террасы. Старик, который случайно поймал на себе её напряжённый взгляд, нахмурился, мотнул головой и ушёл. Киру же провели через дверку, после чего передали на руки немолодой, но видной даме, полной достоинства и усвоенных манер. Эта женщина посмотрела на них обоих оценивающе, словно прикидывала,