Царское прошлое чеченцев. Наука и культура - Зарема Ибрагимова

Культура относится к типу открытых систем, способных воспринимать и обрабатывать поступающую извне информацию. Межкультурный контакт неизбежно приводил к взаимодействию и обмену. Поэтому в культуре любого этноса, наряду со специфически этническим элементом, всегда присутствовал и элемент интернациональный, то есть определённая сумма усвоенных инноваций283. Кавказ в прошлом назывался Прикаспийской провинцией римской католической церкви и в то же время нес на себе печать Византии. В свое время Ибн Баттута и Марко Поло показали, что к югу от Москвы была очень самобытная культура. Эту атмосферу иллюстрирует фраза Ибн Баттуты: «Я увидел церковь, направился к ней, застал в ней монаха, и на одной из стен церкви увидел изображение мужчины арабского, в чалме, опоясанного мечом и с копьем в руке. Перед ним горела лампада. Я спросил монаха: «Что это за изображение?» Он ответил: «Это изображение пророка Али», – и я удивился его ответу…»284. Имам Шамиль изучал Евангелие и сравнивал его текст с Кораном. При посещении дворцов в Царском селе Шамиль долго смотрел на статую Иисуса Христа и сказал полковнику Богуславскому: «Он многому прекрасному учил вас; я тоже буду Ему молиться. Он мне счастье даст»285.

Первый урок веротерпимости преподал мусульманам сам пророк Мухаммад. Он говорил, что проповедуемое им учение не противоречит христианству. Когда мусульмане вошли в Мекку и стали рушить идолов в Каабе, один воин хотел смыть водой настенное изображение Богородицы с Христом. Муххамад запретил ему это, прикрыв ладонями лики Богородицы и младенца286.

Ислам всегда процветал вступая в контакт с другими культурными традициями. Его происхождение тесно связано с христианством и иудаизмом. Далеко не все знают, что после гибели античной цивилизации именно «исламский ренессанс» в эпоху раннего Средневековья сохранил и отшлифовал мысль древних греков. Исламская цивилизация добилась впечатляющих высот в практических искусствах и науках, которые через несколько веков во многом послужили основой европейского Ренессанса и дали начало идеям, которые лежат в основе современной западной культуры287. Для мусульман не являлось характерным разделение науки на религиозную, и светскую288.

Даже в теократическом государстве, под влиянием российской инженерной мысли Шамиль предпринимал попытки использовать сложные гидротехнические сооружения при обороне стратегически важных центров имамата. В частности, в районе Гергебиля была возведена целая система плотин, которые могли быть легко взорваны для затопления узких мест на пути продвижения противника. Темпы строительства были безпрециндентными. Это, вероятно и привело к тому, что плотины рухнули задолго до их использования. Шамиль прекрасно вооружал свою армию. Артиллерия была создана на базе трофейных орудий, а затем было налажено собственное производство пушек с помощью перешедших на сторону Шамиля царских офицеров и нижних чинов.

Горская культура поразила русских вначале своей экзотичностью, а потом не меньшей разумностью и целесообразностью. Изобретённые горцами в Ведено новые, приспособленные к горным условиям, орудийные лафеты были даже использованы затем русскими инженерами. В Ведено был построен во время Кавказской войны целый литейный завод, на котором было налажено изготовление собственных пушек и ядер. Лились пушки из железа и меди, добываемых в горах и привозимых из других мест. На отлитых пушках обычно ставилась печать Шамиля. Процессом отливки заведовал оружейник Джабраил. Всего на Веденском литейном заводе было отлито 50 орудий289. Шамиль организовал учёбу артиллеристов, а также разработал особую инструкцию по артиллерии. Результаты, им затеянного, были настолько велики, что это искусство было взято на вооружение царской армией. Во главе артиллерии стоял известный сподвижник Шамиля Яхья – Хаджи290. Чеченец из села Алды, Хаджи Юсуф служил у имама инженером, картографом, командовал войсками, был администратором и советником по политическим и правовым вопросам. Как инженер он отвечал за фортификационные вопросы. Как бывший офицер на службе у Мехмет Али он помог Шамилю создать регулярную пехоту – низам. В 1854 г. Шамиль отправил его в ссылку, обвинив в несанкционированных контактах с русскими (по другим источникам – с турками). Спустя два года он бежал к русским, где вскоре и умер. Последним проектом Юсуфа было создание для русского командования карты владений Шамиля291.

Этнокультурный массив Кавказа – феноменальное явление, сформировавшееся на протяжении веков в результате конвергенции в этом географическом регионе локализованных культур, как местного субстрата, так и контактного происхождения. Кавказ – это сложившееся историко-культурное сообщество, представленное многими народами и конфессиями; это – своеобразная социально-этническая среда, развивающаяся по своей внутренней логике, стремящаяся сохранить свою самобытность и заимствовать лучшие качества других культур292.

У народов, издавна проживавших друг с другом рядом, было особенно много заимствований. Исследователь военного дела В.Б. Вилинбахов пишет, что «Кавказские казаки, заимствовав от горцев, в первую очередь от кабардинцев, буквально всё, начиная от одежды и кончая тактикой ведения боя, резко выделялись среди всех казачьих войск». Во время русско-турецкой войны бритые «по – чеченски» головы выделяли чинов «охотничьих команд» (добровольных антидиверсионных подразделений». По пути в Петербург, в Курске Шамиль как-то увидел офицера в мундире Кавказской армии. Он подошел к нему и спросил: «Что значит ваш черкесский убор?» «Я служил на Кавказе» – ответил военный. «Вы мой земляк и мне приятно видеть вас» – сказал Шамиль293.

Влюбленность и заинтересованность в Кавказе была велика. Композитор М.А. Балакирев писал: «Здесь все ходят в черкесском платье, я увлекся общим духом и снял свою карточку в черкеске и папахе у вновь прибывшего фотографа Индицкого, чтобы была память о пребывании на Кавказе»294. Бурки, башлыки, черкески и прочая «татаромания» (так иронически называли современники склонность к ношению горского костюма и вооружения) была особенно популярна у офицеров. Один из современников замечает: «Снисходительный взгляд начальства на форму одежды офицерства устранял всякое стеснение в этом отношении, и при встрече на улице иного офицера трудно было отличить его от чеченца…»295. Заимствования, лучшее знание культуры, истории коренных народов формировали бережное отношение друг к другу296.

Длительное проживание в непосредственном соседстве не могло не сказаться не только на бытовом, военном, экономическом и другом уровнях, но даже в известной мере на этническом типе. «Терские ведомости» (1892 г.) сообщали: «Браки между горцами и казаками составляли в стародавнее время самое заурядное явление, и путем смешения образовался особый тип гребенского казака. Поразительная физическая красота и крепость этого типа общеизвестна… Сплошь и рядом средь казаков часто попадается тип красавца-горца». Казаки в социокультурном плане были недостаточно абстрагированы в годы Кавказской войны от противника. «В дореформенный период, несмотря на боевые действия, часть казаков сохраняла в горах кунаков и родственников, знала их язык, обычаи. В условиях противостояния некоторые из казаков колебались между двумя культурами, демонстрируя признаки маргинальной этнической идентичности». Широкую известность получило, например, «дело Атарщикова», сотника, перебежавшего на сторону горцев и в 1840-е гг. не только активно принимавшего участие в военных действиях на их стороне, но и ведшего пропагандистскую работу среди казачества, солдат и офицеров царской армии, призывая последовать его примеру. Исследователи отмечают, что данный случай не был единичным – казаки действовали, в том числе и в качестве командиров отрядов на стороне горцев вплоть до окончания Кавказской войны297. Особая связь всегда сохранялась между Кавказом и Польшей. Не случайно тогда утвердилась поговорка: «Кавказ это наша Польша в Азии, а Польша это наш Кавказ в Европе». Поляки, не имея успех на собственной территории, формировали отряды для участия в боях на стороне Шамиля. Их довольно много было в имамате в годы Кавказской войны298.

Основой развития хозяйственно-культурного взаимовлияния между чеченцами, с одной стороны, и русским населением Терека в лице казачества – с другой, была реальная взаимозависимость и взаимозаинтересованность, возникшая в процессе укрепления многовекового соседства. В XVIII в. многие гребенские казаки хорошо знали северокавказские языки, в том числе и чеченский. Интересно отметить, что чеченцы стремились обучать своему языку даже русских пленных. Документ 1757 г. рассказывает, что пленного казачьего мальчика «хозяева содержат в хороших условиях и обучают по-татарски грамоте». В тоже время в чеченском языке был усвоен ряд слов, которые по форме и значению совпадают с русскими299.