Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

материалистического понимания истории, предпринятую Ю.И. Семеновым.70 Этот марксист, будучи профессиональным историком, честным историком, хорошо видит несоответствия классической линейно-стадиальной схемы Маркса историческим фактам. Он понимает, что ни о каком поэтапном движении отдельного общества от формации к формации говорить нельзя, он знает, что большинство отдельных обществ, социально-исторических организмов, не пережили больше одной формации, поскольку погибли и были заменены другими социально-историческими организмами. Он признает, что даже те общества, которые уцелели в этой «мясорубке» истории, прошли весьма причудливый путь, слабо укладывающийся в классическую схему. Но при этом он чувствует, хотя и вряд ли понимает, что разрыв с линейной схемой Маркса неизбежно приведет к краху так называемой научной обоснованности марксистской политической программы. И он, как убежденный коммунист, всячески сопротивляется этому. Он предпринимает отчаянную и по-своему виртуозную попытку спасти линейную схему, модернизировав её. Но поскольку модернизировать её в рамках современной науки в принципе невозможно, эта «модернизация» оборачивается удивительнейшей реанимацией самых спекулятивных образцов метафизической мысли. Это становится видно, хотя бы уже при беглом взгляде на главу его книги, где он перечисляет идейных предшественников его глобально-стадиального подхода к истории. Средневековым и Новоевропейским мыслителям посвящены объемные параграфы, но чем ближе к современности, тем менее объемными они становятся. Последний же параграф, озаглавленный как «Современность» вовсе поражает. Одну пятую его занимают стихи Брюсова, в остальном же тексте упомянуты ученые и мыслители XIX века. Может быть, Ю. И. Семенов и считает их современными мыслителями, но вообще-то год издания его книги 1999 – ныне же Ю. И. Семенов благополучно обитает уже в XXI веке (дай бог ему здоровья). Сразу же за этими мыслителями «современности» следует сам Ю. И. Семенов, против чего, мы впрочем, не возражаем, а также английский философ и этнолог Э. Геллнер, положительно отозвавшийся на действительно интересные работы Семенова.71

Суть реформы, предложенной Ю. И. Семеновым, состоит в том, что следует отказаться от схемы линейной смены формаций в рамках отдельного социально-исторического организма. Но саму эту схему следует, во что бы то ни стало сохранить, приложив её к человечеству в целом. Тогда мы получим эстафетно-стадиальное или, точнее говоря, глобально-стадиальное понимание истории. Вымпел прогресса, всякий раз как он выпадает из рук ведущей цивилизации, подхватывается новым социально-историческим организмом, обычно находящимся на периферии прежнего мирового центра. Этот социор создает новую общественно-экономическую формацию, которая является следующим закономерно необходимым шагом в поступательном развитии человечества. Подлинным субъектом исторического процесса здесь выступает человечество в целом. Книга Семенова наполнена тезисами типа: «Для человечества в целом выход состоял в том, что экономические отношения более высокого типа начинали формироваться не в этом социоисторическом организме, а в совершенно иных социорах, к которым и переходила ведущая роль в мировой истории».72

Странно и удивительно видеть, как талантливый и серьезный историк, в силу своей профессии изначально имеющий дело с реальными конкретными объектами, вдруг начинает жонглировать чуть ли не средневековыми универсалиями. Уж кому как не Ю. И. Семенову должно быть известно, что человечество до данного момента не было и ещё очень долго не будет реальным субъектом. История человечества есть история отдельных социально-исторических организмов, которые обычно даже и не подозревали о существовании большинства современных им социоров. В этой ситуации говорить о человечестве как реальном субъекте означает с неизбежностью предполагать в основе его существование некого мирового Духа, что делал идеалист Гегель, но чего, к счастью, не делает материалист Ю. И. Семенов. А без такого Духа идея человечества как реального исторического субъекта остается весьма загадочной.73

При этом мы даже не решаемся предположить, как отнесется к концепции Ю. И. Семенова далекий потомок тех цивилизаций, которые вовсе не приняли участие, по мнению автора, в эстафетном движении истории. Например, современный китайский историк или философ будет весьма озадачен, что тысячелетняя история Китая не имеет никакой ценности для магистральной линии истории. Та же реакция, возможно, будет у латиноамериканского, австралийского, африканского и так далее мыслителя.

Совершенно очевидно, что здесь, помимо реанимации старой метафизики, мы имеем дело с новым, весьма подправленным изданием позиции европоцентризма.

§ 2. Стадиальный и формационный анализ человеческой истории

Такова тщета новейших попыток спасти линейно-стадиальную схему К. Маркса.

Мы полагаем, что эта схема безнадежно устарела и больше не соответствует эмпирическому базису современной науки. История – это не линейный процесс. Это процесс, ветвящийся во времени и пространстве. Что в этом ветвлении есть основной ствол, а что – тупиковые ростки, может знать лишь тот, кто будет стоять в конце человеческой истории. Но даже при этом, он не сможет говорить об аутентичности победившей линии сущности человеческой истории, поскольку такая победа не будет иметь никакого метафизического смысла – просто одна, более эффективная в данной реальности форма социальной жизни победила и вытеснила все остальные формы. Соответственно, подобная оценка будет выражением не объективной истины, но ценностных доминант того общества, представителем которого будет оценивающий.

Такое понимание истории глубоко согласуется с тем взглядом, что ныне устоялся в интерпретации сущности эволюции живых организ-мов.74 Он автоматически снимает множество, казалось бы неразрешимых на данный момент проблем в рамках марксистской теории об общественно-экономических формациях. И он, наконец, предоставляет широкий простор историку в интерпретации имеющегося у него фактического материала.

В самом деле. Пока марксисты грезили идеей единой магистральной линии истории, пусть даже мыслимой и на манер «эстафеты», несчастному историку, принимающему в силу разных причин эту идею, приходилось выделывать самые замысловатые «коленца» в тщетной попытке заключить в это «прокрустово» ложе все богатство форм реальной истории. В итоге: либо историю подгоняли под чудовищно примитивную схему «пятичленки» или «шестичленки»; либо же историк беспомощно тонул в океане фактов, поставляемых реальной историей. Неудивительно, что в этой ситуации для многих историков оказывался столь манящим и привлекательным цивилизационный подход, предоставляющий, с одной стороны, видимость упорядочивающей классификации, а с другой стороны, свободу в комбинации фиксируемых фактов.

Здесь мы должны твердо заявить, что наша критика направлена не столько в адрес формационного понимания истории, сколько в адрес линейно-стадиальной формы этого понимания. Мы глубоко убеждены в необходимости наличия в социальной науке определенных методов и форм классификации социально-исторических организмов. Мы уверены, что формационный подход имеет в этом отношении богатейший эвристический потенциал, и, скорее всего, на данный момент является наиболее эффективной классификационной схемой. Однако, добрая доля этой эффективности заключается не столько в совершенстве нынешней его формы, сколько в сравнении с немарксистской исторической методологией. Сам формационный подход, так как он существует сейчас, нуждается в существеннейшей корректировке. Возможно, даже более чем в корректировке. Скорее всего, мы должны пересмотреть философские основания этого подхода.

Необходимо, мы подчеркиваем это еще раз, избавить формационный подход от каких-либо метафизических и, в частности,