Повесть о граффах - Даша Клубук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следом из уст Тетушки Люсии Ирвелин пришлось выслушать три безоговорочных отказа, обращенных скорее к Августу, чем к ней. Август же сдаваться отказывался. От комплиментов таланту Ирвелин он переходил к комплиментам самой Тетушке Люсии. Чем только он не восхищался: аккуратностью ее прически, ее цепочкой для очков, даже ее завитушками на чеках. Хозяйка кофейни сдалась, когда Август пообещал привести в «Вилья-Марципана» полный состав лагеря из левитантов-кочевников. В чем была истинная причина ее отступления, Ирвелин так и не поняла. То ли она действительно обрадовалась привлечению потенциальных гостей, то ли поддалась обаянию Августа, то ли попросту устала от его болтовни. В чем бы причина ни состояла, Тетушка Люсия все же пригласила Ирвелин на прослушивание, добавив при этом, чтобы девушка не обременяла себя излишней надеждой.
После того как они договорились о времени прослушивания (завтра, перед открытием), Август пригласил Ирвелин разделить с ним удовольствие от лучшего кофе в Граффеории. Она согласилась.
– Это был подкуп, не так ли? – спросила Ирвелин, когда они сели за столик у окна.
– Вроде того, – ответил Август без улыбки. – Видишь ли, я не люблю чувствовать себя паршиво, а после того дня у Миры я чувствую себя паршиво постоянно. Решил, что мне нужно срочно это исправить.
– Ясно, – сказала Ирвелин, отвернувшись к окну. – Во всяком случае, спасибо. Спасибо за возможность.
– Рад быть полезным.
Если Август думал, что Ирвелин сейчас накинется на него с расспросами о Белом ауруме, то он ошибался. Несмотря на его содействие с Тетушкой Люсией, Ирвелин не переставала дуться. Она глядела на проходивших мимо окна граффов, которые пинали осеннюю листву, и размышляла над пьесами, которые ей стоит завтра сыграть на прослушивании.
– Тетушка Люсия – начальник не самый ласковый, но человек она хороший, порядочный, – сообщил вдруг Август. – А такая нелюдимая она только в последнее время, всему виной заведение напротив – видишь, с треуголкой на вывеске? Это таверна, «Семерым по якорю» называется. Бывала там?
– Нет, – ответила Ирвелин, глядя на черную треуголку, довольно криво изображенную.
– Это хорошо, рекомендую тебе упомянуть об этом на завтрашнем прослушивании.
Ирвелин в изумлении обернулась.
– Сейчас поясню. – Август отхлебнул из чашки и, довольный возможностью рассказать чью-то историю, откинулся на спинку стула. – «Вилья-Марципана» существует уже шестьдесят лет. Кофейню открыла матушка Тетушки Люсии, испанка по национальности. В молодости, на своей родине, она познакомилась со своим будущим мужем и отцом Тетушки Люсии, а тот был граффом, и когда они поженились, то переехали жить сюда, в Граффеорию. Отец, как я знаю, работал в Банковском переулке обычным клерком, а вот молодой жене захотелось чего-то большего. Спустя несколько лет на последние сбережения она открыла кофейню «Вилья-Марципана», и не на улице Сытых голубей, знаменитой своими ресторанами, а на тихом перекрестке улиц Доблести и Левитантов. Вся тогдашняя публика пророчила чужестранке убытки. Никто не верил ни в нее, ни в ее дело – как ты наверняка знаешь, в то время граффы недолюбливали понаехавших сюда иностранцев. Однако спустя месяцы работы маленькая кофейня обрела у общественности большое признание. Моя бабушка рассказывала, что Фера Флициа, матушка Тетушки Люсии, была невероятно доброй и регулярно устраивала в своей кофейне бесплатные обеды для бездомных. Здесь проводили собрания местные клубы, граффы устраивали музыкальные вечера с танцами и иллюзорными шоу, даже телепаты порой сюда заглядывали – а это, скажу я тебе, показатель. К слову, многие считают, что эпоха душевного принятия иностранцев возымела свое начало именно с кофейни иностранки Феры Флициа.
– Когда дочке Феры исполнилось шестнадцать, та стала помогать матери, чем обратила кофейню в семейный бизнес. Молодая Люсия Флициа с самого отрочества была в курсе всех здешних дел, вела счетную книгу и ежедневно работала за этой стойкой, – он махнул назад, туда, где повзрослевшая Люсия сосредоточенно протирала витрину с выпечкой. – Когда родители умерли, кофейня по наследству перешла к их единственной дочери. Долгие годы кофейня продолжала собирать огромное количество посетителей, пару раз сюда заглядывала сама королева, – это бабушка мне рассказывала, но не советую полагаться на ее слово абсолютно. Но ничего в этом мире не бывает вечным, и спустя полвека успешной работы напротив «Вилья-Марципана» открывается таверна. Я заходил туда пару раз. У них там помимо недорогого ресторанчика, что на первом этаже, еще и гостиница имеется, на втором. Ходят слухи, что комнаты они предлагают только для местных, не для иностранцев, как в отелях на Туристическом бульваре. Тут-то у «Вилья-Марципана» и настали темные времена. Выручка упала, половина персонала уволилась, изрядная часть постоянных посетителей переметнулась к конкурентам – и вот уже десять лет как Тетушке Люсии приходится нелегко.
– И что же ты посоветовал ей? – спросила Ирвелин, вспомнив упоминание в их беседе о некоем совете.
– Вспомнить былое, – сказал Август, просияв от пробудившегося любопытства Ирвелин. – Видишь ли, после того как Фера Флициа умерла и за вожжи правления встала Тетушка Люсия, в кофейне перестали проводиться какие-либо развлечения. Ни музыкальных вечеров, ни танцев, ни шоу иллюзионистов. Одни пироги да чаи. Вот я и посоветовал Тетушке Люсии вдохнуть в кофейню прошлой жизни. Размышлял я так. Граффы – народ придирчивый, а удивить тех, кто воспринимает чудеса как данность, – дело сложное. У Феры Флициа, согласно суждению моей бабушки, недурно выходило приручать граффов с помощью своей доброты и любви к искусству. По словам бабушки, Фера была выдающейся пианисткой. Каждый вечер она садилась за этот рояль и играла для своих посетителей. Не пропускала ни дня, представляешь? Моя бабушка постоянно твердит, что мы, граффы, закостенели к обыкновенному мирскому искусству.
Мимо их столика прошли две укутанные в шарфы девушки и, услышав речь Августа, с интересом опустили на него взгляд. Август помахал им, чем спровоцировал общее замешательство, и девушки, хихикая, вышли из кофейни. Левитант как ни в чем не бывало продолжал:
– Так вот, прихожу я, значит, год назад к Тетушке Люсии и говорю: «А что, если вы вернете в „Вилья-Марципана“ старые добрые традиции Феры Флициа?»
– И что Тетушка Люсия ответила?
– Ответила, что скорее она пригласит кукловодов устраивать представления танцующих табакерок, чем позволит кому-либо играть на рояле ее матери.
Август усмехнулся, а Ирвелин стало не по себе. Она обернулась, чтобы посмотреть на черный рояль, и теперь его неопрятный вид не казался ей таким уж неопрятным. Теперь его пыль как будто обрела свой сокровенный смысл.
– А семья у Тетушки Люсии есть? Дети?
– Нет, детей у
