Клевые - Эльмира Нетесова

— Так тебе и не ломанули? — не поверил Егор.

— Попухла я! На зэках. Они с Магадана возвращались. Трое в одном купе. Я и подвалила. Они накормили, место дали. А когда уснули после трех бутылок, я куртку тряхнула. Хотела смыться с нею из купе, да не вышло. Тот, что на верхней полке был, не спал. Он и поймал меня за загривок! Дал по морде. Разбудил своих. Пять дней меня в очередь гоняли. Думала сдохну. Они семь лет бабу не видели. Ну и тешились сутками, в туалет не выпускали. Готова была голиком от них удрать. А они — сволочи ни копейки не дали. Еще ска

зали, мол, радуйся, что дышать оставили. А ведь я девкой была тогда…

— Сколько ж тебе лет? — удивился Егор.

— Скоро пятнадцать! Через пару лет в тираж! Старухой становлюсь.

У Егора от услышанного спина взмокла.

Ирка, заплатив за месяц вперед, поселилась в комнате, где жила Лидия с Антоном. К ней никак не могли привыкнуть бабы. Невзлюбил ее и Алешка. Он обходил, стараясь не встречаться с девчонкой, даже случайно. Та и не пыталась навязываться в друзья никому. Она никогда не приносила в дом продукты, но любила накрытый стол и первая садилась к нему. Ей впрямую говорили, что к обеду и ужину надо приносить харчи. Не жадничать для себя и других, что кормить ее здесь никто не обязан. Ирка словно не слышала. Не подействовала на нее даже оплеуха Маринки. Она взбеленилась, увидев, что Ирка сожрала полную банку крабов, какую Маринка принесла вечером для всех.

Ирка была на редкость хитрой и жадной девчонкой. Она не любила стирать и убирать в своей комнате. Не умела готовить. Ничему не хотела учиться. Она могла целый вечер просидеть за чашкой кофе, выкуривая по пачке дорогих сигарет, какие стреляла у баб. Сама никогда не покупала их. В ее сумке можно было найти лишь несколько мятных жвачек, пару тампаксов и множество грязных носовых платков. Содержимое сумки соответствовало внутреннему укладу девчонки.

Как-то вечером, когда большинство баб оказались дома, за чашкой кофе рассказала Ирка о себе.

— Нет, никто не гнал меня из дома! Я сама любого выдавить смогу! И не мешали мне учиться. Жила с матерью. Та работает и теперь бухгалтером. Кроме матери, живет бабка — старая, как истертая мочалка. А еще старший брат… Отца мать выгнала из дома. Он теперь в бомжах околачивается. Раньше был инженером-конструк- тором на заводе машиностроения. Но… Сократили его за ненадобностью. На другие заводы не взяли, своих инженеров девать стало некуда и платить нечем. С год мыкался без толку. А денег не приносил. Мать тянулась изо всех сил. А потом бабка не выдержала. Она — материна мать. Тоже пенсию раз в полгода получала. И приноровилась старая. Взялась чужих детей нянчить. Нынче детсад дорого стоит. Бабка в половину меньше брала. Но… Жратву детям обеспечивали родители. Там и бабке оставалось. Не только самой нажраться, а и домой принести. Кто ее сумку проверит? Так-то и тянули день ко дню, — вздохнула Ира. — А тут папаня лажанулся. Попросил у матери новые ботинки. Указал, что старые вовсе порвались. Мать, может, и купила б. Да бабка взъелась! Как завихрила, чуть головой об стол не билась. Мол, она работает, дело себе на

шла, и в дом и деньги, и жратву приносит, чтоб детей — нас с братом — держать, но даже новых чулок себе не покупает, старые штопает. А ты, дармоед бесстыжий, насмелился просить! Последнюю копейку у детей урвать хочешь?! Ну отец не выдержал…

— По харе ей звезданул? — спросил Егор.

— Кому? Бабке? Ну ты, старый лопух, даешь! Моя бабка сама любому башку откусит! Чапаев — не старуха! Ей шашку в руки, она всех мужиков перерубает!

— За что? — ахнул Егор.

— Она своего деда за измену чуть топором не порубила на щепки! Его счастье, что успел в окно выскочить следом за любовницей. С тех пор носу в дом не показал! Боялся! Бабка даже его подштанники в мелкие куски порвала. Все его барахло порубила и вышвырнула следом. С того времени мужиков возненавидела. Всех разом и на всю жизнь! Звала их кобелями, бездельниками, дармоедами, человечьим отходом и даже хуже.

— А как она к брату твоему относилась? — хихикнула Маринка.

— Терпеть его не могла. Как и моего отца. С самого начала! Придиралась ко всему. Мать брата под девочку одевала, чтобы бабку не раздражать. В платочки да в юбки. Отец злился. А когда брат подрастать и понимать начал, не захотел бабке угождать и брюки надел… Бабка кормить его перестала. Отца еле переносила. А в тот день ее прорвало. Вся ненависть, что годами копилась, наружу выплеснулась. Всякий кусок, каждую копейку, истраченную на него, припомнила.

— Во плесень вонючая! — возмутился Егор.

— Короче говоря, забрызгала с ног до головы. Мать хотела успокоить, остановить, примирить их. Да куда там! Старуха разошлась!

— Из дома ее под жопу надо было гнать, чтобы остыла на воздухе с недельку!

— Бабку выгнать? Как бы не так! Квартира ее! И она о том всегда напоминала всем и каждому. Отец о том даже во сне помнил. Недаром, когда она разошлась, первым делом дверь распахнула настежь и завопила: "Вон, дармоед, из моего дома!" Отец, как ошпаренный, выскочил в ночь. Без ботинок, без куртки и шапки. Зимой! На снег! На мороз! Бабка даже не вспомнила о том. До утра орала, проклинала его. Когда она ушла на работу, брат собрал вещи отца. И, найдя, отдал ему.

— Ты ж сказала, что мать выгнала! — напомнила Нинка.

— Она не помешала! Не пыталась найти отца и вернуть домой! А значит, с бабкой заодно. Искали повод. Может, договорились заранее. Ведь и бабка, и мать бухгалтеры! Они считали не только сколько кто съел, а и сколько высрал!

— Зачем? — изумился Егор.

— Чтоб знать, стоит кормить или еще есть запас в пузе!

— Ну и семейка! — сплюнула Нинка.

— Видно, ты в бабку удалась! Такая же скряга! По крови наследственный порок передался! — хохотнула Маринка.

— Немудрено, что слиняла из дома! — заметила Серафима.

— Я не из-за них смылась. Мне до фени все их разборки. В классе все бабы высмеивали. Дразнили, что барахло у меня не клевое. Башли на кармане не имею. Не курю. И чуваки не клеются. Я решила доказать! Всем сразу. И на каникулах за неделю сорвала кайфово!

— И не подумала, что оттыздят?

— Никто и не подумал о том. А у меня не только на барахло и сигареты, будь здоров, сколько еще осталось! — похвалилась Ирка.

— Небось, пахану отвалили часть, с бабкой поделилась наваром? — предположила Люська.

— Я что? Сдвинутая? У меня еще крыша не поехала! Делиться стану! Как раз! И не подумала! Баксы в подклад куртки зашила. И давай дальше заколачивать! По кайфу пришлось зашибать деньгу вот так! Плюнула на школу. Умоталась из дома.

— Почему из семьи сбежала?

— Бабка — дура, стала приставать, где пропадала все каникулы? Если работаешь, дай деньги! А коли нет, сиди дома, не три одежду. Извела придирками. Я ее послала в жопу. Убежала, покуда кочергой не причесала.

— А мать как? Небось, волнуется? — встряла Нинка.

— Она с работы приходит поздно. К нам с братом даже не заглянет. Уставала. Порою до самого воскресенья не виделись. Искать меня ей некогда.

— А брат? Он-то поди, ищет тебя?

— Куда там! Его бабка из квартиры выкурила! Институт бросил, на третьем курсе был. В военку подался. Будет по войнам маяться. Он теперь в отряде особого назначения служит. Пристроился на все готовое. Вот он — дурак! Отцу помогает дышать. Подкармливает, денег подбрасывает ему. Я недавно с ним виделась. Говорил, квартиру ему дали. Комнату в коммуналке. Он пахана туда заберет. И меня звал, да что я дура? С хлеба на воду перебиваться вместе с ними? Пусть сами сдыхают с голоду. Братуха как вякнул, сколько он в месяц получает, я еле на ногах удержалась со смеху. Мне таких копеек и на день не хватит. А ему уже пять месяцев зарплаты не дают! Сам еле жив, хоть побирайся! Куда уж мне к ним идти? Кормить обоих? Сдалась такая морока? Не хочу! — допила кофе. Затянувшись дымом сигареты, добавила задумчиво: — Меня никто не жалел. И мне никого не жаль!..

Ирка была самой неугомонной из баб. И, несмотря на худобу, изможденную, морщинистую рожицу, пользовалась большим спросом у клиентов, была нарасхват. Как говорили о ней бабы, клиенты ей просохнуть не давали.

Ирке люто завидовала Маринка. Ведь и она была худой до прозрачности. Тоже угловатая, коротко подстрижена. Но почему у Ирки клиентов хоть отбавляй, а у нее — один за весь день, да и то жлоб.

Маринка все пыталась выведать секрет Ирки. Почему ей везет с хахалями, а другим нет? Она вертелась вьюном возле девчонки, покуда не вывела из себя.

— Да глянь на себя в зеркало! У тебя уже морщины колени прикрывают! Отстань. Тебе давно пора на печку, тараканов трандой ловить! Больше никуда не годишься! Неужель сама не понимаешь, что состарилась?

Маринка застыла от неожиданности. Глянула на Ирку, загоревшимися злобой глазами. Егор, перехватив этот взгляд, хоть и мужик, а испугался.