Маскарад любовных утех - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдова не знает, сколько времени провела без движения, сжимая в руке секатор. Потом оцепенение прошло, Ирина Леонидовна, пошатываясь, добрела до своего дома и рухнула в гостиной на диван.
Марфа кинулась к хозяйке. Та рассказала ей об увиденном и не то заснула, не то впала в беспамятство…
Рассказчица прижала руки к груди.
– Мне, конечно, следовало промолчать, но я была в таком шоке, что не удержалась, поделилась с Марфушей.
– Я никому тайну не выдала, – отрезала домработница. – Умею секреты хранить, что в меня попало, то похоронено. И не мое это дело. Тем более Ирина Леонидовна, когда очнулась, попросила: «Никому ни гугу». Вот беда-то, считай, две жизни прервались в том домике!
– Две жены Кутузова выпали из одного окна… – протянула я. – Странное совпадение.
– Не о том речь. Клава ребенка ждала, – пояснила Марфуша. – Беременной была на маленьком сроке, живот еще расти не начал.
– Откуда вам известна столь интимная подробность? – удивилась я.
– Мне Ирина Леонидовна сказала, – уточнила горничная.
– Я, когда пришла в себя, поговорила с Андреем Николаевичем, – продолжала Горская. – Посчитала, что просто обязана рассказать ему правду о том, что сделала его дочь.
– И как отреагировал Кутузов на ваше повествование? – поинтересовалась я.
Горская схватилась за чашку с остывшим чаем.
– Плохо ему стало. Желваки на щеках заходили, глаза такие злые сделались… Но разговаривал он спокойно, без дрожи в голосе. Сказал: «Спасибо, Ира. Я всегда знал, что ты мой самый надежный и преданный друг. Подумаю, как поступить, когда приму решение, расскажу тебе о нем. А сейчас прошу, ляг в кровать, не выходи из дома, жди моего звонка. И Марфушу не выпускай до моего распоряжения. Если же дознаватели к вам сунутся, пусть Марфа скажет: «У хозяйки давление подскочило, нехорошо ей, укол Ирине Леонидовне поставила. Сейчас она спит, вас к ней не пущу».
– Мы так и поступили, – перебила домработница. – А, вот еще что. Когда милиция прибыла, дождь полил. Да какой – гроза, буря, ливень! Хлестало, как будто великий потоп начался. Всю ночь лило, и утро, и день, все менты в особняк убежали. Ирина Леонидовна места себе не находила, рвалась к Андрею Николаевичу, повторяла: «Кутя хорошая девочка, наверное, у нее умопомрачение случилось».
Горская посмотрела в пустую кружку.
– Что-то замерзла я…
Марфуша вскочила и ринулась к чайнику.
– Сейчас еще горяченького заварю.
Хозяйка посмотрела вслед домработнице.
– Я запретила себе вспоминать все, связанное со смертью Клавдии. Как только думаю о том дне, меня начинает колотить в ознобе. В любое время года, даже в парной.
– Стресс вызывает спазм сосудов, – вздохнула я.
– И меня мучает вопрос, – задумчиво протянула Горская. – Почему я не распознала сущности Кути? Отчего, общаясь с девочкой, не заметила, какова она на самом деле? Думаю, Юлечка тоже погибла не без помощи дочери. И подозреваю, что эклеры Кутя отравила, а не Ксения Фролова. Это просто догадки, но они меня так издергали, что пришлось обратиться к невропатологу за таблетками. Я так защищала Кутю, когда Юля на нее жаловалась, объясняла ей: «Ребенок сложный, попал под дурное влияние, будь с дочкой поласковее». И что?
– Почему девчонка стала примерной после смерти матери? – задала вопрос Марфа, ставя на стол чайник. – Мы решили, что Кутя сильно переживает, ее несчастье преобразило. Но после гибели Клавы стало ясно: дрянь тогда испугалась, что люди поймут – это она убила мать, вот и прикинулась овечкой.
Ирина Леонидовна подняла крышечку и начала помешивать заварку ложкой.
– Юлия за пару месяцев до падения из окна стала себя жестко с дочерью вести. Ни на шаг ее от себя не отпускала, отвозила девочку на занятия и домой не возвращалась, сидела в холле школы. Кутя пыталась с уроков удрать – а мать у двери с колотушкой, дочь вместе с другими детьми в столовую – и родительница там, с одноклассниками на улице физкультурой заниматься – старшая Кутузова и там караулит. Юлия выкинула «рокерскую» одежду дочки, не давала ей денег на расходы, спать с ней ложилась в одной комнате, окно детской решеткой закрыла… И все это со словами: «Я сделаю из тебя человека, несмотря на твое сопротивление». У Кути не оставалось шанса на безобразия.
Марфуша наполнила кружку хозяйки.
– Когда после вседозволенности началась жесткая закрутка гаек, сорвало у девки резьбу, выпихнула она мать из окошка. Уж не знаю, как только Кутя заманила ее в гостевой домик.
Горская отхлебнула чаю.
– Простить себе не могу, что встала на сторону Кути, просила Юлю быть гибче, умнее, хитрее. Сама я изо всех сил демонстрировала Куте, что являюсь ее другом, и если у нее дурное настроение или неприятность, не надо удирать из дома, лучше прийти ко мне, я помогу. Евлампия, поверьте, я столько сил потратила на девочку! Видела ошибки, которые совершает мать, пыталась их нивелировать. Юля не понимала, что у Кути психические проблемы. Разве правильно, что она долгое время все дочке разрешала, а потом в один день все запретила? Следовало Кутю к хорошему доктору отвести, а Юля решила сама разобраться. И наломала дров.
Ирина Леонидовна потерла ладонями виски.
– Юля была хорошим человеком, но, пусть Господь меня за такие слова простит, отвратительной матерью. Нет, она дочь обожала и этим испортила ее, позволяла ей творить все, что та пожелает. Юлия скрывала от Андрея художества дочери, ни разу Кутю не выдрала ремнем, не наказала по-настоящему, а следовало безобразницу окоротить. Девочка такое обращение воспринимала как разрешение пакостничать. С большим опозданием поняв это, Юля «включила» злую мать и – снова ошиблась. Опасно тинейджера из горячей воды в ледяную кидать, будет беда. И бедная женщина не учла, что любимая доченька стала взрослой, ей уже не семь лет. Кутя обозлилась и решила проблему по-своему. Но, конечно, утверждать, что девчонка вытолкнула мать из окна, я права не имею, просто предполагаю.
– Но кто Клаву толкнул, вы видели точно, – не сдалась Марфа.
– Верно, – грустно согласилась Горская. – И тем не менее я до сих пор надеюсь, что это случайность.
Домработница засмеялась.
– Вы слишком добрый человек! А у меня нет сомнений, что Кутька Юлю убила. И ей это с рук сошло, несчастным случаем происшествие объявили. Безнаказанность провоцирует новое преступление, поэтому погибла Клава. Девчонка к мачехе отца ревновала. Пока Клава у нее в няньках ходила, у них полное взаимопонимание было, а когда у Клавдии на пальце кольцо с брюликом оказалось… Ну-ка, расскажите Евлампии, что девка у нас устроила.
Ирина Леонидовна отвела взгляд в сторону и забормотала:
– Ну… это давно было… память у меня не молодая…
Глава 20
Марфуша весьма невоспитанно ткнула в хозяйку пальцем.
– Во! Видели? Ну и характер! Умрет, а не скажет про других плохо. Ладно, слушайте, я поведаю. Кутя сюда прибежала, схватила со стола сахарницу и – швырк ее на пол. Я обозлилась: «Эй, ты что делаешь? Не у себя дома, в гостях посуду не колошматят! Фарфор денег стоит не маленьких, ты антиквариат раскокошила! Кто платить за урон будет? И убери сейчас же осколки, подметать за тобой никто не обязан!» А Ирина Леонидовна закудахтала: «Кутенька, что стряслось? Расскажи скорей, я тебе помогу!» Хулиганка давай орать: «Папа на Клавке жениться собрался! Отдал ей кольцо с желтым бриллиантом! А ведь обещал его мне на двадцать один год подарить, из сейфа вынимал, показывал! Так нет, чужой бабе отдал! Я ее убью! Я ее на кусочки разрежу!»
Марфа повернулась к Горской.
– Разве не так?
Та замялась.
– Ну…
– Хоть раз в жизни затопчите свое нежелание осуждать других! – потребовала горничная.
– Да, произошел скандальчик, – замямлила Горская. – Девочка пережила стресс, поняла, что скоро обзаведется мачехой. Не всякий подросток спокойно воспримет такое известие. Я Кутю успокоила, на следующий день она мне пирог принесла. Сама испекла!
– Ага, с черникой! – Марфа фыркнула. – Вот прямо ненавижу вас!
– За что? – удивилась Горская.
Домработница скривилась.
– Кутька приперла кособокую клеклую дрянь. Я стояла вон там, у плиты. Девчонка сказала: «Марфа, я хочу угостить Ирину Леонидовну пирогом. Очень хороший получился, ее любимый, с черникой. Могу и тебе кусок отрезать». Я на блюдо глянула – фу, тошниловка! Начинка наполовину вытекла, тесто с одного бока подгорело, с другого не пропеклось, пахнет «вкусняшка» кислятиной, неумеха дрожжей переложила. Кулинарный «шедевр» следовало в помойку швырнуть, а не людям нести. И тут Ирина Леонидовна в столовой появилась. Кутя к ней со своим подарочком поспешила. Моя барыня давай восхищаться: «Ай, какой чудесный! Ох, обожаю пироги с черникой! Ух, красота! Эх, сейчас весь съем! Ставь, Марфа, скорей чай, попробовать выпечку мечтаю!» Тьфу, прямо… И ведь на самом деле стала мерзость якобы с аппетитом уплетать, восторг изобразила, слопала почти весь кошмар. Хорошо, меня не заставила, объяснила девчонке: «Жаль, у Марфуши от ягод с желудком беда. Ну ничего, мне больше достанется!»