Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

популярность и среди обычных людей как символ солидарности с миссией Ковчега. Ресурсы, затраченные на выбор расцветки, были сопоставимы с валовым национальным продуктом средних размеров государства. Сошлись на тонкой красной линии по центру, символизирующей кровную связь с человечеством, окруженной белыми полосами, символизирующими звезды, окруженными зелеными полосами, символизирующими экосистемы, которые обеспечат выживание каппи, окруженными синими полосами, символизирующими воду, окруженными, наконец, черными полосами, символизирующими космос. Сколь сложным оказался результат, столь же оживленной была и дискуссия, итогом которой он стал. Черный цвет был цветом смерти для европейцев, белый — для китайцев, и так далее. Получившийся дизайн травмировал вообще всех. Он утек в Интернет как «официальный», несмотря на то что комиссия, на которую был возложен выбор, вошла в мертвый клинч и продолжала изучать двенадцать вариантов дизайна, разработанных школьниками со всего земного шара. Фабрики в Бангладеш начали гнать продукцию километрами, ленточки появились в киосках и сувенирных лавках от Таймс-сквер до площади Тяньаньмэнь, мировые лидеры подчинились вердикту и тоже их надели. Президент приколола свою к лацкану булавкой, на которой был простой диск из бирюзы в платиновой оправе. Синий диск на белом фоне должен был напоминать об озере посреди ноябрьских снегов. Он служил визуальной эмблемой Соглашения Кратерного озера; если у Облачного Ковчега и был флаг, то именно такой.

Звук был выключен, так что Дюб не слышал, что говорит Джей-Би-Эф, однако догадаться было несложно, а несколько секунд спустя основные тезисы начали появляться и в бегущей строке. Так называемая «Блокада народной справедливости» не имеет ничего общего с народом, она целиком спланирована и организована правительством Венесуэлы. Это постыдное политическое шоу ставит под угрозу наиважнейшую задачу строительства Облачного Ковчега. Утверждение, будто Белые Небеса — выдумка, которое ранее нашептывали отдельные личности и которое теперь открыто повторяет правительство Венесуэлы, не соответствует действительности. Блокада не является мирным актом гражданского неповиновения, как пытаются убедить всех ее симпатизанты; несколько часов назад на побережье Французской Гвианы началась высадка вооруженных интервентов, атаки которых отражает французский Иностранный легион при поддержке многонациональных сил, в том числе американских и российских морских пехотинцев. Дюб, который изо всех сил пытался сейчас разобраться, как переключаются каналы, не мог избавиться от иррационального ощущения, будто Джей-Би-Эф смотрит прямо на него; отчасти он затем и отправился наверх, чтобы от этого укрыться.

Кто-то из хьюстонских пиарщиков вызвал его через видеочат, который Дюб не сообразил отключить. Пиарщик сумел уболтать Дюба, чтобы тот потратил ближайший час на запись небольшой проповеди о том, как все жители Земли должны объединиться в своей поддержке наиважнейшей миссии Облачного Ковчега, с обязательной конкретизацией вреда, который этой миссии наносит блокада Куру. Дюб всем своим существом хотел послать его подальше, но не мог отказать человеку, которому осталось жить три недели.

Дюб позвонил Айви — на «Иззи» теперь была собственная мобильная сеть — и выяснил у нее некоторые точные цифры, на которые можно сослаться, потом округлил их и впечатал в текст речи. Затем потратил некоторое время, чтобы ввести себя в состояние Дока Дюбуа. Разрушитель его предыдущей семьи, основной добытчик благосостояния, его билет на Облачный Ковчег — Док Дюбуа был личностью, которой ему отныне все реже требовалось становиться. Он казался устаревшим, словно персонаж из телесериала семидесятых. И влезть в его личину теперь было так же сложно, как в скафандр. Потребовалась целая чашка сладкого кофе. Почувствовав наконец, что готов, Дюб включил видеокамеру на планшете, представился как Док Дюбуа, поприветствовал жителей Земли и зачитал небольшой текст.

Закончив, он отправил файл в Хьюстон. Потом попытался вернуться к докладной, но отвлекся, когда на экране ситуационного монитора вспыхнула красная надпись «Срочные новости», после чего пошли кадры неясных вспышек на темном фоне. На земле Французской Гвианы между периметром космодрома и берегом начались столкновения. Французский Иностранный легион сражался, вероятно, в последней битве на свете. Однако телекамеры не могли подобраться к происходящему, так что в новостях в основном показывали журналистов, дающих друг другу интервью о том, как им мало что известно.

В самый разгар выпуска с ним снова связался пиарщик из Хьюстона и спросил, не может ли он перебраться в какой-нибудь отсек «Иззи», где преобладает невесомость, и записать еще одно небольшое видео. Сторонники теории заговора утверждают, что никакого Облачного Ковчега не существует и что это всего лишь набор декораций в невадской пустыне. Каждое видео, записанное в помещениях космической станции с искусственной силой тяжести, они используют в качестве доказательства и уже набрали в соцсетях миллионы подписчиков.

Дюб сказал, что попробует, и покинул Парк. Здесь все равно ничего не происходило, Маркус был сейчас где-то еще. Спустившись по спице в Х2, Дюб оказался в невесомости.

Х2 был самым последним отсеком Стержня — последовательности модулей вдоль центральной оси «Иззи», — пока несколько недель назад запущенный с Куру Камбуз не пристыковался к нему сзади. Основным содержимым Камбуза был большой кислородно-водородный реактивный двигатель, который должен взять на себя основную часть работы по коррекции орбиты «Иззи». Дальше расширять станцию назад было нельзя, поскольку на этом расстоянии любые добавления уже оказывались за пределами защитного контура Амальтеи. Велось даже подробное обсуждение запасных вариантов на случай, если метеорит попадет в Камбуз и двигатель пострадает.

Повернувшись к Камбузу спиной, Дюб поплыл вперед вдоль Стержня. Из Х2 в Х1, а оттуда — в старый русский модуль «Звезда». Когда-то он нес по левому и правому борту небольшие фотоэлектрические панели, но их — как и большую часть солнечных батарей «Иззи» — свернули и демонтировали, чтобы освободить место для других конструкций. На промежуточной стадии капельмейстерских трудов электричество поступало не от солнечных батарей, а от небольших изотопных элементов, таких же, как и на каплях. Они все еще торчали по разные стороны от станции, мигая красными светодиодами, чтобы предупреждать работающих в открытом космосе и пилотов. РИТЭГи по-прежнему давали много тока, чем было грех не воспользоваться. Однако основным источником электричества теперь стал настоящий ядерный реактор, построенный по образцу тех, что использовались на подводных лодках, — он торчал в надир на длинной палке, прикрепленной к Камбузу. Было множество причин взять на вооружение столь большой электрогенератор, но основной его задачей было производить ракетное топливо, расщепляя воду на водород и кислород. Этим объяснялось местонахождение реактора. На Камбузе располагался большой разгонный двигатель, который и был на «Иззи» основным потребителем топлива. Камбуз также служил центром комплекса, известного как Верфь, где из присланных снизу комплектов можно было собирать небольшие космические аппараты. После сборки им тоже требовалось топливо.

Спереди «Звезда» заканчивалась большим стыковочным модулем с