Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

Дюб вышел на широкий проспект, который вел к самому центру лагеря. Не было никаких сомнений, где этот центр находится и что собой представляет: бетонная площадка, которую все еще продолжали заливать участок за участком, и гроздь разнообразных кранов, торчащих, как заключил Дюб, точно посередине.

Краны были нужны, чтобы собирать ракету.

Огромную ракету.

Все более или менее складывалось одно к одному. Нет такого груза, который нельзя доставить баржами по реке Колумбия, а потом, тягачами — в Мозес-Лейк всего в нескольких километрах от нее. Нет таких самолетов, которые не могут сесть на четырехкилометровую полосу. Нет такого объекта, который нельзя изготовить на аэрокосмических производствах Сиэтла. А поскольку широта здесь такая же, как у Байконура, запуски к «Иззи» можно осуществлять по хорошо известным и, так сказать, натоптанным траекториям.

Какие-то четыре дня спустя Дюб стоял в кузове ржавого пикапа вместе с малознакомыми ему космическими кочевниками и вздымал в небеса зажатую в руке бутылку пива, имитируя взлет ракеты со стартовой площадки. Они орали и бесновались, глядя, как ракета, описав плавную дугу, унеслась куда-то в сторону Бойсе. На следующее утро, протрезвев, они принялись строить еще одну ракету.

День 80

«Мы говорим об отправке грузов на орбиту, как будто орбита — конкретное место вроде Филадельфии, однако в действительности существует множество орбит, то есть множество разных космических местонахождений.

Теоретически любые два объекта во Вселенной могут находиться на орбите друг относительно друга. Но в основном, говоря об орбитах, мы имеем в виду нечто крошечное, обращающееся вокруг чего-то огромного — например, спутник вокруг Земли или Земля вокруг Солнца. Поэтому проще всего классифицировать орбиты, основываясь на том, что же это за огромная штука посередине.

Если эта штука — Земля, орбита называется геоцентрической. Если Солнце — гелиоцентрической, и так далее. После разрушения Луны мы в основном интересуемся геоцентрическими орбитами. Пока Луна еще существовала, она находилась именно на такой орбите, поскольку обращалась вокруг Земли. Большая часть ее осколков также находится на геоцентрических орбитах. Некоторым из этих орбит случается пересечься с земной атмосферой. Когда это происходит, мы видим метеор.

На этом вводный курс по орбитам можно считать оконченным. Главное — не забывать о разных уровнях. Система Земля — Луна, если рассматривать ее как единое целое, обращалась вокруг Солнца по гелиоцентрической орбите. А если сильно увеличить угол зрения и рассмотреть целиком всю галактику Млечный Путь, мы увидим, что Солнечная система медленно обращается вокруг черной дыры в ее центре — по галактоцентрической орбите».

Голос принадлежал известному астроному и популяризатору науки Доку Дюбуа и сопровождался анимационной картинкой, демонстрирующей события то в Солнечной системе, то за ее пределами. Дина видела отдельные ее фрагменты через плечо Луизы Сотер, которая недавно прибыла на «Иззи» и безо всякого труда победила бы в конкурсе на звание «астронавта, наименее похожего на астронавта». Семья Луизы бежала в Нью-Йорк из Чили от политических репрессий. Она выросла в многоязычной и довольно безалаберной квартире в Гарлеме и каждый день ходила оттуда пешком через Центральный парк в престижную этическую школу «Филдстон». За школой последовали дипломы и степени по психологии и социальным наукам университетов Лос-Анджелеса, Чикаго и Барселоны. Проработав несколько лет с экономическими мигрантами, пытающимися достичь Европы на утлых рыбацких суденышках, она получила макартуровский грант за выдающиеся заслуги и в последующие годы вела аналогичные исследования в других частях света.

Две недели назад ее выдернули прямо с фулбрайтовской стипендии в Сент-Эндрюсском университете в Шотландии, отправили на краткие курсы выживания в космосе, потом засунули в ракету и запустили на «Иззи» в туристическом модуле.

Дина, как и все остальные, пришла к очевидному выводу, что Луизе предстоит стать первым в истории космическим психо-аналитиком и соцработником. Судя по отдельным инцидентам, которые начали возникать на станции по мере роста тесноты и уровня стресса, работы у нее будет непочатый край. Напрашивалась даже безрадостная ассоциация между экипажем станции и кучкой отчаявшихся беженцев в рыбацкой лодке.

Луиза была настолько спокойна и уверена в себе, что охотно признавала — она ничего не смыслит в таких вещах, как, скажем, орбитальная механика. Мало того, она умела обратить свое невежество в способ завязывать беседу. Многие на «Иззи» по своим личностным качествам находились ближе к тому краю шкалы, который заканчивается синдромом Аспергера, и лучшим способом их разговорить был вовремя заданный технический вопрос.

Впрочем, если спросить вдруг оказывалось некого, Луиза была готова самостоятельно прогуглить тему до самых корней или отыскать на ютубе соответствующее видео, что сейчас и сделала.

Дина, плавая у нее за плечом, увидела, что анимационная картинка сменилась видео, на котором Док Дюбуа и еще один мужчина — лысоватый и коренастый, белый — стояли рядом на серо-коричневой равнине. Дина уже знала, что так выглядит космодром Мозес-Лейк. Далеко за ними на стартовом столе шла, ступень за ступенью, сборка очередной ракеты, ее окружала мешанина из обрешетки, кранов и тросов.

Лицо второго, не Дока Дюбуа, тоже было ей смутно знакомо — технообозреватель, нередко появлявшийся в телевизоре и на ютубе. Он повернулся к камере и заговорил:

— С вами Тависток Прауз, и я веду репортаж с новейшего в мире космодрома в округе Грант, штат Вашингтон. Рядом со мной Док Дюбуа, представлять которого нет необходимости, и мы собираемся поговорить о конфликтной ситуации вокруг недавних ракетных запусков, проведенных компанией «Арджуна». Многие из них были произведены с импровизированного стартового комплекса, который вы сейчас видите. «Арджуна» подготовила для нас анимацию, призванную объяснить, что происходит. Так что усаживайтесь поудобней и запасайтесь попкорном.

На экране возникло изображение Земли, потом масштаб кадра уменьшился, показывая, как Земля обращается вокруг Солнца. Орбита была аккуратно прорисована тонкой красной линией. Масштаб уменьшился еще, появились орбиты Венеры и Меркурия, потом — Марса и Юпитера.

— Говоря об астероидах, — произнес голос Дока Дюбуа, — мы обычно имеем в виду пояс астероидов между Марсом и Юпитером.

Внутри широкого просвета между орбитами двух планет появилось колечко пыли, в котором там и сям попадались пятнышки покрупней.

— Пояс астероидов богат различными минералами, и Наше Наследие рано или поздно начнет его разрабатывать. Но он слишком далеко, чтобы достичь его на нынешнем уровне развития космической техники.

Итак, Док Дюбуа, известный тем, что всегда идет в ногу со временем, тоже принял на вооружение термин «Наше Наследие», который неожиданно приобрел популярность и собственный хештег. Означал он «то, чего в отдаленном будущем добьются потомки обитателей Облачного Ковчега», или, выражаясь напрямую, «то, ради чего стоит жить оставшиеся двадцать два месяца».

Масштаб кадра