Кавказская крепость - Сфибуба Юсуфович Сфиев

от сумки, которой вы его снабдили. Она действительно водонепроницаема. Я думаю, что теперь отпираться бесполезно.

Гюлибей молчал.

— Почему вы оплачивали шпионский труд часовщика золотыми монетами царской чеканки? — поинтересовался чекист.

— Он согласился работать с нами именно на таких условиях. Часовщик, как и все мы, выходцы из Российской империи, верил, что золотые монеты еще пригодятся. Что касается журнала, то я действительно передал его Кахриману во время последней встречи. Дальше по неизвестной мне причине связь с часовщиком прервалась. Это обстоятельство заставило меня прибегнуть к вербовке вашего моряка, из-за чего я и очутился в этой клетке. Теперь я убедился, что вы контролировали мою тропу через границу. Но как чекистам удалось поймать тех, кого Мехмет и Джим засылали к вам через Польшу? — с любопытством спросил Гюлибей.

— Хотя воинские звания у вас с Рашидовым и разные: он — полковник, а вы — капитан, но почерк один, — заметил Рамазанов.

— Что вы имеете в виду?

— Шпионы, завербованные вами, а также Тарланом под руководством Мехмета и Джима и засылаемые через Польшу с помощью Рашидова, интересуются одними и теми же вопросами. Все ваши кадры начинают с болтовни: «Советы обобществляют жен», «всех кур сдают в коммуну», «новая власть — временное явление» и так далее. Грубая работа, господин Гюлибей!

— В этом вы правы. Но зато мы разнились в действиях.

— Вы имеете в виду поджоги колхозных амбаров и убийства советских активистов, совершенные вашими агентами?

— Хотя бы! — ответил Гюлибей.

— Что вы еще хотите уточнить?

— Наш журнал «Кавказ» действительно поступал в ОГПУ?

— Не в ОГПУ, а в его котельную. Мы им растапливали печь, — ответил чекист.

— Напрасно. В нем выступают лучшие умы северокавказцев, проживающих за границей, — заметил эмигрант.

— Лучшие умы не покидают Отчизну, а в клеветнических измышлениях ее предателей советские люди не нуждаются. Если вы удовлетворены моими ответами, то прошу рассказать, какую цель преследует ваш конгломерат, именуемый вами какой-то партией?

— Не думал, что вы так оскорбительно будете отзываться о Народной партии горцев Кавказа. Члены нашей партии хотят видеть наш Кавказ свободным, — с деланной гордостью ответил Гюлибей.

— Господин Гюлибей, каждый разведчик или контрразведчик должен разбираться хотя бы в элементарных вопросах юриспруденции, особенно в таком ее разделе, как международное право. А вы, оказывается, далеки от этих вопросов.

— На что вы намекаете?

— Кавказ перестал быть «вашим», — сказал Рамазанов, — с того дня, как вы и подобные вам «деятели» предали его интересы врагам.

— Рано радоваться, «товарищ» чекист.

— Неужели вы не знакомы с историей гражданской воины на Северном Кавказе? Если я не ошибаюсь, у вас в партии есть свои «теоретики истории».

— Поражение движения Гоцинского и последующих борцов эмигрантские историки считают временным явлением. Наступит день, когда Кавказ снова будет свободным от большевиков краем, — высокопарно произнес Гюлибей.

— Старые сказки, — заметил чекист, затем сказал: — И еще один вопрос к вам, гражданин Гюлибей. Знаете ли вы, что такое Кавказ?

— Вы перешли от международного права к географии, — с усмешкой произнес Гюлибей, — и хотите сказать, что Кавказ — это высокие, как крепость, горы.

— Вы ошибаетесь. Кавказ — это крепость народов на южной границе Советской державы. Крепость, неприступная для врагов.

Советский суд сурово осудил Гюлибея.

Позорным провалом закончилась очередная затея внутренних и внешних авантюристов, мечтавших восстановить царский режим в стране победившего социализма.

В один из дней в кабинете Рамазанова состоялся такой разговор. Спрашивал молодой чекист.

— Как восприняли весть об исчезновении Гюлибея лидеры конгломерата, действующего в Стамбуле?

— Они снова облачились в траур. И хотя срок второго траура по усопшим на нашей территории братьям по партии не истек, многие из них уже надели парадные костюмы...

— Для чего?

— Чтобы принять участие в торжественном церемониале по случаю прихода к власти ефрейтора германской армии.

— Что стало с Мюжгель?

— Мюжгель снова стала Гюзелью. За окончательный разрыв со своими бывшими шефами и вклад, который она внесла в завершающий период нашей «игры» с противником, Гюзель была поощрена Шевкетом. На этот раз она действительно покинула Турцию...

— А где сейчас моряк загранплавания?

— Здесь! — громко, по-военному ответил Осман, сидевший рядом со своим другом Кудаевым.

— А Шевкет?

— Через некоторое время после событий, происшедших на советско-турецкой границе, Шевкет, оставив туркам на память свой турецкий паспорт, переселился на другой континент...

1968 г.

ОБ АВТОРЕ

Сфибуба Юсуфович Сфиев (Сфи-Буба) родился в 1924 году в высокогорном дагестанском ауле Мискинджа. По образованию он историк и юрист. Когда Сфибубе исполнилось 16 лет, он стал работать сельским учителем, а в 18 лет поступил на службу в административные органы, где беспрерывно трудится 35 лет, пройдя путь от рядового работника района до министра юстиции республики. Заслуги его отмечены четырнадцатью правительственными наградами и тремя Почетными грамотами Президиума Верховного Совета Дагестанской АССР.

С. Ю. Сфиев — член Союза журналистов СССР, полковник, Почетный сотрудник Государственной безопасности. Он автор изданных в 1967-1970 годах повестей «Пароль — «Седой Каспий» и