Хутор Гилье. Майса Юнс - Юнас Ли

Мадам Силье сидела, развалившись на стуле. После сытного обеда она была прекрасно настроена и от души веселилась.

— Не догнал, не догнал! В следующий раз вам придется постараться, асессор, — смеялась она, наблюдая, как все его попытки догнать Ингер-Юханну не увенчались успехом. — Эта красивая девушка стоит того, чтобы поднатужиться…

Фру Шарфенберг, заявив, что на крыльце сквозит, вернулась в прихожую, где сидела, закутавшись в шаль, всегда недомогающая супруга фогта, и не смогла удержаться, чтобы не выразить ей и жене судьи свое полное неодобрение свободных манер этой молодой девицы, которая бегает так, что даже чулки видны.

— Конечно, мадам Силье находит это вполне пристойным, — язвительно продолжала фру Шарфенберг, — она ведь сама не раз в одной сорочке убирала сено с другими крестьянскими девками — до того еще, как лавочник взял ее в жены.

Как только госпожа Йегер смогла подойти к дочери, она испуганно шепнула ей:

— Дитя мое, ты не должна так быстро бегать. Это нехорошо. Пусть тебя лучше поймают.

— Чтобы меня поймал асессор? Ни за что на свете!

Мать вздохнула.

Так, в играх, прошло время до чая, к которому собрались все, в том числе и мужчины, исчезнувшие после обеда, чтобы прилечь. Они хорошо выспались и теперь были готовы сыграть партию в бостон, которая, как правило, затягивалась допоздна.

— Йёрген! Где Йёрген?

Мальчик явился на крик. Он был бледен, на лбу у него выступил холодный пот, но шел он бодро, стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение. Все это время он вместе с судебным исполнителем втихомолку курил, закрывшись в кабинете фогта.

После ужина судья, капитан, фогт и адвокат снова сели за карты. Играли очень азартно, но неровно.

В соседней комнате, в обществе дам, волновалась мать: капитан, видно, совершенно забыл, что пора уезжать, — ведь им до дому дальше всех, а уже около десяти часов вечера! Тщетно старался фогт уговорить фру Йегер переночевать у них. Она решительно отказалась принять это любезное приглашение под предлогом, что Йегеру по ряду причин совершенно необходимо оказаться завтра утром дома.

Она покорно ждала, тайно мечтая, что маленькая сварливая фру Шарфенберг решится наконец войти в комнату к мужчинам и прекратить игру.

Однако игра затягивалась. Остальные дамы тоже не принимали никаких мер, надеясь, видимо, на решительность фру Йегер.

Наконец фру Йегер подозвала Ингер-Юханну.

— Пойди, пожалуйста, и напомни отцу, что уже поздно, — прошептала она дочери. — Только не говори, что это я тебя послала…

К одиннадцати часам, после того как фогт, уже стоя на ступеньках крыльца и провожая гостей, еще раз воспользовался своей привилегией и заставил всех девушек с ним поцеловаться, семейство Йегеров уселось наконец в коляску. Фогт обладал особым умением парировать все уловки, к которым прибегали девицы, чтобы уклониться от этого поцелуя, и всегда добивался своего.

Асессор и кандидат Хурн проводили коляску Йегера до ворот.

— Это они сделали не ради тебя, мать, и не ради меня, — ухмыльнулся капитан.

Он сидел на козлах, но все время оборачивался, чтобы слушать разговор в коляске, и время от времени вставлял свое замечание. Йёрген и Теа, которые весь день скромно держались в сторонке и больше наблюдали, чем участвовали в происходящем, взяли теперь реванш. Теа особенно гордилась тем, что из всех девушек ей одной удалось избегнуть поцелуя фогта.

И вот они ехали домой светлой, тихой июньской ночью, то в гору, то под гору — правда, теперь все больше вверх. Почти весь путь лошади проделали шагом, и лишь изредка, в конце спусков, Вороной и Соловый переходили на рысь.

Полмили по ровной дороге, когда все сидели на своих местах, лошади пробежали мелкой трусцой. Было душно; над лугами, покрытыми легкой дымкой, стоял влажный запах свежего сена.

Долговязый Ула зевал. Зевал капитан. Зевали и лошади. Йёрген клевал носом, Теа спала, укутанная в большую шаль матери. Время от времени их пугал шум горной речки, которая гудела и пенилась под мостом.

Ингер-Юханна тоже задремала и увидела во сне желтовато-коричневую жабу с маленькими любопытными глазками и опущенными углами рта. Жаба вдруг подняла в воздух свои передние лапки и, тряся толстым брюхом, неуклюже запрыгала ей навстречу…

Лошади внезапно остановились.

— Ой! — воскликнула Ингер-Юханна и, поеживаясь от холода, открыла глаза. — Мне кажется, я видела во сне фогта.

— Здесь нам придется сойти, — раздался сонный голос капитана. — Только мать и Теа могут остаться в коляске.

Начинало светать. Вставало солнце, его ясные лучи уже окрасили вершины гор; сперва, казалось, оно еще раздумывало, как бы исподтишка поглядывало на путешественников, а потом, вдруг решившись, выпрыгнуло, как золотой шарик, на гребень, озарило красным светом лесистые западные склоны и засверкало в мириадах капелек росы на горных лугах.

А путники все еще шаг за шагом подымались по склону.

В Гилье служанки уже ворошили сено.

— Хорошо, что мы наконец дома! — воскликнула мать. — Надеюсь, Марит не забыла, что нужно коптить форель.

Но тут с черного хода выбежала им навстречу Марит:

— А к нам вчера вечером приехал из города гость — ну, тот самый, что был здесь два года назад. Мы ему тогда еще ботинки чинили. Я решила, что лучше всего его поместить в голубой комнате.

— А, студент Грип! Он, видно, едет домой.

Мать бросила взгляд на Ингер-Юханну. Девушка на мгновение нахмурилась и быстро вышла из коляски.

— Завтра Йегер отправляется в горы на топографические съемки. Он поднимется высоко, до лугов Грённели, — поспешила сообщить мать Грипу. — В такое путешествие надо снарядиться как следует.

— Вот как!.. Значит, завтра утром он уже отбывает? — с некоторым разочарованием переспросил студент. — А я собираюсь, как в тот раз, побродить по горам, чтобы надышаться свежим воздухом. Мне это просто необходимо после столичной копоти и всей этой моей юриспруденции.

— Ну, в таком случае вы могли бы отправиться с Йегером. Вы прошли бы вместе не меньше пяти-шести миль, и для Йегера было бы большой радостью проделать этот путь в вашем обществе. Надеюсь, вы не будете возражать, если я вам дам с собой немного провизии.

— Благодарю вас, сердечно благодарю вас, сударыня, за вашу доброту.

«Она хочет поскорее от меня избавиться, это ясно», — думал он, расхаживая ранним утром по двору.

Все, за исключением матери, еще спали.

Но он ведь приехал сюда не затем, чтобы сопровождать капитана на топографические съемки!..

После обеда, когда жара начала спадать, капитан, Ингер-Юханна, Йёрген и студент Грип совершили приятную прогулку к мельнице. С ними пошли Ула и батрак Аслак. Они хотели починить мельничное колесо — ручей-то совсем пересох.

Все долго стояли у мельницы и горячо спорили, как лучше всего снять колесо с оси. Тогда Йёрген приложил руку, и вдруг оно подалось.

— Ах, Йёрген, Йёрген, здорово он это придумал с колесом! — гордо воскликнул капитан. — Слушай, Ула, возьми в помощь плотника Туре, и, как только вернешься с гор, беритесь за работу. Йёрген тоже пусть пойдет с вами и еще раз объяснит, как его снять. Когда дело не касается книжной премудрости, он прекрасно соображает.

— А ты, Йерген, возьми себя в руки и зубри. Поступай с наукой, как с густой кашей: чем быстрее ее съешь, тем скорее отмучаешься, — убеждал Грип мальчика.

— Ах, да, я чуть не забыл про удочки! Йёрген, ты сегодня же сбегаешь к лавочнику. Мы с вами там в горах будем ловить форель, — обратился капитан к Грипу. — Охо-хо! — отдувался капитан, когда они шли домой. — Мне полезно время от времени подыматься в горы: всякий раз я сбрасываю фунта три-четыре.

— Со школьной скамьи я мечтал побывать в этих краях, — заметил Грип. — Помню, мы должны были сами нанести на свою карту горное озеро, которое незадолго до этого было открыто посреди огромного скалистого плато. Прежде о существовании этого озера знали только охотники.

— Ну, а места, в которые я вас поведу, не помечены ни на одной карте. Они так же не изучены, как самые глубинные районы Африки, — сказал капитан. — Но все же там есть тропы; по ним ходят люди, перегоняют скот; и все вершины имеют названия, которые изустно передаются из поколения в поколение.

— Понятно, ведь туземцы в дебрях Африки тоже знают места, где живут. Но тем не менее эти места полны тайн для цивилизованной части света, — засмеялся Грип. — Я часто размышляю о том, как выглядит в действительности такое вот белое пятно на карте. Там может оказаться так много интересного! Целые долины, покинутые людьми еще в незапамятные времена, развалившиеся древние жилища… И стада оленей, проносящиеся по бескрайним лугам…

— Да, охота в горах превосходная, — согласился капитан. — Нам нередко приносят оттуда прекрасную дичь.