Небесный суд - Стивен Хант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ты делаешь, Молли?! — поддержал его Слоукогс, появившийся на пороге комнаты. — Это величайшее оскорбление в глазах Стилбала-Уолдо! Немедленно прекрати это возмутительное вмешательство в его жизнь!
Молли быстро вытащила руку и захлопнула дверцу.
— У него была поломка. Я не могла не помочь ему.
— Пол коричневый! — раздался изумленный голос Уанстэка. — Он сделан из высушенной древесины грибного дерева. А твои волосы, мягкотелая Молли, они рыжие, почти такие же, как красные яблоки. Я снова различаю цвета! Клянусь всеми святыми Паро-Лоа, ты восстановила мне зрение! Я снова различаю цвета!
— Не может быть! — удивился Слоукогс. — Молли мягкотелая, ты ведь не мехомант и не архитектор.
— Я просто заметила, что у него что-то не так, — пояснила Молли. — Мои руки сами знали, что нужно делать.
Сильвер Уанстэк повернул голову и посмотрел на Слоукогса.
— Скажи мне, Слоукогс, Молли мягкотелая умеет читать язык колес и шестеренок?
— Она сделала это в присутствии контролера, — признался паровик. — Модель Гиэр-Джи-Цу открылась перед Редрастом.
— Я просто знала, что мне делать, — произнесла Молли. — Меня всегда привлекали такие вещи.
— Какая-то странная привлекательность, мягкотелая Молли! — воскликнул Сильвер Уанстэк. — Эх, Слоукогс, бестолковый ты старый паровой котел! Нашел, куда привести мягкотелую! В гнездо злодейства и хаоса. Тебе следовало отправить ее к Королю-Пару под охраной рыцарей паровиков для защиты ее бесценной души.
— О чем вы говорите, два старых паровика? — удивилась Молли.
Три ноги Уанстэка разъехались, и его шарообразное тело упало на пол.
— Какой удивительный поворот модели! Бестолковый старый котел и ходячий металлический корпус вынуждены защищать юную мягкотелую!
— Я сама в состоянии защитить себя! — с обидой в голосе произнесла Молли. — Я только этим и занимаюсь, с тех пор как научилась ходить.
Молли собралась потребовать объяснений у своих собеседников, но тут раздался громкий стук в дверь. Уанстэк выпрямился, сделавшись похожим на паука, и, открыв световой люк в крыше, выглянул на улицу.
— Кто там? — спросил Слоукогс приглушенным голосом.
— Комитетчица с нашей улицы. Политический информатор. По улице прохаживалось еще несколько мужчин и женщин в красных плащах и стучали в двери всех соседних домов.
— Проснитесь, соотечественники! — снова крикнула стоявшая на улице женщина. — На главной площади сейчас состоится обязательное выражение лояльности. Выбрали наш район. Для нас это радостный день.
— Ничего не поделаешь, нужно идти, — вздохнул Уанстэк. — Солдаты обыщут все дома. Всех, кто не подчинится приказу, казнят.
На улицу высыпало несколько десятков местных жителей. С каждой минутой людей становилось все больше и больше, и они все как один были в зеленых плащах с надвинутыми на глаза капюшонами. Никто не произнес ни звука. Тишину нарушал лишь глухой стук станков, доносившийся с соседней улицы.
— Идемте! — позвала комитетчица.
Везде, где они проходили, можно было увидеть одну и ту же картину. Фигуры в красных плащах с капюшонами выгоняли жителей Гримхоупа из домов на улицу. Комитетчица привела своих подопечных по улицам подземного города прямо к центральной площади, способной потягаться размерами с миддлстилским Хоуп-Парком. Отличие состояло в том, что здесь, под землей, на главной городской площади, в глаза бросалось состояние вечной незавершенности. Повсюду лежала пыль от бесконечных строительных работ. Появилось несколько знаменосцев с красными флагами, на которых красовался золотистый треугольник. Вскоре явственная подавленность собравшихся сменилась тягостным, наэлектризованным ожиданием. Площадь заполняли все новые и новые горожане. Вскоре на ней стало настолько тесно, что, казалось, яблоку негде было упасть.
Чтобы не потеряться в толпе, Молли пришлось ухватиться за стальную руку Слоукогса. Сильвер Уанстэк сидел перед ними, частично втянув свои три ноги в корпус, и оттого напоминал выброшенного на берег острозуба.
— Он уже здесь? — спросила у Молли какая-то женщина из толпы.
— Кто?
— Тцлайлок, — пояснила женщина. — Кто же еще?
— Вот он! — послышался чей-то крик.
— Вот он! — крикнул еще кто-то. На возвышение в центре площади взошел какой-то человек и сбросил капюшон красного плаща. Затем он медленно воздел руки, и толпа тут же затихла.
— Мой народ! — прозвучал над площадью громкий голос. — Я смотрю на всех вас, собравшихся здесь, и вижу целую армию людей таких, как я, — братьев и сестер — моих соотечественников, объединенных общей целью. Посмотрите на того, кто стоит рядом с вами. Среди нас нет владельцев фабрик. Нет ни землевладельцев, ни королей, ни Стражей. Здесь нет никого, кто назвал бы вас своими работниками, батраками или рабами. Почему это так?
— Потому что мы равны! — разом закричала толпа.
— Здесь все принадлежит горожанам, то есть вам! — пророкотал человек по имени Тцлайлок. — И ты, соотечественник, тоже принадлежишь горожанам!
Толпа разразилась одобрительными криками. Молли не могла поверить, с какой быстротой собравшиеся на площади горожане из покорного стада превратились в полубезумную толпу готовых на все людей. Это было удивительно, как будто их околдовали какими-то чарами.
— Когда кто-то, будь то мужчина или женщина, предоставляет вам право голосовать, говоря при этом, что он или она дарит вам свободу, они преподносят вам подарок, который у вас уже есть, которым вы обладаете с рождения. Таким образом они превращают вас в благодарных рабов!
— Мы не рабы! — взревела толпа.
— Верно. Мы не рабы, компатриоты, мы — единый народ. Мы — прекрасное сообщество. Мы не потерпим, чтобы кто-то затмевал нам солнце, выкачивал богатства из наших недр, оставляя нам лишь одно право — умирать. Ведь мы все равны, я правильно говорю?
— Равны! — в унисон проревела толпа.
— Компатриоты! Позвольте мне представить героев нашего общества, с которых следует брать пример!
По его сигналу на помост поднялся какой-то человек. В красноватом свете подземного мира одна из его ног сверкнула сталью.
— Многие из вас знают меня, — произнес он. — Я — Айки Соломон, некогда самый проворный и ловкий карманник Миддлстила. Когда полицейские поймали меня, чтобы отправить в конкорцианские колонии, я сбежал в Гримхоуп.
Толпа разразилась одобрительными криками.
— Но я не имел равных прав с остальными. Я мог пробежать наши пещеры из конца в конец за восемь часов, а потом выпить прорву эля. Ни один из вас не смог бы сравниться со мной.
Толпа недовольно загудела, высказывая неодобрение подобным бахвальством.
— Поэтому я попросил, чтобы мне уравняли левую ногу. Смотрите! — Он поднял металлическую конечность. — Кости зафиксировали стальными штифтами. Теперь я равен с вами в скорости. Я такой, как вы, а вы — это я! Теперь, когда мы побежим, то побежим вместе, никого не обгоняя. Ни с кем не соперничая!
Толпа радостно загудела, выражая одобрение героическим поступком Соломона.
— Компатриот, ты показал славный пример! — похвалил бывшего карманника Тцлайлок. — Но он не одинок в своих славных устремлениях. Покажись нам, сестра Пегготи!
Какая-то низкорослая женщина прошествовала мимо обряженного в красные плащи караула, держа за руку мальчика лет десяти.
— Среди вас, наверно, немало тех, кто бывал в игровых домах в Стелсайде, — начала она. Толпа встретила ее слова оживленным смехом. — Те, кто там бывали, видели, как мой сын играл в настольные игры… в шашки, шахматы, рулетку. В давние времена владельцы игровых домов использовали моего мальчика как приманку для того, чтобы опустошать карманы азартных игроков. Они называли его вундеркиндом, способным обыграть любого в любой игре. Эксплуатировали его, как могли, использовали как приманку. Но вы только посмотрите на него теперь!..
Мальчик смотрел перед собой бессмысленным взглядом. По его подбородку стекала струйка слюны.
— Компатриоты, теперь его удалось излечить. Уравнять со всеми. Теперь он один из нас, такой, как мы. Благодаря нашим местным уорлдсингерам его разум удалось отрегулировать. Отныне любой из вас может сыграть с ним в любую игру и при желании победить.
Толпа взорвалась одобрительными возгласами.
— Кто из вас готов доказать свою преданность народу? — воскликнула счастливая мать. — Кто из вас способен проявить свою любовь к компатриотам?
Стоявшая неподалеку от Молли девушка принялась проталкиваться вперед.
— Я! Тцлайлок, возьми меня! Я красива, и моя красота — главное мое проклятие. Изуродуй мое лицо кислотой!
— Нет! — над толпой выросла чья-то гигантская фигура. — Тцлайлок! Посмотри, какой я сильный. Уравняй меня с остальными, перережь мои уродливые плечевые мышцы!
— Компатриоты! — Тцлайлок жестом успокоил будущих страстотерпцев. — Ваше желание влиться в Сообщество делает вам честь. Но не все разделяют наши священные убеждения. В то время как мы живем здесь в равенстве, наши братья и сестры по-прежнему томятся под игом миддлстилских баронов коммерции и наивной веры в справедливость мошеннического голосования, фальшивого спектакля, что разыгрывается каждые четыре года. Приведите сюда этих растленных типов, компатриоты!