Поветлужье - Андрей Архипов

– Прерву тебя, Трофим Игнатьич, – вмешался Иван, памятуя, как десятник высказал ему неодобрение по поводу неуважительного к себе отношения. – Ставить все это надобно тут… – Развернув карту, которую принес с собой, егерь начал показывать ориентиры. – Это Ветлуга, это – Дарья… А вот тут, поприщах в двенадцати вверх по течению, холм есть. Там и глину, и руду болотную нашли – всё в одном месте. Речка есть, течение быстрое, перепад высокий, так что в самый раз там колесо поставить. А заодно жилье для работников и дорогу к этому холму. Кстати, рядом с весью еще одну плотину можно установить – для кузни, для помола зерна… но это уже потом.

– Эк… ложку дали, так ты в котел всей харей залезть хочешь… И сруб тебе поставь, и дорогу проложи. – Десятник покачал головой и хлопнул себя по колену: – Эх, была не была, ее торить так и так придется… Но все одно делайте сначала колесо и домницу вашу, как оговорили, а люди навесом пока обойдутся. Однако после первого железа избу для мастеров поставим, не сумлеваются пусть.

– Гляньте-ка, расшибется сейчас, – указал Николай на прыгающего через куст, росший на краю яруги, дружинника. – Как поспешает… И мальцы за ним.

– Этот не разобьется. Воин – не смерд, – констатировал факт десятник, сразу посерьезнев лицом.

– Трофим… беда. – Дружинник, оказавшийся старым знакомцем Петром, начал сразу выкладывать. – Отяк снизу на однодеревке проплыл к другому гурту, крикнул что-то… Догнали и с грехом пополам разобрались, что их нижнее поселение вои обложили часа три назад. На трех больших лодьях приплыли, дань белкой потребовали. То ли булгарцы, то ли еще кто – непонятно. Долго эти вои ждать отяков не стали, селение взяли с налета – девок топчут, на лодью волокут. Положили людишек ужо сколько-то. Часть опять на суда грузится, никак к нам собрались. Другая же часть могла по тропкам лесным раньше выйти в нашу сторону. Отяков так и взяли, обложив сначала с берега, немногие утекли. Не более половины часа пройдет – и у нас они могут быть, да и ветер в нашу сторону задул…

– Так, Петр, одного мальца в поле шли, абы людины за тын прятались, а бабы в леса уходили, без захода в весь. Другого по избам вестником: четверть часа – и духа бабского в поселении чтобы не было. Вместе с дитятями. Сказывай, ежели упрутся, то ворота затворим и останутся они ворогам на растерзание. Брать еду, одежу, топоры, луки охотничьи. Не одну ночь проведут под небом, аще Господь не смилостивится. Скотину людины с пажити пусть в весь гонят. Не успеть бабам ее с собой в лес увести, да и выследят. Ну как, мальцы, смекнули? Бегом, а ты проследишь, Петр, абы уходящим охотников выделили, пусть те схрон в чаще найдут, а по пути следы путают. Потом ворота затворить, смердов одоспешить, чем придется, и с луками на стены. Не высовываться особо. Все… Бегом сполнять.

– Дозволь слово сказать, Трофим Игнатьич? – встрял Иван, оглядываясь на убегающего Петра. – Пусть на место идут, где железо лить намечали. Кузнецов и плотников по дороге возьмут, дело начнут понемногу. Если лес не рубить, то их не слышно будет.

– Ты что, Михалыч, я тут останусь, – взял того за плечо оторопевший от такого предложения Николай. – За что это ты меня отсылать собрался?

– Прав ты, вой иноземный. Пусть идут. Заодно руки мастеровые сохранными будут… и ты с ними? – недобро усмехнулся десятник, не глядя на пытающегося доказать свою полезность кузнеца.

– Шуткуешь, Трофим Игнатьич? – откликнулся егерь без промедления. – При тебе буду неотлучно, если не прогонишь. Мне любая заваруха только кровь в жилах разгоняет.

– Ну, добре, коли так. Слышали, огненных дел мастера? Все, что надобно вам для работы, не забудьте и баб в лесу стерегите. Заодно на работу поставьте, абы скука их не заела. – Не слушая возражений, десятник развернулся и отправился спокойным шагом в весь.

– Полно, Николай, не мельтеши, – успокаивающе взял за руку своего собрата по ремеслу Любим. – Слово сказано… Коли откажешься – так приголубит, что не встанешь опосля. А то и голову снесет. Дело-то не мирное. А мы покамест мальца какого пошлем к Вовке и ребяткам, что у него учение принимают. Ежели к срубу вашему сбор объявить, лепно будет?

– Тимку тоже предупредить надобно, – кивнул Николай, соглашаясь со свершившимся.

– Тимофей твой в лесах с Антипом – там как раз сейчас без опаски ходить можно, – попытался приободрить земляка Иван.

– Верно сказывает, – согласился Любим. – Ибо ворог в чаще нашей плутать будет яко слепой кутенок.

– Ну ладно, мужики, – нетерпеливо переступил с ноги на ногу егерь, торопясь догнать десятника. – Прощевайте, удачи нам всем. Да… Вячеславу про то, что Вовку с собой берете, я передам.

Через час весь была отрезана. Два огромных досчаника, иногда называемых заморскими лодьями, ткнулись в берег выше по течению чуть в стороне от холма, на который взбиралась весь. Не дожидаясь, пока с судов сбросят мостки, в прибрежный песок стали прыгать воины в халатах и коротких кольчугах поверх них, растекающиеся пестрой волной по пажити. Головы их венчали скругленные шлемы, на которых болтались спадающие ниже уровня лопаток пушистые хвосты. Через несколько минут с другой стороны холма донесся условный свист о том, что и там появились чужеземные вои. Дозоры втянулись в весь.

– Буртасы… – Десятник сплюнул с помоста, тянущегося вдоль тына, на землю. – Лисье племя, каждый второй с ее хвостом на шеломе. Услыхали про нас и слетелись, шакалье. С большей части черемисов булгарцы дань берут, точнее, князьки местные со своих собирают и куда нужно везут, вот и не трогают их. Буртасы же сами данники Булгара, черемисов разорять им невместно, а про нас закон не писан. Да и с Суры ход недолгий. Тьфу, – еще раз сплюнул он, объяснив сложившуюся ситуацию стоящему рядом по долгу службы Петру и тихой сапой пристроившемуся Ивану. Глянул на опускающееся за лес солнце и добавил: – Попали, как кур в ощип. Обложили, не продохнешь… Свара, ходь сюда! Посчитал воев?

– Десятков шесть будет… Все одоспешенные.

– Так. У нас всех будет пять десятков, да в лес один ушел. Из них семь воев да полтора десятка бывших пешцев с никудышными мечами, а остальные смерды с охотничьими луками, плевком перешибешь… И луки, и охотничков этих. Срезни доспех не возьмут, так что дели впятеро. Три десятка против шести. Аще пойдут те в одном месте, несдобровать нам. Прижмут стрелами, шесты наложат… вон, готовят уже. И пройдут в весь как по помосту. А там и вырежут нас всех как щенков.

– Ну и мы, глядишь, положим половину, – вскинул ружье егерь.

– Десяток или полтора положим. Аще ты еще кого из них живота лишишь, то доброе дело будет, токмо кроме воронья нас дальше не ждет ничего.

– Если все так худо, то хорошее скажи, нечего настрой перед битвой поганить, – скривился Иван.

– Будет тебе и доброе. Маска токмо на предводителе буртасском да еще на паре-тройке воев. Более ни у кого нет, так что в лицо стрелы метать можно… коли они стоймя встанут да руки в стороны выставят, щиты отбросив. Кольчужки короткие, ноги, кроме халата, ничто не прикрывает. Ежели срезнями ниже колена бить, так многие охромеют и не добегут до тына, а при удаче и жилу кровяную перебить можно… Все на этом. Вои эти и степному бою обучены, и в лесу не пропадут, живут они ныне за землями мордовскими, битые, резаные. За хазар ранее ратились, теперь булгарцев от других степняков да рязанцев прикрывают. У каждого лук, сабля али меч, ножи боевые… а то и сулица, копье. Еще худо, что многие из них басурмане, нас за неверных считают. Под нож пустят, не думая долго, хотя… это больше к булгарцам относится, среди этих вроде всякий народ живет без притеснений… – Скривившись, десятник продолжил: – Да и наши князья в усобицах кровушку всуе льют. А так… люди как люди, новгородцы тоже разбоем промышляют. И эти не злее и не добрее других, оратаи и охотники, торговлишку ведут… И девки у них зело статные, ядреные да норовистые. Кровь с молоком… Эх-х…

Вот баб наших, девок и мальцов они на продажу и пустят. Более у нас взять нечего. Скот не нужен им ценой живота своего. Свой есть, да и места нет на лодьях. Полон с отяков да меха с них же на то судно, что внизу, пихают… Остальные налегке сюда пришли. Хотя… Насады наши схованные могли и найти около заводи, хоть те и не на плаву ныне… Доволен ли?

– Знание – сила.

– И то верно.

– А еще говорят у нас, что «мертвые сраму не имут», – поглядел на Трофима Иван.

– И нам про то Святослав завещал. Почитаете его?

– Да, наш он.

– Добре.

Несколько минут прошло в молчании. Затем из-за ветлужского холма показались два буртаса, подталкивающие в спину смерда и отрока, бредущих со связанными руками. Потратив некоторое время на то, чтобы их разглядеть, десятник пристукнул окольчуженной рукой по бревну тына:

– Вот и смертушка наша пожаловала… Мнится мне, что доставили они старосту отяковского Пычея с его сыном старшим. Верно, на лодке приплыли, которой руду нам свозят… Выведет он их на наших баб и детишек. Живот сына его в руках буртасов, и то для них порука в его верности. Выведет… Чужаки мы отякам пока.