Цунами. В море чувств - Ксения Александровна Хадунова

— Ну ты точно умнее.

— Спасибо за комплимент.

Я еще минуту постояла в саду, молча глядя на бабушкину яблоньку. Потом повернулась и пошла назад в дом. Поднялась на второй этаж и закрыла дверь в нашу спальню. Больше всего на свете в тот момент мне хотелось побыть одной.

— Эй, Ершова, я собираюсь в Феодосию, не хочешь поехать со мной? — крикнул мне снизу Дима.

— Спасибо, я побуду дома.

— Ну, как знаешь. Помни, я предлагал.

— Можешь взять с собой Олесю, — пробормотала я, уткнувшись лицом в подушку. В глазах щипало.

«Нет, Настюха, давай пообещаем себе не реветь, пока этот придурок дома», — приказал мне серьезный и сосредоточенный внутренний голос.

«Давай», — тихонько прошептала ему я. И сдержала обещание — разрыдалась ровно в тот момент, когда услышала хлопок входной двери.

Блин! Как же это больно!

«Почему, почему я такая неудачница?» — всхлипывала я, растирая по лицу растекшуюся тушь. А ведь производитель заверял, что она водонепроницаемая! Да-да, держи карман шире… Всего одна истерика — и тушь уже на ресницах, а по всему телу. Глядя на испачканные черной краской ладони, я заревела еще пуще.

«Как это больно, когда тебя изменяют», — подумала с горечью, когда поток слез немного иссяк. Вначале — Виталик, а теперь уже и Димка.

«Да и ты, мать, хороша», — предательски напомнил внутренний голос. — «Представь, как больно и обидно было тогда Виталику»…

Ничего не скажешь, жизнь — удивительна. Подумать только, с нашей первой встречи с Димкой на заправке прошло меньше полугода — а я уже успела стать настоящей королевой драмы. Виталик с его интернет-знакомствами, мои измены с Димкой, потом расставание, переезд, работа — и снова измены, только теперь уже не с моей стороны. Иногда мне кажется, что все происходящее — это действительно сюжет какой-то сопливой мелодрамы, которую ловкие сценаристы специально растянули на пару сезонов. Кажется, я запуталась в себе окончательно.

«А ты любишь Димку?» — вдруг вернулся внутренний голос.

Я прислушалась к себе. Еще в детстве, когда я запоем читала мамины женские романы, теснившиеся на полочках в стенном шкафу, я представляла, что любовь — это какое-то особенное чувство, высшая материя. И что испытать ее дается далеко не всем. Когда влюбилась в Димку — была счастлива хотя бы потому, что чувствовала этих пресловутых бабочек в животе и понимала, что могу любить. Пусть и безответно. Потом был Виталик и к нему я тоже питала самые светлые, нежные чувства. Была ли это любовь? Да, скорее всего, да. Опять же, Дашка — вот это моя явная и самая большая любовь. Но она особенная — любовь матери к своему ребенку есть по умолчанию, и она занимает особенное местечко в сердце. А вот романтика…

Когда я встретила Димку тогда, на заправке, вполне физически ощущала дрожь в своем теле. Я все еще помню, как туманилось сознание, как подкашивались ноги и какие эмоции я испытывала, когда смотрела на него. И что это тогда, если не любовь?

«Любовь…», — прошептал расстроенный внутренний голос. Судя по всему, ему тоже было грустно — от этих чувств, от всей этой ситуации, от того, что я оказалась в самом каком ни на есть идиотском положении — изменила сама и теперь застукала на измене любимого. Как же все это паршиво…

Димка вернулся вечером, когда на улице уже стемнело. Осторожно открыл входную дверь. Я услышала, как зашуршали пакеты в коридоре — видимо, там были продукты. Потом открылась дверца холодильника — да, точно, начал раскладывать покупки. Заскрипела лестница. Я тут же прикрыла глаза и сделала вид, что сплю. Сегодня у меня не было никаких сил слушать еще какую-то правду, выяснять отношения и уж тем более принимать какие-то важные решения. Пожалуй, пока хватит стрессов. Утро вечера мудренее. Пусть все идет своим чередом.

Димка, казалось, только обрадовался тому, что я сплю и не нужно никак оправдываться. Он открыл дверь, заглянул в комнату и тихонько кашлянул — видимо, пытался таким образом привлечь внимание. Убедившись, что я мирно сплю, закрыл дверь и спустился на первый этаж. Спустя пару минут я услышала звуки включенного телевизора — кажется, начался очередной футбольный матч.

Я думала, что в эту ночь вряд ли смогу уснуть, но, на удивление, отключилась почти сразу. А, когда проснулась, первым делом увидела солнечного зайчика, который радостно скакал по стене. И при виде его у меня сразу поднялось настроение. А чего я раскисла в самом деле? За свою любовь надо бороться! Конечно, Олеся младше меня и, несомненно, красивее… Зато я — умная, харизматичная, с чувством юмора и, что самое главное, у нас с Димкой есть общее прошлое. И, в конце концов, он же не бросил меня сразу, хотя мог. Мы по-прежнему вместе и нам комфортно друг с другом.

Приободренная такими мыслями, я поднялась с кровати и пошлепала вниз, на кухню. Сквозь приоткрытую дверь гостиной, увидела, что Димка заснул на диване прямо перед телевизором, не раздеваясь. Видимо, допоздна смотрел свой футбол.

Судя по всему, вчера он и правда заехал в магазин, потому что холодильник буквально ломился от продуктов. Чего тут только не было — даже моя любимая слабосоленая рыбка и баночка творожного сыра. Вкуснота!

Через полчаса завтрак был готов. Я как раз положила последний бутерброд на большое стеклянное блюдо, когда в двери показался заспанный Димка.

— Чем это так вкусно пахнет? — потянув носом воздух, спросил он.

Я, пока готовила, уже заранее решила, что буду вести себя с ним, как обычно — то есть не устраивать скандалы и не корчить из себя обиженную. Вспомнила, как бабушка внушала мне когда-то — мальчишки любят улыбчивых и беспроблемных девчонок. И я вполне могу позволить себе побыть такой.

— Воскресным завтраком, — мило улыбнулась я, разливая по чашкам травяной чай.

— Выглядит аппетитно. — Он сел за стол, смахнул со лба челку и пристально посмотрел на меня.

Я молчала.

— И ты ничего не хочешь мне сказать? — наконец, не выдержал Дима.

— Не-а, — я пожала плечами и взяла в руку хрустящий тост.

— Странно, я думал, что скандал мне обеспечен.

— А смысл? Я уже не шестнадцатилетняя идиотка, истерики закатывать не буду.

— И я это в тебе очень ценю.

— Рада слышать.

— Насть, ты не думай… — Димка размешал сахар в чае и поднял на меня глаза. — Мне не нужна эта Олеся. Только ты. Я не буду врать, не буду отпираться — да, она подбивала ко мне клинья. И да, я где-то не устоял. Но ты пойми