Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник) - Дмитрий Губин

Эта точность имеет колоссальное значение. Она позволяет не искажать истину и придает заметке смысл документа, с которым можно работать вечно, разматывая клубки старых дел. А вдруг как со временем выяснится, что банк грабанули сами милиционеры и начали расследование, заметая следы?

Замените слово «банк» на слово «Россия» – и вы увидите, почему журналистики у нас нет. А пока ее нет, ее место занимает пропаганда, в которой все сплошь либо ангелы, либо экстремисты, причем любой может быть к ним отнесен, возьмите нынешнего «экстремиста», экс-премьер-министра Касьянова. А пока журналистики в России нет, ее функцию выполняет обмен информацией и суждениями на свободных площадках форумов и социальных сетей.

В форумах можно, конечно, врать. Но в свободной дискуссии вранье получает десятки опровержений. В форумах можно, конечно, хамить. Но хамство может встретить отпор – тогда оно уменьшается до просто грубости. В форумах можно, конечно, писать глупости – но форумы являют собой учебную площадку: я сам там немало глупостей написал, но многому и научился. В общем, я за журналистику масс, за которую, как ни смешно, был когда-то и Ленин, веривший в рабочих и крестьянских корреспондентов. Это, на мой взгляд, тоже была глупость – но ведь при Ленине в избах не было компьютеров с выходом в интернет.

2010

МЕЧЕТЬ В ОКНЕ ХАТЫ, КОТОРАЯ С КРАЮ

В журнале «Огоньке» вышла моя статья. Называлась «Мечеть в окне». Она вызвала злую полемику и на сайте, и в Живом Журнале, и вообще в интернете.

У меня почти в каждом номере «Огонька» выходят статьи, я там штатный обозреватель, колумнист. И почти все вызывают дискуссии, я привык, и часто заранее знаю, что скажут. Однако эта была исключением. Я столкнулся не просто с неприятием того, что предлагал, но с неприятием агрессивным, хотя написал очень простые вещи.

Я написал, что окна моей петербургской квартиры выходят на мечеть, поэтому мусульманские праздники – какой-нибудь Ураза-Байрам – выплескиваются в мой переулок. Я написал, что этому рад, потому что другая культура не просто придает жизни колорит, но и напоминает, как разнообразен мир. Я написал, что эта культура уже стала частью моего быта: вон, у мечети открылся магазинчик «Халяль», где я покупаю баранину – так, живя в Лондоне, я покупал в африканской лавке батату. Я написал, что благодаря этому я воспринимаю мусульман как соседей – ну, здесь у меня их магазин, а вот здесь у нас в соседях евреи Миша и Жанна, у которых бельгийское кафе, в котором лучшие в Петербурге вафли, а дальше, на Сытном рынке, кореянка Сунако всегда придерживает для меня острую спаржу и сушеного тунца. И что именно это разнообразие культур делает жизнь жизнью, а Петербург – столицей, подобно тому, как мультикультурность и этнические кварталы делают мировыми столицами Лондон, Париж и Нью-Йорк. Но главное, я написал, что создание коммьюнити, то есть соседства, снимает страх перед чужой культурой. Сосед – он всегда свой. А то, что он соблюдает шабат или празднует Рамадан – ну, так здорово, он не такой, как другие.

В ответ я получил десятки реплик, смысл которых прост: пошел ты к черту со своей терпимостью и толерантностью. Мы в соседях хотим видеть только таких, как мы, а остальные пусть валят вон. Это наша земля (в Петербурге, на исконно шведско-финской земле, эта фраза особо прелестна), и чужаков не потерпим. И – судя по синтаксису и отсутствию орфографических ошибок – так пишут вполне образованные люди. То есть фраза из балабановского «Брата» – «не брат ты мне, гнида черножопая» – дала обильные всходы.

Я, если честно, устал спорить. Идея национального братства победила в России идею интернационального соседства. Соседство – это идея мировых столиц, больших городов, развитых наций. Родство, братство – идея племенного, общинного строя, это идея деревни, колхоза и хаты, стоящей с краю.

Варвары, случается, разрушают и большие города, и великие цивилизации. Однако цивилизации в истории остаются цивилизациями. А варвары – варварами.

2010

ГАЙКУ ОТВЕРНЕШЬ – ЗАДНИЦА ОТВАЛИТСЯ

В полном запрете на алкоголь за рулем (и запрете продажи крепких напитков ночью) некоторые видят очередной знак отношения власти к народу как к неразумному скоту. Однако вдруг как власти правы – в смысле и скота, и алкоголя?

«Пьяные» изменения в КоАП, лишающие водителя возможности даже пригубить вино, а также новые ограничения по торговле спиртным (в Москве крепким алкоголем нельзя торговать с 10 вечера до 10 утра, в Питере запрет действует пока с 11 до 7) – всего лишь часть большой антиалкогольной компании.

Вот, весь год депутаты Госдумы обсуждают несколько тем: установление минимальной цены водки (в целях борьбы с суррогатами), единый режим продажи алкоголя в стране (пока что регионы решают самостоятельно). Это в области законодательства.

Есть и идеологический аспект: сообщается, что население спивается (приводятся цифры мужской продолжительности жизни – 58,5 лет – и потребления алкоголя – 18 литров чистого спирта в год в пересчете на душу).

Ошибки в цифрах есть, но они похожи не на сознательную ложь, а именно на ошибки (жизнь мужика в России длиннее на год, а потребление россиянами старше 15 лет алкоголя в пересчете на чистый спирт составляет в 10,58 л по данным ВОЗ за 2004 год), а потому производят тот же эффект, что взрывы домов террористами в 1999-м. После них, если помните, «в целях борьбы с терроризмом» отменили выборы губернаторов: дабы сосредоточить управление в одних руках. Вот и сейчас: давайте в одни руки все отдадим. Помню, как меня ошеломил зампред правления Союза производителей алкогольной продукции Дмитрий Добров: «Мы считаем все положения антиалкогольной концепции не только правильными, но и реалистичными».

Ну, если уж и производители дуют в ту же дуду, и если от водки у нас мрут как мухи – то и впрямь надо этих мух мухобойкой. Хотя и без горбачевских перегибов и, скорее, на финский манер (в Финляндии до 1991-го винные магазины по выходным вообще не работали, а госмонополия на торговлю алкоголем, за исключением пива и сидра, действует до сих пор). И ведь правда же – ограничения и ужесточения уменьшают потребление? Разве ж нет?

Да я и не спорю.

Однако у меня – в отличие от Дмитрия Доброва (и, кстати, Дмитрия Медведева) к нынешний антиалкогольной компании есть вопросы.

Первый связан с тем, что сам по себе объем потребляемого алкоголя ни о чем не говорит. В России этого алкоголя потребляют меньше, чем в Швейцарии, Венгрии, Дании, Испании, Литве, Словакии, Португалии, Австрии, Германии, Франции, Чехии, Ирландии (данные ВОЗ). В Люксембурге пьют почти вдвое больше, чем у нас (17,54 л спирта). Но вы слышали когда-нибудь о спивающемся Люксембурге?! Или, скажем, Павел Лунгин однажды признался, что во Франции пьет в день литр сухого вина (примерно 47 литров чистого алкоголя в год) – так что, эти литры помешали снять «Такси-блюз», «Луна-парк», «Свадьбу», «Остров»?

То есть существует разница между стилем жизни режиссера Лунгина и бухим российским мужиком, еле дотягивающим до 60-ти. Они пьют разные напитки, это понятно. Но, что менее очевидно, пьют с разными целями.

Я давно знаком с наркологом Александром Данилиным. Он работает в знаменитой 17-й московской наркобольнице. Это крепкий, суровый, жесткий мужчина, написавший по своей проблематике пару десятков книг.

Так вот, нарколог Данилин лучше других объяснил мне, почему алкоголик пьет. Он надеется, что однажды выпьет Бога. Который войдет в него и решит все проблемы. И запой, в этом смысле – целая месса. То есть алкоголизм не есть причина жизненных проблем, а лишь способ их скрыть. И у меня (вслед за наркологом Данилиным) есть сильное подозрение, что проблемы, заставляющие прятаться в вине, сильно отличаются в зависимости от дохода, образования, сферы работы и даже от региона.

Тот же Данилин рассказывал, что заметное число его нынешних пациентов – это выходцы с Кавказа. У себя на родине, в Тбилиси или Кутаиси, они пили много, но не становились алкоголиками, потому что вино было элементом, связывающим застолье, которым руководил тамада (у Данилина есть теория, что тамада – это наследник служителя культа, использовавшего алкоголь для возбуждения религиозного экстаза).

Попав в Москву, они угодили в мясорубку: ранний подъем в общаге – стройка – бутылка водка в общаге – ранний подъем, – и, лишившись застолья и тамады, спились.

Вряд ли единый федеральный запрет на торговлю спиртным по ночам (или другой единый запрет) сможет им помочь. А та мера, которая может помочь им – вряд ли поможет другим. Это ведь только в глазах депутатов от «Единой России» вся Россия – едина. На самом деле то, что сгодится в Чечне, не будет работать в Москве, а то, что будет в Москве – не будет в Костроме. Единая – это Финляндия, где всего населения столько, сколько у нас в Петербурге. И то там, борясь с водкой, параллельно прививали культуру потребления вина.