Любовь вне Времени (СИ) - Безумова Эля

— Лапуленька, я же говорю, давай «Газель» возьмём в кредит! Я буду работать, денежку тебе носить, а ты — моя красавица, по салонам расхаживать, марафет наводить. — Ромка повалил её на диван, и стал расстёгивать пуговицы на платье.

— Порвёшь, ошалелый! — заулыбалась женщина, — сама расстегну, — слёзы на лице мгновенно высохли. — Какой ты у меня всё — таки хороший! А бутылочку возьмём вечером?! — она уже млела в руках любимого.

Через десять дней, Роман стал полноправным хозяином однокомнатной квартиры, правда хрущёвка и пятый этаж, но Москва…

Нотариус, вручая документ новому собственнику, с жалостью посмотрела на Нинку, в голове её пробежала мысль: «Ну вот, на одного бомжа стало больше…пропадёт баба!»

Глава 5

На следующий день, после получения свидетельства о собственности на квартиру, Роман под ручку со Снежкой, заявился в тот же районный ЗАГС, который он две недели назад, посещал с Нинкой. В этот разКоролева Социальных услуг, была благосклонна и улыбалась во весь рот:

— Спасибо вам, Наталья Вячеславовна, за то, что подыграли мне! — Ромка протянул конверт с деньгами. — Пожалуйста, уничтожьте предыдущее заявление…

Регистраторша, не дав договорить, резким движением вырвала конверт из рук мужчины, и быстро сунула в верхний ящик стола:

— Вы что, с ума сошли…а если заметят! — прошептала она, и добавила, — в тот же день, как и договаривались — всё изорвала, не переживайте!

Затем нарочито громко и торжественно, словно в рупор, объявила:

— Молодые люди, просьба выйти в коридор и там заполнить бланки! Ближайшая регистрация, через месяц — на 6 мая, прямо перед праздником Победы.

Снежка вышла из Загса, с надутыми губами:

— Почему через месяц? Чё, не мог пораньше договориться?! Ещё месяц тайком встречаться…

— Снеж, ну не дуйся…знаешь, сколько я за театр с Нинкой отвалил?! Всего тридцать дней, незаметно они и пролетят. — Ромка обнял девушку за талию, и хотел поцеловать, но она вырвалась из его объятий.

— Дорогой мой, вообще — то я беременная…

— Как беременная?! — растерялся мужчина.

— Так, пять недель…

— А чё молчала — то?!

— Ждала! Думала, если не получится с квартирой — аборт сделаю, поэтому и не говорила.

— Снеж, ты чего…какой аборт?! Там же ребёнок, живой…мой ребёнок, — Ромка подхватил девушку на руки и пританцовывая от счастья, закружился вместе с ней. — Сын…сын будет!

— Поставь на место…тошнит меня! — заголосила Снежка, — рано думать, кто будет, лишь бы здоровенький родился. А с вами одни нервы! Танька вчера узнала, и давай верещать: «Убью, если аборт сделаешь! Отдай ребёнка мне, я его воспитаю!»

— В смысле…как это, Таньке отдать?! — возмутился Роман. — Это наш ребёнок, сами и будем воспитывать!

— Рома, я тебя официально предупреждаю, — Снежана вплотную подвинулась к мужчине и заглянула в глаза, — как только, я получу свидетельство о браке, в тот же день — заезжаю в Нашу Квартиру! Я, Генку пьяного, видеть больше не могу — мутит от его рожи! И вообще, беременная женщина должна быть спокойной. Не вздумай мне сказать, что тебе Нинку жалко! Мне…мне плевать куда ты её денешь, — на этой фразе, она смачно сплюнула себе под ноги, — и как ты ей всё объяснишь! Думать не хочу об этом, — девушка топнула ногой, — это не моя проблема…ты понял?!

— Понял, понял… — растерянно залепетал мужчина, — думаю, решится этот вопрос как — нибудь.

— Рома, не как — нибудь, а выселяй свою Нинель! Я не собираюсь с пузом в коммуналке ютиться! Или может быть, втроём будем жить, а? — давила Снежка дальше.

Роману было жалко Нинку…жалко до слёз! За эти годы, он сроднился с ней, как с сестрой. Но игра зашла слишком далеко. Да вот, ещё ребёночек…счастье — то какое!

*****

Димитро с Леей, и двумя детьми, снял небольшой домик на окраине Пловдива. Две комнаты и кухня, но для бродячих артистов, это казалось дворцом. Решили — зиму представления не давать. Янко — малыш совсем, Демира — кроха, куда их на мороз тащить!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лея, а может продадим кибитку, продадим лошадь?! Купим своё жильё, осядем и будем воспитывать детей! Заживём с тобой, как муж и жена, деньги — есть.

— Не наши это деньги, Димитро! — Лея вынула из печи горшок с кашей. Каша была на молоке, с топлёным маслом! Такой роскоши, цирковые артисты не позволяли себе никогда. — Не принесут нам эти золотые червонцы, счастья! Да, и какая из меня жена?! Засмеют нас люди…

Лея никогда не смотрелась в зеркала — очень стеснялась своей внешности. Когда заехали в дом, Димитро по её просьбе, поснимал все зеркала со стен, и отнёс в сарай.

— Янко, хороший мой, пойдём ужинать! — женщина накладывала ароматную и дымящуюся кашу, в глиняные плошки.

Пацанёнка, долго звать не пришлось — он рос, а потому всегда хотел есть.

— А почему Демире плошку не поставили? — спросил мальчонка, усаживаясь на высокий, деревянный стул.

— Она ещё маленькая, сама есть не умеет! — почему — то раздражённо ответила Лея. — После ужина, мы её из бутылочки покормим.

— Когда я вырасту и стану акробатом, то обязательно женюсь на Демире! — Янко уплетал кашу за обе щёки.

— А если она не захочет стать твоей женой?! — серьёзным голосом спросил Димитро.

— Захочет! Я буду ловкий, смелый, и она меня полюбит, — как птаха, щебетал мальчонка.

— Янко, уймись! — Лея шлёпнула ребёнка по спине, — ешь кашу и не болтай! — не лежала у неё Душа к малышке…ой, как не лежала.

После ужина, когда детей уложили спать, клоун продолжил разговор:

— Послушай, Лея — старый я стал! Да и ноги болят, мочи нет! Может, правда осядем на одном месте?! Что мне люди…пусть говорят, чего им заблагорассудится.

— Димитро, мой дом с детства, это — цирковая повозка и площади! Площади, полные людей, которые ужасаются моего вида и смеются надо мной, но платят за это хорошие деньги, — Лея перебирала фасоль для завтрака. Свеча, которая горела на столе, освещала её некрасивое, волосатое лицо. — Я Свободу люблю, Движение! Хочешь, я отзимую с вами, и уйду с другим цирком?! А ты, оставайся с детьми… — женщина встала и потушила свечу, всем своим видом показывая, что устала и хочет спать.

— Не вытяну я один детей, — возразил Димиро, — сил не хватит! Ладно, быть по — твоему, как стает снег, начнём гастроли. Не будем сидеть сложа руки, надо за зиму приготовить новый номер, и включить туда Янко.

Димитро не спал всю ночь, ворочался, голова была, как раскалённый котелок: «Да, Лея права — золотые червонцы не наши. Пока Демира растёт, можно из шкатулки, понемногу брать денег, только на её содержание. Каждую зиму придётся снимать тёплое жильё. По всей видимости, малышка из родовитых — погибнет в холоде. А весной, летом и осенью, будем давать представления. Единственное, лошадь надо новую купить, старая эта совсем, кляча…Исполнится девчонке шестнадцать, жив буду — расскажу всю правду и деньги отдам. Пусть делает с ними, что хочет!»

Новый день начался с тренировки Янко. Старый клоун обучал его разным трюкам, готовили новый номер.

— Сынок, надо много трудиться, чтобы иметь гибкое и пластичное тело! — Димитро посадил на колени, потного от тренировок мальчугана. — Пойми, я стараюсь ради тебя! — он ласково погладил Янко по голове, — вырастешь, спасибо скажешь, за то, что я научил тебя, зарабатывать на кусок хлеба.

— Я буду стараться, отец…очень стараться, — мальчик обнял Димитро за шею, чмокнул в щёку, и тут же с бесовской улыбкой добавил, — а ещё я хочу стать красивым, чтобы понравиться Демире!

— Ах ты, пострелёныш! Лея, слышишь, что он говорит?! — рассмеялся мужчина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но женщина — обезьяна, не поддержала радостного смеха Димитро, а проворчала в ответ:

— Сердце моё — беду чует! С кровью девчонка вошла в нашу семью…с кровью! Чужие деньги, счастья ещё не принесли…никому не принесли!

Старый клоун промолчал, он был согласен с Леей. Но коль Судьба распорядилась так, что своих детей он потерял — значит, надо воспитывать этих двоих. Богу на небе виднее, как правильно…