Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Головка, неловко склоненная в сторону, навела Джейми на неуместную мысль о дыне. Маленький пухлый ротик был безмятежно открыт, и влажная розовая нижняя губа слегка шевелилась. Появление на свет было нелегким делом, и сейчас новорожденный мирно спал.

— Трудная работа — родиться, а?

Джейми обратился к малышу, но ответила ему хрипловатым от изнеможения голосом Дженни:

— Да уж, не из самых легких. Слушай, в буфетной есть виски, не принесешь мне стаканчик?

В конце фразы она закашлялась.

— Виски? А разве тебе не следует выпить эля со взбитыми яйцами? — спросил он, не без труда отогнав назойливую мысль о подходящем питании для только что разрешившихся от бремени матерей, предложенном Фергюсом.

— Виски, — решительно сказала его сестра. — Вспомни, когда сам ты лежал внизу искалеченный и рана в ноге грозила гангреной и смертью, разве я пичкала тебя элем со взбитыми яйцами?

— Ты пичкала меня чем–то, выглядевшим куда хуже какого–то там эля с яйцами, — ухмыльнулся Джейми, — но правда твоя, в виски я отказа не знал.

Он бережно положил ребенка на покрывало и отправился за виски.

— У него уже есть имя? — спросил Джейми по возвращении, кивнув на младенца и щедро плеснув в стакан янтарной жидкости.

— Я назову его Айеном, в честь его отца.

Рука Дженни нежно легла на округлую, покрытую легким золотисто–коричневым пушком макушку. На месте родничка ритмично двигалась кожица, и биение пульса производило впечатление беззащитной уязвимости. Повитуха заверила его, что младенец — прекрасный крепкий малый, и, хотя Джейми следовало положиться на ее слово, все же, поддавшись смутному порыву защитить это открытое место, он снова взял младенца на руки и прикрыл головку одеяльцем.

— Мэри Макнаб рассказала мне, как ты обошелся с миссис Кирби, — заметила Дженни, попивая виски маленькими глотками. — Жаль, что я этого не видела. Она сказала, ты дал старой метле такой окорот, что она чуть язык не проглотила.

Джейми улыбнулся, нежно погладил ребенка по спинке и прижал его к груди. Прикосновение расслабленного тельца крепко спящего малыша оказывало удивительное, умиротворяющее воздействие.

— Жаль, что не проглотила. Как ты вообще терпишь эту несносную особу, живущую с тобой в одном доме? Да будь я тут каждый день, давно бы уже ее придушил!

Его сестра хмыкнула и закрыла глаза, откинув голову назад, чтобы виски проскользнуло в горло.

— Ай, Джейми, люди донимают тебя ровно настолько, насколько ты им это позволяешь, а я ей особо распускаться не давала. Однако, — добавила она, открыв глаза, — не стану утверждать, будто мне будет жаль от нее избавиться. Я собиралась отослать ее старому Кетрику из Брох–Мордхи. В прошлом году у него умерли жена и дочь, и ему нужна в доме женщина хозяйство вести.

— На месте Сэмюэла Кетрика я бы взял вдову Муррея, — сказал Джейми, — а не вдову Кирби.

— Пегги Муррей уже пристроена, — заверила его сестра. — Весной она обвенчается с Дунканом Гиббонсом.

— Экий он хитрый, этот Дункан, — отозвался он, слегка удивившись.

Тут ему пришла в голову мысль, и он ухмыльнулся.

— Сестрица, сами–то они об этом знают?

— Пока нет, — усмехнулась она, но улыбка тут же сменилась задумчивым выражением. — Если, конечно, ты сам не подумываешь о Пегги.

— Я?

Если бы Дженни вдруг предложила ему выпрыгнуть из окна второго этажа, Джейми был бы поражен не меньше.

— Ей всего двадцать пять, — настаивала сестра. — Достаточно молодая, чтобы иметь еще детишек, и она хорошая мать.

— И сколько виски ты уже выпила?

Он наклонился вперед, делая вид, будто рассматривает уровень в графине, не забыв при этом уместить головку ребенка в ладони, придерживая младенческий затылок. Потом выпрямился и бросил на сестру взгляд, исполненный сдерживаемой досады.

— О чем ты вообще говоришь? Какая может быть женитьба, когда я живу, словно зверь, в пещере?

Неожиданно Джейми ощутил внутри страшную пустоту и, чтобы сестра не заметила, как расстроили его ее слова, стал расхаживать по комнате, баюкая на руках младенца.

— Скажи–ка, давно ты в последний раз ложился с женщиной в постель?

Вопрос прозвучал у него за спиной, и потрясенный Джейми резко повернулся кругом.

— Ну и вопросики у тебя!

— Ты не ухлестывал ни за одной девушкой между Лаллиброхом и Брох–Мордхой, — невозмутимо продолжила она, — иначе бы до меня дошел слушок. И ни к одной вдовушке, как я понимаю, не присоседился…

Здесь Дженни деликатно выдержала паузу.

— Ты прекрасно знаешь, что нет, — отрезал Джейми, чувствуя, что краснеет от раздражения.

— А почему? — без обиняков спросила его сестра.

— Почему?

Он смотрел на нее в упор со слегка приоткрытым ртом.

— Ты что, ума лишилась? Я что, по–твоему, из тех мужчин, которые таскаются из дома в дом, норовя улечься в постель с каждой встречной женщиной?

— Ну не с каждой, конечно. — Дженни печально улыбнулась. — Ты, братишка, честный человек и не стал бы пользоваться женской слабостью. Вот я и говорю, что тебе нужна не любовница, а жена.

— Нет! — выпалил он так резко, что спящий ребенок дернулся и пискнул.

Джейми машинально принялся его укачивать, одновременно сердито увещевая сестру:

— Послушай меня, Дженни Муррей. Я не собираюсь жениться снова, так что выбрось из головы все мысли насчет того, чтобы с кем–нибудь там меня свести. Знать об этом ничего не желаю, слышишь?

— Слышу, — спокойно ответила она и подтянулась выше на подушке, чтобы взглянуть брату прямо в глаза. — Ты собрался жить монахом до конца своих дней? — спросила Дженни. — Так и ляжешь в могилу, не оставив сына, который похоронил бы тебя и продолжил твой род?

— Не лезь не в свое дело, черт тебя дери!

С колотящимся сердцем он повернулся к сестре спиной и размашистым шагом направился к окну, где и остановился, уставившись невидящим взглядом на конюшенный двор.

— Я понимаю, что ты скорбишь о Клэр, — прозвучал у него за спиной тихий голос сестры. — Думаешь, если Айен не вернется, я смогу его забыть? Но ведь жизнь продолжается, Джейми, и вряд ли Клэр хотела бы, чтобы ты провел остаток дней в одиночестве, не оставив потомства.

Джейми долго молчал; просто стоял, ощущая тепло прижатой к шее маленькой пушистой головки. В стекле он видел свое смутное отражение: высокую расплывчатую фигуру и белый сверток, выглядевший неуместно под бледным пятном хмурого лица.

— Она была на сносях, — сказал он, обращаясь к своему отражению, — когда она… когда я лишился ее.

Что еще он мог сказать? Вздумай он попытаться втолковать сестре, где, по его упованиям, находится сейчас Клэр, она все равно бы его не поняла. И как объяснить, что он не может думать о другой женщине, ибо надеется, что Клэр еще жива, пусть даже и потеряна для него навсегда?