Из ворон в страусы и обратно - Анна Яковлева

– Где его искать? – на всякий случай спросила Нилка и взглядом проводила последний глоток кофе, пролившийся в горло Тамаре.

– В Сети, – опустив пустую чашку на блюдце, устланное салфеткой, ответила Тома. – Брось свое резюме и жди, когда позвонят. Ты должна выбирать, а не тебя. Ты. Достаточно того, что нас и так все время выбирают или не выбирают. Единственный приятный момент в нашей жизни – выбор букера.

Нилка даже в мыслях не допускала предательства по отношению к Вадиму – именно так она квалифицировала любой ход, сделанный без его ведома.

– Тебе-то какая разница, с кем я буду работать? – разлепила рот она.

Пытаясь что-то высмотреть в кофейной гуще, Тома молчала. Пауза затягивалась, Нилка уже не чаяла дождаться ответа, но ответ все-таки прозвучал:

– Надоело видеть, как девок перемалывает жизнь. Чем выше ставки, тем больнее, а ты всю себя бросила на алтарь фэшн. Не хочешь вернуться на занятия в техникум?

Черты Нилкиного лица заострились и окаменели.

– После всего?

– Это ты о сексе с Вадимом или о Неделе моды в Мадриде?

– И об этом тоже.

– Ты пойми, – Тамара освободила место на столе, придвинулась, легла плоской грудью на такую же, как у Нилки, сервировочную подставку в прованском стиле, – это все глупости и мишура. Тебе нужно учиться. Ты теперь знаешь кухню изнутри и, может быть, сможешь воспользоваться своими связями и знаниями, чтобы стать модельером. Вот тогда… тогда все окажется не зря.

– Откуда такая забота? – ухмыльнулась Нилка.

Тамара словно очнулась:

…Против желания, разговор с Тамарой произвел на Нилку гнетущее впечатление.

Несколько дней она страдала, а потом принялась исподтишка наблюдать за Вадимом.

Принюхивалась, прислушивалась к его разговорам по телефону, присматривалась, но волос на пиджаке и помаду на воротнике так и не обнаружила. Да и в агентстве, сколько ни заглядывала в комнату переговоров, Вадима там ни разу не застала. К слову сказать, и девицу, подпадающую под описание, данное Тамарой, Нилка не встретила, из чего с радостью заключила, что девица – плод Томкиного воображения.

Нилке так хотелось летать, а эти сплетни обрезали ей крылья, и она сделала второй вывод, который был даже гениальнее, чем первый: что бы Вадим ни сделал, она ему все простит.

Едва приняв решение, Нилка успокоилась, что было весьма кстати: карьера перла в гору, контракты сыпались на Нилку один за другим, не хочешь, а поверишь в судьбу.

Судьба в образе Вадима вела за собой Нилку с показа на показ, бросала с подиума на подиум, из студии в студию и обратно.

Его тишайший баритон ласкал слух:

– Девочка моя, ты в отличной форме. У меня есть предчувствие, что скоро тебя будут рвать между собой все ведущие дома моды. – Был один из редких моментов, когда Вадим находился в отличном настроении и развлекался тем, что заигрывал с Нилкой.

– Вадим, ты меня любишь? – превозмогая страх, спросила Нилка. Даже глаза зажмурила – так было страшно. О любви всегда говорить страшно – простыми такие разговоры не бывают – это Нилка понимала и не лезла к Вадиму.

Усталые, они лежали на диване после презентации коллекции известного бренда, раковой опухолью расползающегося по российской глубинке.

– Конечно, люблю, – ответил он, и Нилку задел сухой тон любимого.

– Ты меня любишь как модель или как Неонилу Кива?

– Разве это не одно и то же?

– То есть, – осторожно пробиралась сквозь словесную шелуху Нилка, – ты не отделяешь меня от профессии?

– Ну, девочка моя, до профессионалки тебе еще далеко, – многозначительно произнес Вадим.

Двусмысленность фразы покоробила Нилку.

– Я серьезно спрашиваю, Вадим, – хотела и не могла остановиться она.

И тут же обозвала себя кретинкой. Опять она за старое. Разве мало, что любимый с нею?

– Ответственно заявляю: выбрось всю дурь из головы, солнце мое. У тебя впереди Неделя моды в Нью-Йорке.

– В… где? В Нью-Йорке? – Чужое слово далось не сразу. Нилка раскраснелась.

Это же на краю географии! Еще совсем чуть-чуть, и ее заметят, еще несколько усилий, и она станет эксклюзивной моделью!

– Да. Надеюсь, ты понимаешь, как к этому нужно относиться?

– Конечно, понимаю, – пугаясь ответственности, выговорила Нилка, – я все сделаю, как ты скажешь.

– Ну-ка, солнце мое, встань-ка на весы.

Сердце у Нилки остановилось: вот он, момент, которого она ждала и боялась.

Следуя за Вадимом, как за коренной пристяжной, покорно прошлепала в спальню и наступила на весы. Пятьдесят два кило. Убийственно. Вес деревенской дуры, лапотницы. Молочницы. Поселянки. С таким весом только коров пасти.

– Солнце мое, это несерьезно, – протянул Валежанин и похлопал Нилку по пятой точке. – Давай-ка займись собой как следует, пока не поздно.

…Еще одна сентенция Валежанина оказалась справедливой: моделинг похож на спорт. И по духу и по букве.

Нилка не слезала с беговой дорожки.

«Коровища! Жиртрест. Бочка», – ненавидела себя она.

Меняла режимы, устраивала подъемы, спуски, ускоряла темп до тех пор, пока в глазах не начинало рябить.

Весы с благодарностью откликнулись на героические усилия – цифра «пять» исчезла с циферблата! Сорок восемь и девять килограмма! Ура!

Но эйфория быстро прошла: опытная модель Неонила Кива помнила, что удержать вес намного труднее, чем похудеть. Главное – не расслабляться. Нет предела совершенству.

Она удержит вес. Она его удержит, как бы он ни ускользал, как бы ни исхитрялся. Она пойдет на шантаж организма, на обман, на подлог – на что угодно, но вес удержит.

Нилка полезла в Интернет и добросовестно изучила питание всех избранных в подлунном мире – балерин, моделей, киноактрис и жокеев – и выбрала уксусную диету.

Чайная ложка яблочного уксуса, разведенная в стакане воды, стала панацеей. Сразу после пробуждения и на завтрак Нилка выпивала подкисленную воду, в течение дня поливала уксусом салаты, рыбу, мясо и даже морепродукты.

Укрощение веса пошло семимильными шагами. Нилка соревновалась с собственным организмом: кто кого?

У диеты был только один изъян – она разъедала зубную эмаль. Но и этот побочный эффект легко устранялся простым полосканием зубов после еды. Ха! Где наша не пропадала!

Весна преследовала Нилку, летела за нею с одного континента на другой.

Сначала был Нью-Йорк, где цвели тюльпаны, потом – родной город с подснежниками.

Нилка разглядела их из окна машины по дороге из аэропорта.

Мысль, что академический отпуск закончится через несколько месяцев, была задвинута в самый дальний уголок памяти – какой на фиг техникум? Перелеты входили в привычку, работа затягивала – героин рядом не стоял.