Южный фронт - Сергей Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скорее, мы тебе сейчас засадим, – хохоча, промолвил тот и обратился к подельникам:
– Сорвите-ка с нее платье. Пора получше разглядеть ее прелести. А то сдохнет скоро, так и глядеть на нее тошно будет…
Атташе снова попытался протестовать. Но ему опять закрыли рот тем же способом. Бандиты подошли к девушке в полной готовности стянуть с нее одежду. Есения затрепыхалась. У Хуана заработала рация. Антонио вызывал порученца на связь. Экзекуция была приостановлена. Порученец начал сеанс связи с отправленным для переговоров с потерпевшими катастрофу громилой.
– Надеюсь, ты с добрыми вестями? А то ты нас от такой забавы сейчас отрываешь, что плохих новостей слышать не хочется, – разглагольствовал Эскабальдо.
– Я с хорошими вестями, – ответил Рыбий Глаз. – Разбившийся самолет я нашел. Русских пассажиров видел.
– О, отлично! – обрадовался Хуан. – Ты с ними уже говорил?
– Пока нет. Непонятно, как их лагерь охраняется. Все не так, как мы думали раньше. Жду вас. Мы сможем справиться только вместе, – сказал посланец и сообщил координаты, где собирался ждать остальных подельников.
– Я тебя понял. Мы придем, – проговорил порученец, сверяясь с картой. – Вот только место это, как посмотрю, черт знает где находится. По карте хрен что поймешь. Дорога простая?
– Где-то простая, где-то сложная. Я на словах не объясню, – после небольшой паузы выдал Антонио.
– Ладно. Придется воспользоваться услугами проводника. – Главарь бандитов снисходительно посмотрел на висящую девушку. – Короче, будь там, где сейчас. Мы постараемся быстро добраться до тебя.
Сеанс связи завершился. Хуан приказал опустить Есению на землю и развязать.
– Ну что, голубушка? Тебе опять повезло, – с нескрываемой насмешкой промолвил он, обращаясь к пленнице. – Поведешь нас туда, куда мы скажем. Но только учти, если ты попытаешься нас обмануть, то на этот раз тебя уже ничто не спасет.
– Бывает, – сухо ответила Есения, потирая посиневшие от веревки запястья.
Хуан по известной лишь ему одному причине рассмеялся и отдал приказ связать заложницу. Верить в ее покладистость, особенно в свете последних событий, он не мог. В связанном состоянии она казалось не такой опасной и коварной. В любом случае, так у нее было бы меньше возможностей для выполнения коварных замыслов. Конечно, убежать можно было и со связанными руками. Однако спастись было проблематично.
Эскабальдо не стал возвращаться к прежнему укрытию. Туда он отправил небольшую часть своей группы. Кто-то ведь должен был в случае необходимости встретить подмогу, которая явно задерживалась. Остальные же во главе с самим порученцем отправились в сторону лагеря потерпевших авиакатастрофу. Если с Есенией было все понятно, то по поводу Ткачева Хуан призадумался. Однако вскоре он решил взять и его с собой. Какими бы опытными ни были подельники, доверять им русского дипломата опасно. Могли или проворонить, или убить ненароком. Главарь так рисковать не хотел.
21
В столице латиноамериканской республики обстановка оставалась напряженной. Несмотря на то что большая ее часть находилась под контролем повстанцев, в отдельных районах продолжались бои повстанческих сил с пропрезидентскими формированиями. Таких разновеликих точек на карте города насчитывалось порядка десяти. Однако едва ли не самой важной из них была точка, в которой находился президент республики. И это был отнюдь не президентский дворец, а до недавних пор секретный бункер. Он располагался в пяти километрах от дворца под мемориальным комплексом, посвященным «Великой революции». «Великой революцией» здесь официально называли приход нынешнего президента к власти…
Президент почти ежеминутно следил за изменением обстановки в столице. Ничего утешительного для себя в очередных сводках он не находил. Ситуация была патовая.
Следовало принимать едва ли не самое важное за все президентство решение: собирать манатки и рвать отсюда когти, пока мятежники не оторвали ему что-нибудь другое. Решение покинуть столицу и республику давалось с трудом. Президент метался по бункеру, пытаясь придумать хоть какой-то выход из положения. Ничего не получалось. Как насмешка выглядел висящий на вешалке мундир верховного главнокомандующего с золотой вышивкой и орденами. Сейчас он значил не больше, чем костюм гостиничного швейцара или клоунский наряд.
Впрочем, метания и терзания президента были игрой. Он делал вид, будто озабочен принятием решения, а в подземных ангарах уже стояли броневики, набитые золотым запасом страны в слитках и целыми кубометрами пачек с наличными американскими долларами. Обслуживающие бронемашины вояки ждали лишь знака, чтобы начать эвакуацию всего этого богатства и самого господина президента. Однако знака все не было и не было. Это при том, что повстанцы рассекретили местоположение бункера и делали все возможное, чтобы прорвать внешнее кольцо обороны и войти в туннели. Головорезы из личной президентской гвардии держались до последнего. Кому-кому, а им терять было нечего. И пощады ждать не имело смысла. Народ их ненавидел лютой ненавистью, и в любом случае гвардейцев ожидала бы расправа. Неважно, от повстанцев либо от разъяренной толпы простого люда.
С поверхности земли доносились отзвуки выстрелов и взрывов. Там продолжался ожесточенный бой. И, судя по всему, гвардейцы в нем проигрывали. Президент смотрел на потолок и с тревогой вслушивался в доносившиеся шумы. За этим делом его застал глава президентской спецслужбы, носивший чин адмирала. Он был правой рукой руководителя республики и оставался с ним, несмотря на усиливающуюся опасность.
– Финиш? – коротко спросил президент, увидев своего главного помощника.
– По сути, да, – не стал заискивать тот. – Оборона бункера обречена на провал. Двадцать, может быть, тридцать минут гвардейцы еще продержатся. Но не более того. Мятежники уже подавили большинство последних очагов сопротивления в городе. Судя по радиоперехватам, в район мемориала направляются дополнительные силы. В том числе и несколько танковых взводов, а также четыре группы огнеметчиков. Скоро здесь будет настоящий ад. Они сметут остатки обороны. И если не сумеют ворваться в подземные коммуникации, то начнут применять огнеметы – через вентиляционные шахты, через любые щели…
– Неужели все так безнадежно? Ничего нельзя сделать? Мы же столько попыток переворотов подавили… – президент все еще искал последнюю соломинку, за которую можно было ухватиться.
– Нет. Теперь все по-другому, – адмирал не давал повода для оптимизма. – Раньше были народные манифестации с элементами вооруженного выступления. Сейчас же самый настоящий военный мятеж. К сожалению, мы поздно смогли оценить реальные масштабы теперешнего выступления. Да и информационную войну мятежникам мы уже проиграли. Надо было еще вчера на весь мир заявить, что к власти рвутся неонацисты, расисты или черти из преисподней. Тогда другим странам пришлось бы несколько дней соображать, что же у нас на самом деле происходит. А так мятежники изначально раструбили, что они являются революционными силами, борющимися за восстановление демократического строя.
– Но там же военный на военном! Они же еще вчера от меня награды и высокие чины получали! Кто им поверит?! – негодующе проговорил президент.
– Так-то оно так, – кивнул глава спецслужбы. – Да только некоторые западные страны уже признали мятежников как революционную власть. И что самое печальное…
– Арестовали мои заграничные счета?! – высказал догадку руководитель республики, искренне желая ошибиться в своем предположении.
– Да. Именно так, – подтвердил собеседник и продолжил: – Пока есть время, необходимо эвакуироваться с тем, что имеется на руках. Верные вам силы еще удерживают мыс, где расположены аэродром и морской порт. Часть воздушных сил и флота также остается на вашей стороне. Поэтому надо поторопиться. Ситуация может поменяться в любое время.
– Ладно. Начинай эвакуацию, – пробормотал президент и махнул рукой.
– Хорошо. Я отдаю соответствующие распоряжения нашим людям. А заодно постараюсь усыпить бдительность мятежников мнимыми переговорами об условиях сдачи бункера.
– Делай, как считаешь нужным.
На сборы президента ушло не более пяти минут. Гвардейцы в ангарах и без того находились в боевой готовности. Адмирал вышел на связь с повстанцами, ведшими бои в районе мемориала «Великой революции». Запрашивал, какие требования необходимо выполнить, чтобы президенту была гарантирована жизнь и безопасность. Повстанческий командир клялся едва ли не на Библии, что судьбу президента будет решать демократический суд. При этом обещал, что в случае немедленной сдачи того в плен он лично гарантирует сохранность жизни диктатора. Именно так, диктатором, без каких-то обиняков командир называл президента. По его тону было понятно – он хотел, чтобы низложенный глава республики сдался именно ему, а не кому-то другому. Спецслужбист начал изображать торг, требуя уступок. Среди прочего он особенно настаивал на отводе повстанческой бронетехники с южной части мемориала. Командир повстанцев заподозрил неладное. Вне эфира он, наоборот, приказал всю имеющуюся под его началом технику сконцентрировать именно на южном участке. Несмотря на глубину расположения бункерных помещений, передвижение противника было зафиксировано. Адмирал потирал руки, так как его уловка удалась. Повстанцы поступили с точностью до наоборот – убрали танки и бронемашины с северной части мемориала. А именно там находился замаскированный выезд из подземных ангаров.