Николай Крылов - Илья Драган

В Одессе никакой игры в поддавки не предполагалось.

Услышав от Шишенина слова «Одессу оставляем», Крылов в тот же миг подумал: а как уйти?

Трудно оборонять город, осажденный вчетверо превосходящим по своим силам противником. Могло дойти и до уличных боев, до боев на баррикадах, но тогда каждый каменный дом можно было превратить в крепость. Здесь была одна опасность — остаться без тыла, без снабжения по морю боеприпасами и задохнуться без них.

Но едва лишь начнется отвод войск с оборонительного рубежа, как противник, догадавшись, что готовится вывод всей армии из Одессы, усилит нажим, и ослабленные линии обороны будут разорваны. Тогда — гибель и города и армии, а в Крыму нужна боеспособная армия. Догадывался: для обороны Севастополя отводят Приморскую, как имеющую опыт обороны города в глубоком тылу противника.

Делая наметки контрудара в южном секторе, Софронов и Крылов особо не размахивались, даже принимая во внимание и дивизию Томилова. Уже 1 октября на Военном совете ООРа было принято решение начать эвакуацию 157-й дивизии в первую очередь и немедленно, ибо Левченко сообщил, что из Новороссийска уже вышли первые транспорты.

Петрову для контрудара выделили только один полк из этой дивизии.

После корректировки плана контрудара, в связи с изменившейся обстановкой, главный удар Чапаевская дивизия должна была наносить в направлении на Ленинталь. Слева от чапаевцев удар наносила спешенная кавдивизия. Петрову для усиления был передан дивизион гвардейских минометов и танковый батальон. Поддерживали наступление батареи западного сектора, богдановский артполк, два бронепоезда и 422-й тяжелый гаубичный полк приданной дивизии Томилова.

На командный пункт к генералу Петрову вместо Софронова прибыл контр-адмирал Жуков. Крылов оставался в своей «каюте» в подземелье координировать контрудар с действиями войск в других секторах.

В полосе удара, нацеленного на Ленинталь, артподготовку открыли гвардейские минометы. Противник сразу оставил первую линию обороны, а местами обратился в паническое бегство. Не задержались и на второй линии, ее в течение двадцати минут обрабатывала полевая артиллерия. Войска Петрова поднялись и пошли. К полудню они уже ворвались в Ленинталь. На этом чапаевцам и следовало остановиться, тем более что было обнаружено отставание левого фланга, где наступала спешенная кавдивизия.

Поддержать кавдивизию было нечем, у Петрова в это время танковый батальон оторвался от пехоты. Надо было приостанавливать наступление, тем более что ближайшие цели были выполнены.

Крылов беспрестанно справлялся о состоянии Софронова. И хотя состояние его не ухудшалось, становилось очевидным, что из строя он выбыл надолго. В середине дня Софронов вызвал к себе Крылова.

— Что на фронте? Как наступление? — были первыми его словами, когда вошел Крылов.

— Все идет как положено! — ответил Крылов, присаживаясь у койки командарма. — Наступление началось по плану. При залпе гвардейских минометов противник обратился в бегство... Танки ворвались в Ленинталь...

— Так это же здорово! — вырвалось у Софронова. — Поздравляю тебя, голубчик! Это твой план операции в действии... От таких новостей и мне полегчало...

О левом фланге Крылов имел намерение не говорить, но Софронов все же спросил:

— Докуда дошли на левом фланге?

Врач догадался вмешаться и велел прекратить разговор.

— Все развивается по плану, все по плану! — успел сказать Крылов.

В такие минуты ложь во спасение. В действительности пока все развивалось по инерции.

В ночь с 1 на 2 октября уже один полк из 157-й дивизии был погружен на «Украину» и «Жан Жорес», пришедшие в Одессу с продовольствием и боеприпасами. Но это была попутная погрузка. Полное представление об эвакуации армии еще не сложилось.

Первое, что приходило на ум, это эвакуировать армию частями по мере подхода транспортов. Крылов попытался спланировать этот вариант и убедился в том, что это может привести к катастрофе.

В это же время решался вопрос и о командарме. Софронова надо было срочно эвакуировать для лечения на Большую Землю.

Назначение командующего армией — прерогатива Ставки. Но не имело смысла в столь сложной обстановке просить командарма в Москве, тем более что новому человеку нужно было время, чтобы добраться до Одессы, и не меньше времени, чтобы войти в обстановку. Военный совет ООРа решил выдвинуть командарма из тех генералов, что уже сражались в рядах Приморской армии с последующим утверждением в Ставке. Выбор невелик: генерал В. Ф. Воробьев или И. Е. Петров. Спросили Софронова. Он подал голос за Ивана Ефимовича Петрова, учитывая и его большой боевой опыт, оригинальность военного мышления, широту оперативного кругозора. Военный совет утвердил это предложение.

Итак, третий командарм в Одессе, еще один характер и новый подход в командовании, новый взгляд на тактические задачи.

Петров в Приморской с первого дня ее формирования. Его уважали все: от рядового и до командарма. Бойцов не смущала его требовательность, ибо она сочеталась со справедливостью, Крылова подкупали и его принципиальность, и умение отстоять свою точку зрения исчерпывающими аргументами. Никогда не пахло капризом — всегда логика. Человек это был подвижный, которого редко можно было застать на КП, объезжая позиции, обычно добирался он до переднего края.

Он сразу понял суть сомнений Крылова в плане последовательной эвакуации армии и поддержал его идею отвода дивизий с занимаемых позиций не на промежуточные рубежи, а одним броском сразу на посадку. Это даст возможность эвакуацию армии сохранить до последнего момента в тайне.

День за днем уже фактически шла эвакуация. И агентура противника не могла не заметить погрузку войск на транспортные суда. Но план удерживать позиции до последнего дня предохранял от утечки информации через вражескую агентуру. Если бы агентура противника сообщила об отправке дивизии Томилова, то это еще не было бы воспринято румынским командованием как эвакуация армии.

Дивизия пришла и ушла, а ее появление в Одессе, как и морского десанта, могло быть объяснено частной задачей нанести контрудар по позициям батарей, обстреливавших Одессу.

Порт был оцеплен, погрузка шла ночью. За первые десять ночей было отправлено более 50 тысяч человек, в том числе и гражданского населения.

Это тоже отвлекающее обстоятельство для вражеской агентуры.

Вывезли 208 орудий, 900 автомашин, свыше 3 тысяч лошадей, 162 трактора, тысячи тонн заводского оборудования.

Эвакуация задействованных в обороне войск была назначена в ночь с 15 на 16 октября.