Фейсбук 2018 - Александр Александрович Тимофеевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это Баунов о вчерашнем - как всегда, умнее, точнее и глубже всех.
Про историю с убийством, оплакиванием и воскресением Бабченко уже пишут, что это обычная инсценировка, позволяющая назвать заказчика. Не очень понимаю, как этот заказчик может быть доказательно обнаружен, ведь на любой уй с винтом найдутся свои закоулки: тут слово против слова, ваша дама бита. Кто сказал, что это наемник кровавого режима, это артист незалежного драмтеатра. Я сейчас не про то, что было на самом деле, а про то, что нет никакого "на самом деле", оно утонуло. В прекрасном некрологе про Бабченко Сапрыкин говорит, что сейчас "эпоха постправды, в которой истины как бы не существует или до нее невозможно докопаться". Увы, так. К тому же Бабченко не частное лицо, убийство которого можно беспроблемно имитировать, хотя и тут есть свои ручейки и пригорки: у убитого жена, у убитого мать, у убитого шесть приемных детей; рассказать им заранее правду - значит, поставить под удар операцию, не рассказывать правды - значит нанести удар по жене, по матери, по детям. Но Бабченко, повторяю, не частное лицо, и ложная его гибель имела огромный публичный резонанс, миллионы людей вздрогнули, пришли в ужас, разрыдались, не находили себе места, кинулись делиться своим горем с близкими, испытали катарсис и лучшие чувства. И что теперь выяснилось? - что горе их фейк, и ужас фейк, и оплакивание, и сама смерть фейк. Все давно знали, что фейк отныне царствует в политике, безраздельно владеет пропагандой, но личное горе, но смерть героя, но оплакивание, но катарсис, но лучшие чувства, над ними фейк не властен. Уй, - сказал Бабченко, еще как властен, и опустил своих плакальщиков мордой прямо в унитаз. Зачем? - спрашивается. Чтобы выйти на заказчиков? Не знаю, чего здесь больше, глупости или жестокости. Узнав про убийство Александра Второго, Салтыков-Щедрин назвал его "актом преступного идиотизма". Великое это определение верно у нас на все времена и для всех областей бывшей Российской империи.
"Его упертость, непримиримость и сознание собственной правоты были как будто не из сегодняшнего времени. Его легко представить в старообрядческом скиту или на какой-нибудь крестьянской войне эпохи Реформации, причем на любой из сторон. Сейчас понятно, как будет разыгрываться дальше расследование его убийства: стороны конфликта бесконечно будут сваливать вину друг на друга, выясняя, кому это больше на руку, коллективному Путину или всемирному анти-Путину. Так устроена эпоха постправды, в которой истины как бы не существует или до нее невозможно докопаться — но для Бабченко она, безусловно, была, и он готов был ради нее идти до конца. Он был человек войны, который однажды начал воевать против самой войны. И война ему за это отомстила".
Это из Сапрыкина о Бабченко на "Медузе" (ссылку дам в первом коменте). Даже не знаю, кто еще сегодня может так написать - без дикого пафоса, без фальши, без истерики ненависти, идущей сейчас с обеих сторон, а, выпав из любого хора, по-одинокому умно и трезво, абсолютно правдиво и додумав, договорив все до конца, но при этом с той сдержанностью и даже молчаливостью, к которой обязывает смерть. Прекрасный некролог (насколько такое выражение вообще уместно). Учитесь все.
А вообще все это не шутки. Я уже писал некоторое время назад, когда в Манеже покоцали работы Сидура, что музеям пора закрываться. Либо партия и правительство отказываются от борьбы за скрепу, за мораль и нравственность, за беспрерывно оскорбляющихся в своих чувствах, говорят им "цыц", либо музеи должны вывешивать табличку "Киоск закрыт", просто обязаны это сделать: экспозиция находится под перманентной угрозой, как революция по Троцкому. История про порезанную сегодня картину Репина, она про это. Про то, что борьба за скрепу и русская культура все дальше расходятся друг с другом. Борьбе за скрепу нужен великий царь-государственник, покоривший Казань, победивший оппозицию, всех подчинивший, все разгромивший, при нем сладко молчали и жопой кверху мели бородой: вот оно, счастье. То, что он все кровью заливал, до кучи сына убил и митрополита Филиппа, не хорошо, наверное, но этого как бы и не было, вон, глядите, сын умер по дороге в Санкт-Петербург, куда его отец лечиться возил, или на обратном пути, не суть. Суть в том, что путь этот совсем не тот, что у русской культуры. И кому надо посторониться? Русской культуре, вестимо. Когда судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с скрепою в руке.
Многострадальную третьяковскую картину "Иван Грозный и сын его Иван" сегодня утром снова порезали, как в 1913 году, на этот раз "нанесены серьезные повреждения; холст прорван в трех местах в центральной части работы на фигуре царевича". Картина уже на реставрации, и мы все уповаем, что ее спасут. Ненавистник Репина задержан, им оказался 37-летний житель Воронежа, возмущенный тем, что художник исказил исторические факты. Ну да, оклеветал царя и Родину, ведь известно, что Иван Грозный своего сына вовсе не убивал, а, наоборот, возил на лечение в Санкт-Петербург - сам губернатор России так сказал, он врать не будет, и памятник царю воздвиг, а детоубийцам монументов не ставят. Правильно рассудил сумасшедший с скрепою в руке, разумно. И не его надо судить, а тех, кто эту скрепу придумал и ему вручил. Они - главные убивцы и есть. Они сегодня изувечили великую картину Репина, национальное достояние, наше все.
У Аркадия Ипполитова на Троицу, в воскресенье 27 мая, в Москве лекция. Арзамас устраивает и Ленинская библиотека, а значит Наталья Самойленко (Natalia Samoilenko) , поклон ей, любовь и благодарность. В изобразительных искусствах Ипполитов великой знаток в разных областях, но по
