Фейсбук 2018 - Александр Александрович Тимофеевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Изощренный орвелловский поп-арт - Доска почета, яркая,
с раскрашенными фотопортретами, похожими на то, что предлагает в электричке, трогая вас за плечо, глухонемой коробейник.
Очередь за рыбой, увиденная с надмирной, научно-популярной отстраненностью, как бы жизнь подводного царства, эти перетекания и кипения, эти замирания и всасывания, эти плавно-неотвратимые алые щупальца продавщицы, захватывающие и отбрасывающие, единовластно повелевающие актом общественного пищеварения. Взгляд из глубины - к золотым звездам решетки высокого железнодорожного моста, к защитным его сеткам, к скрещенным в мучительном поцелуе парам. И взгляд в сторону - к цепляющейся о выступы кирпичной стены лестнице и к жалкой фигуре на ней.
И все вместе - мост, лестница, целующиеся пары, очередь, монтажно стыкуемый с ней коридор - закручено одним пластическим движением и озвучено одним истошным воплем: «Колю убили». И несется этот вопль над безумными, о чем-то спорящими, зачем-то ругающимися людьми, над сладострастными ртами целующихся пар, над сладострастными лбами дерущихся за рыбу, над двумя тетками в огромном пустынном коридоре: одной - неподдельно-простонародной и другой - поддельно-мхатовской, с головы до ног увешанной, как елка, блестящей рождественской канителью.
Вопль «Колю убили» - еще одна смерть, на сей раз остающаяся за кадром. Невнятная никому, потому что и смерть обесценилась в этом обесцененном мире. Не говоря уж о писательских упражнениях главного героя, школьного учителя, типичного среднего интеллигента, который, как уже было сказано, постепенно и даже естественно теряет связь с жизнью. Этот естественный переход из жизни в сон, из сна в смерть, в котором утрачивается все человеческое, - самое трагичное в фильме Муратовой.
Единственная абсолютная ценность здесь - животные: ни
в чем не повинные кошки и собаки. И люди здесь человечны, поскольку похожи на животных. И чем больше похожи, тем человечнее. Замечательна в этом смысле толстуха-завуч, вроде бы совсем пещерное создание, куда менее просвещенное, чем главный герой. Все в ней тотемно-первобытно: и посадка, и повадка, и манера говорить какими-то нечленораздельными горловыми звуками, и манера есть - как собака из миски. И мир ее души, и мир ее жилища - все вроде бы должно вызывать отталкивание. Нежный олеографический пейзаж в затейливой, покрытой «бронзовкой» раме, и нежные розы под ним. Плотно забитые курчавым рисунком обои, тесно сомкнувшиеся пузатые чашки и хрусталь, хрусталь, хрустальные туловища и ножки рюмок. Одиноко притулившийся возле хрустального ствола грязноватый пупсик. Стиль, который пучит от недостатка «квадратного метра». «Советский людовик», луисез, возросший на борще и сибирских пельменях, мечта о чем-то прекрасном:
Хас-Булат удалой!
Бедна сакля твоя;
Золотою казной
Я осыплю тебя.
Саклю пышно твою
Разукрашу кругом,
Стены в ней обобью
Я персидским ковром...
И надо всем этим Кира Муратова вовсе не хихикает: толстуха-завуч вдруг оказывается едва ли не самым симпатичным персонажем ее картины. И она, пожалуй, духовнее учителя со всеми его писательскими экзерсисами. Крах самодовольной интеллигентской утопии, на мой взгляд, - одна из тем «Астенического синдрома».
Февраль 1990.
Устал от собственной писанины, залез на прямую линию Путина, но ни читать, ни смотреть никаких сил нет. Залез, чтобы выяснить, помянул ли он Киру Муратову. Нет. Не скорчил постной рожи, не вздохнул приторно, не сказал, что весь народ понес невосполнимую утрату - надо полагать, у него художники такого уровня мрут, как мухи, и за 26 сроков своего бесконечного правления можно было и соскучиться. В случае с Муратовой еще то удивительно, что она - великий русский режиссер, живший и работавший в Одессе, и вот он случай сказать про русский мир, который в ее фильмах отражался полвека - не придуманный пропагандой наспех, а настоящий, подлинный и самый что ни на есть единый. Такая редкая удача вчера приплыла в руки, прости господи. Но ее даже не заметили. А вы говорите, они циники. Нет, это как-то иначе называется. Ведь все перекрывает вопрос, кто такая Кира Муратова? Не делегат, не депутат, не лауреат. Культура это Мединский, а тут как поминать, зачем, кого? .
Лучшие русские фильмы за последние полвека сделала Кира Муратова - от "Коротких встреч" и "Долгих проводов" до "Астенического синдрома", "Трех историй" и "Настройщика". Муратова умерла, эта беда случилась пару часов назад, еще 6 июня, в день рождения Пушкина. Для русского кино Кира Муратова, как Пушкин, ей было подвластно абсолютно все, и абсолютно все у нее становилось художественным. Я когда-то попробовал про это сказать, описывая финал "Долгих проводов". Последние четыре минуты с мимом на фоне простыни, с песней на стихи «Белеет парус одинокий», со зрительным залом, забитым, взволнованно дышащим, с трогательным партикулярным мальчиком, вытаскивающим героиню Шарко из скандала, с требовательным ее в скандал возвращением, с торжественным стоянием посреди него, как на сцене, со сталинской гипсовой вазой, рядом с которой только и можно сесть, с огнями иллюминации, с париком, стащенным с хорошо уложенной головы, это такое сочетание искренности, фальши, сценичности, деланности и подлинности, что слезы сами катятся из глаз. Тут весь театр и все кино разом.
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще
