Дом с характером - Дианна Джонс

— Закройся! — приказала она трубе. — Перестань протекать и закройся!

Вода нахально хлестала ей в лицо. Чармейн чувствовала, как трещина пытается улизнуть, но решила ни за что не отпускать ее. Она давила и давила. Я умею колдовать, мысленно сообщила она трубе. Я наложила заклятье. Я могу заставить тебя закрыться!

— Вот и закройся!

И у нее все получилось. Когда Питер добрел обратно и принес полотенца — всего два, — заявив, будто больше не нашел, Чармейн промокла до ниточки, зато труба снова стала целой. Чармейн взяла полотенца и обвязала их вокруг трубы по обе стороны того места, где была дыра. Потом она вытащила из-за ванны щетку для спины с длинной ручкой — это был единственный предмет, отдаленно напоминавший волшебный посох, — и постучала ею по полотенцам.

— Сидите здесь. И чтоб ни с места! — велела она полотенцам. После чего постучала щеткой по заделавшейся дыре. — А ты не смей открываться, — приказала она, — а не то пожалеешь!

Затем она наставила щетку на серые бугристые заклятья Питера и постучала по ним тоже.

— Убирайтесь! — скомандовала она. — Вон! От вас никакого проку!

И они послушно исчезли. Чармейн, раскрасневшись от собственного могущества, постучала по горячему крану у своих коленок.

— А ну, снова давай горячую воду, — приказала она, — и без глупостей! И ты тоже, — добавила она и дотянулась щеткой до горячего крана над раковиной. — Оба давайте горячую воду, только не слишком горячую, а не то я вам покажу! А вы давайте холодную! — распорядилась она, постучав по холодным кранам. Наконец она с громким плеском выбралась из ванны и постучала по воде на полу. — А ты убирайся! Исчезни, высохни, испарись! Вон! А то получишь!

Питер прошлепал к раковине, открыл горячий кран и сунул под него руку.

— Теплая! — сказал он. — У тебя получилось! Ох, как хорошо. Спасибо.

— Пф! — сказала Чармейн — она вся промокла, замерзла и разозлилась. — А теперь я пойду переоденусь и почитаю.

— Что, вытирать пол не поможешь? — жалобно спросил Питер.

Чармейн не понимала, почему, собственно, она обязана это делать. Но тут она заметила Потеряшку, которая пробиралась к ней по пузико в воде. Похоже, на полы щетка не подействовала.

— Ладно, — вздохнула Чармейн. — Я, между прочим, весь день работала.

— Я тоже, — с чувством отозвался Питер. — Весь день носился туда-сюда, пытался заткнуть эту дыру. Давай вытрем пол хотя бы в кухне.

Поскольку в очаге по-прежнему скакало и трещало пламя, в кухне было совсем как в парилке. Чармейн протопала по теплой воде и открыла окно. Если не считать загадочно размножившихся мешков с бельем, которые насквозь промокли, все, кроме пола, осталось сухим. В том числе и открытый чемодан на столе.

За спиной у Чармейн Питер произнес какие-то странные слова, а Потеряшка заскулила.

Чармейн резко обернулась — и обнаружила, что Питер стоит с раскинутыми руками. На них сверкали крошечные язычки пламени — от кончиков пальцев до плеч.

— Схлыньте, о воды на полу! — пропел Питер.

Язычки пламени засверкали у него в волосах и на мокрой груди тоже. Самодовольное выражение лица сменилось испуганным.

— Ой, мама, — проговорил он.

Тут пламя охватило его с головы до ног, и он заполыхал не хуже костра. Тут уж Питер побелел от паники.

— Жжется! Спасите!

Чармейн кинулась к нему, схватила за горящую руку и толкнула в воду на полу. Ни к чему хорошему это не привело. Чармейн вытаращила глаза на это невероятное зрелище — пламя тлело под водой, Питер был окружен белыми пузырями пара, потому что вода начала кипеть, — и вдвое быстрее выволокла Питера обратно в облаке пара и брызгах кипятка.

— Сними заклятье! — закричала она, отдергивая руки от горячего рукава Питера.

— Я не знаю как! — взвыл Питер.

— Что это за чары? — заорала на него Чармейн.

— Чары против потопов из «Книги Палимпсеста», — промямлил Питер, — я понятия не имею, как их снимают!

— Какой ты дурак! — бросила в сердцах Чармейн. Потом поймала Питера за охваченное пламенем плечо и встряхнула. — Чары, хватит! — завопила она. — Уй, больно! Чары, я приказываю вам немедленно сняться!

Чары послушались. Чармейн стояла, трясла обожженной рукой и смотрела, как пламя исчезает — с шипением, в облаках пара, оставив после себя мокрый запах гари. Питер был теперь весь коричневый и подпаленный. Руки и лицо у него стали ярко-розовые, а волосы — заметно короче прежнего.

— Спасибо! — сказал он и от облегчения сел обратно в воду.

Чармейн рывком поставила его на ноги.

— Фу! От тебя пахнет паленой шерстью! Разве можно быть таким дураком?! Какие еще чары ты тут пробовал?

— Никакие, — ответил Питер, вычесывая пальцами из волос горелые клочья. Чармейн ни чуточки не сомневалась, что он врет, но, если так, признаваться Питер не собирался. — И вовсе я не дурак, — возразил он. — Посмотри на пол.

Чармейн посмотрела и увидела, что вода почти вся схлынула. Остались просто плитки — мокрые и блестящие, и от них валил пар, — но потоп кончился.

— Значит, ты везучий, — сказала она.

— Да, обычно мне везет, — сказал Питер. — Мама тоже всегда так говорит, когда я неправильно насылаю чары. Наверное, мне надо переодеться.

— И мне, — сказала Чармейн.

Они прошли в дверь — за порогом Питер попытался повернуть направо, а Чармейн пихнула его налево, поэтому они вместе шагнули прямо и очутились в гостиной. Мокрые потеки на ковре стремительно испарялись и высыхали, но запах в комнате по-прежнему стоял ужасный. Чармейн фыркнула, развернула Питера и снова пропихнула его в дверь и налево. Коридор был сырой, зато воды в нем больше не было.

— Видела? Получилось, — сказал Питер на пороге своей спальни.

— Пф! — сказала Чармейн и удалилась в свою. Хотела бы я знать, что еще он успел натворить. Не доверяю ему ни на грош.

Парадная одежда Чармейн превратилась в мокрую груду. Чармейн печально сняла ее и развесила по комнате, чтобы просушить. Лучший жакет погиб безвозвратно — спереди на нем красовалась подпалина. Придется завтра идти в Королевскую резиденцию в будничном платье. Вообще-то нельзя оставлять Питера без присмотра, задумалась Чармейн. Готова спорить, он тут весь день напролет баловался с заклятьями. Я бы на его месте так и поступила. Чармейн поежилась — она поняла, что на самом деле ничуть не лучше Питера. Ведь она тоже не смогла справиться с искушением попробовать чары из «Книги Палимпсеста».

Когда Чармейн вернулась в кухню — снова сухая, если не считать волос, в самой старой одежде и в тапочках, — она стала относиться к Питеру заметно добрее.

— Узнай, как попросить ужин, — сказал Питер, когда Чармейн пристраивала мокрые туфли сушиться у очага. — Умираю с голоду.

Было видно, что ему гораздо уютнее в старом синем костюме, в котором он появился в доме.

— У нас еще остались пироги в сумке, которую вчера принесла мама, — сказала Чармейн, стараясь выбрать для туфель самое подходящее место.

— Нет, — ответил Питер. — Я все съел на ленч.

Доброе отношение разом испарилось.

— Прожорливая свинья, — припечатала она и постучала по стене, чтобы раздобыть корма для Потеряшки.

Несмотря на все оладьи, съеденные в Королевской резиденции, Потеряшка при виде новой собачьей мисочки пришла в восторг.

— И ты тоже прожорливая свинья, — сообщила Чармейн, глядя, как Потеряшка заглатывает корм. — Куда в тебя только помещается? Дедушка Вильям, где нам взять ужин?

Ласковый голос стал теперь слабым-слабым:

— Постучите по двери кладовой и скажите: «Ужин», душенька.

Питер добежал до кладовой первым.

— Ужин! — проревел он, изо всех сил ударив по двери.

Со стороны стола послышался какой-то шлепок с перестуком. Чармейн и Питер повернулись посмотреть. Рядом с открытым чемоданом лежала баранья котлетка, две луковицы и репа. Чармейн с Питером уставились на них.

— Все сырое… — огорошенно проговорил Питер.

— И на двоих не хватит, — протянула Чармейн. — Ты сможешь это приготовить?

— Нет, — ответил Питер. — У нас дома готовит только мама.

— У! — воскликнула Чармейн. — Зла не хватает!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой домик дедушки Вильяма проявил характер

Тут, конечно, Чармейн с Питером столкнулись лбами у очага. Потеряшка отскочила с дороги, а они по очереди постучали по очагу и прокричали: «Завтрак!» Однако эти чары, судя по всему, действовали как положено только по утрам.

— Я бы и от копченой селедки не отказалась, — сказала Чармейн, окидывая два подноса тоскливым взглядом. На них стояли булочки, мед и апельсиновый сок — и все.

— Я умею варить яйца, — сказал Питер. — Потеряшка будет есть баранью котлетку?