Предсказание - Елена Козак

— Элен, это я. Как будто это что-то мне сказало. Придется открыть глаза. Загадки, как же я вас ненавижу! — какие знакомые слова…

А, может, ну его?

— Элен, Элен, очнись, — голос зазвучал подозрительно громко, как бы над самим ухом. Кто-то определенно хочет, что бы я оглохла, а заодно перестала ориентироваться в пространстве, иначе зачем меня трясти.

Придется все же открыть глаза и узнать, кому я так понадобилась.

— Селестин, что ты делаешь? — кто бы сомневался. Определенно, обязанность меня будить досталась ей. Интересно, кто ее назначил на эту "почетную" должность? Точно не я!

— Прости.

— За то, что ты в очередной раз не дала мне выспаться? — немного грубо (она же наверняка из лучших побуждений), да и с патетикой переборщила…

Но Селестин не обиделась, даже не округлила глаза, показывая, насколько жестоко я себя веду. Девушка задумалась.

Чудесно! Обожаю людей, которые сначала делают, потом извиняются, и под конец задумываются: "к чему все это было?"!

— И за это тоже.

— А за что еще? — в моем голосе прозвучало любопытство.

— Ты только вчера появилась, а уже попыталась защитить нас. Бросилась на помощь к человеку, который не сказал тебе ни слова.

Ошибаешься, я сначала предала доверие, и лишь потом…

— А мы вновь смотрели, как одну из нас уводят, боюсь, на смерть, — Селестин стала еще больше презирать себя, а все из-за одного моего поступка.

Я покачала головой. Не то, что бы отказываюсь от своих действий, но…

— Я теперь тоже одна из вас… из нас и просто хочу выжить.

— Но теперь они, возможно, придут за тобой, — Селестин прервала свою речь, невинно заморгав ресницами.

Неужели ты думаешь, я сама не поняла, что стала на шаг ближе к могиле. Первыми забрали Лису с Клоди — кто знает почему. Но сегодня пришли за Леси. А ведь именно она поднимала бунт, и она же кинулась на помощь подруге. Это не может быть простым совпадением. Сегодня так же поступила я.

— Не вижу разницы: сегодня, завтра, через пять дней.

— По мне, лучше поздно, — тихо проронила собеседница.

— А, по мне — никогда, — слова, всего лишь слова.

— Разве это возможно? — Селестин вздохнула, как человек, полностью утративший надежду.

Девушка не спрашивала у меня, да и нет ответ на ее вопрос. Когда я вырвусь отсюда…, если смогу вырваться, я отвечу, не ей — нам обеим, но не сейчас.

— Может, познакомишь меня с подругами.

— С подругами… — Селестин ушла в свои мысли.

— Да. Ты вчера так неожиданно ушла. Я не успела обо всех тебя расспросить. А сейчас одиночество поднадоело. А самой подойти боязно. Какая я все-таки трусиха!

— Конечно, познакомлю, — Селестин вернулась на бренную землю — но сначала еще пару слов. Я вчера так грубо повела себя.

— Ну что ты! — помню, помню: оскорбленное лицо и злой взгляд. Я думала, собеседница нашла повод сбежать и рассказать всем о моей "несравненной" персоне. Еще радовалась, что не успела полностью открыть перед ней душу. — А, что с тобой произошло?

— Да так, воспоминания из прошлого.

Жаль, мне не о чем вспоминать.

— Расскажи, во избежание казусов в будущем.

— Я тебе не надоела своими историями за вчера? — высоко поднятые брови, удивленная улыбка — чужая жизнь все-таки.

Снова возникает чувство фальши: Селестин переигрывает! Хотя, быть может, она намекает, что не следует влезать в частную жизнь.

— Я бы не просила. Чужая, говоришь, мне бы хоть какую-то, взамен потерянной своей…

Селестин бросает мимолетный взгляд на пол (ей действительно тяжело говорить об этом, но я ведь не настаиваю):

— Его звали Лестэр. Он был гостем нашего барона. Я… Мы должны были пожениться. Быстрое знакомство, мгновенная любовь и такое же быстрое…

История проста до банальности. Лестэр Нешенский — хороший друг барона, на землях которого проживала Селестин с матерью, приехал погостить к товарищу. С самого начала маркиз, а именно таким титулом обладал Лестэр, не предупредил своего друга о приезде: решил сделать сюрприз. Ведь 27 лет — самое время для розыгрышей. Ну что ж, он удался. В дороге на хорошо одетого, явно не бедного, одинокого путника, а взять с собой провожающих Лестэр не додумался, напали.

Перстень рода — существовал в Дионе12 обычай передавать наследникам родовые кольца — знак власти, золотая уздечка, превосходная лошадь не раз выигрывающая призы на королевских скачках — все это привлекло разбойников. А одному, даже хорошему воину, не выстоять против десятка вооруженных до зубов злодеев, пускай и не умеющих профессионально фехтовать. Так Лестэр лишился всего. Хорошо хоть жизнь оставили, не побоялись, что придет в себя и отомстит. А, возможно, просто не подумали, что их жертва окажется крепким орешком, да и лечение будет не за горами.

Маркизу повезло: на него набрела местная знахарка — мать Селестин. Она же в последствии и начала его лечить. Не к барону же везти. Ведь первые дни маркиз лежал без сознания, одежда, сбруя… тут уж постарались разбойники. А отличить на глаз дворянина от крестьянина оказалось не всякому по силам.

Десять долгих ночей Лестэр тихо стонал, не приходя в себя. Все это время Селестин ухаживала за ним: делала мази из трав, накладывала бесконечные повязки. Даже спать приходилось в близи: а вдруг что-то случится. Внимание матери девушки было всецело приковано к другой пациентке, больной никрой.

А в сутках, увы, всего 24 часа. И всюду не поспеть. Но Селестин не горевала. Ухаживать за ранеными было не в тягость (это вам не сено собирать!), особенно за этим. Ведь обычно больные во всю принимаются кокетничать с лекаркой, заставляя девушку поминутно краснеть, и искать в каждом слове потаенный смысл. Сейчас же мужчина спал и не внушал лекарке опасений. Но…

— Сон или ведение?

— Что с вами? Вам хуже? — Селестин вскочила с кресла и нагнулась над кроватью:

— Неужели у меня начались галлюцинации? Ведь я явно слышала голос. Но пациент безмолвствовал, глаза его были закрыты, дыхание спокойным.

— Показалось, — Селестин и не заметила, что произнесла последние слова в слух. Но, кто услышит: матери снова нет…

— Уверены? — губы мужчины дрогнули, глаза смеялись.

— Вы живы? — Селестин испытала прилив сил: ее усилия были не напрасны: человек не покинул этот мир.

— А вы во мне сомневались? Как же, — мужчине пришлось прервать свою мысль, разразившись кашлем. Но он был достаточно упрям, что бы продолжить:

— Как же я мог огорчить такую прелестную чаровницу, как вы. Ведь вы б огорчились?

— Конечно же, будьте уверены… — девушка не договорила.

Мужчина вновь обмяк, потратив слишком много сил на простой разговор. Селестин подошла к нему потрогала лоб — лихорадка почти спала. Она прошептала пару слов. То ли выражая свою радость, то ли колдуя. И вновь вернулась на полюбившееся кресло. Взяла в руки недавно отброшенную книгу и принялась за чтение, поглядывая то и дело на спящего мужчину.