Большой круг - Мэгги Шипстед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новая жена Буавера – девушка, вышедшая из леса, – поначалу не в тягость. Она хлопочет, помогая в лагере, хлопочет в постели Буавера, никогда не устает. Когда мужчины уже едва передвигают ноги, она весело бежит между деревьев. Быстро учит английский и немного французский. Смеется, когда мужчины, стреляя в животных, промахиваются. При переходе через реку безо всякого смущения снимает одежду и заходит в воду, бесстыдно отвечая на взгляды мужчин.
* * *
У многих людей Томпсона жен нет, а мадам Буавер щедра и услужлива, сильна и вынослива. Ее хриплый смех каждую ночь доносится из разных палаток, хоть Буавер и бьет ее или пытается бить. Она бьет в ответ, после чего у него синяки под глазами и разбитые губы, не хуже, чем ее собственные.
Она должна уйти, говорит Дэвид Томпсон. Он боится, что Буавер убьет ее, и не хочет неприятностей. Она должна вернуться к своим.
Она опять идет по лесам, не зная в точности, где ее племя. Искать приходится довольно долго. При помощи ружья, прихваченного у белых мужчин, она охотится и добывает пищу. Пробираясь между деревьями, представляет себя воином; мысль напрашивается сама собой. Даже не мысль – правда, просто раньше никем не замеченная.
Воссоединившись с ктунаха, она объявляет, что, оказывается, белые люди, обладая сверхъестественными способностями, превратили ее в мужчину.
Она начинает одеваться как мужчина, и этот мужчина дает себе прозвище – Ушедший-к-Духам. Он охотится и ловит рыбу, отказываясь выполнять женскую работу. Заводит лошадь, чтобы ходить с ружьем, и просится в набеги. Воины прогоняют его, но он не отстает, в темноте устраивается на ночлег сразу за их кругом. В сражении добывает трех лошадей и два скальпа. Очень неплохо.
Мужчина хочет жену. Ушедший-к-Духам подкатывает к девушкам, умеющим находить и готовить пищу, плести коврики, но они его не хотят. Он неистовствует, безумствует. Кричит, что сверхъестественные способности белых людей перешли на него, что стоит хорошо подумать, прежде чем ему перечить, поскольку кто знает, какую кару он может наслать.
Слово – «бердаш». Не идеальное, даже не близкое по смыслу: французское название катамита, мальчика, находящегося на содержании у взрослого мужчины, происходит через искаженные испанское и итальянское от древнеперсидского слова, означающего «раб». Белые звероловы, торговцы, исследователи еще со времен первых набегов на индейцев встречали людей, которые не вполне мужчины и не вполне женщины. Как их назвать? Кто-то забытый, пожав плечами, предложил чудом сохранившееся в памяти оскорбление, которое мать, когда он еще жил в Монреале, бросила его старшему брату. Слово разошлось, закрепилось.
Ушедший-к-Духам появляется в дневниках торговцев и исследователей и снова пропадает. Он одаряет коренное население пророчествами. Все начинается как обычное хвастовство. Он утверждает, что не просто превратился из женщины в мужчину, но что у него есть и другие сверхъестественные способности. Например, дар пророчества.
Тогда дай нам пророчество.
Хорошо. Например, придут великаны. Скоро. Они перевернут землю и закопают все племена. Еще придет оспа. Опять. Ее несут белые люди. Опять. Но, к счастью для вас, Ушедший-к-Духам знает, как защититься. Ритуалами. За умеренную цену.
За ритуалы испуганные люди несут ему дары, но поскольку им не нравятся его пророчества, то не нравится и он сам.
Популярность Ушедшего-к-Духам растет, когда он начинает предсказывать про великого белого вождя, разгневанного на других, не таких белых мужчин, на тех, с кем они встретились. Вождь велел белым мужчинам отдавать сокровища, а не торговать ими. Скоро в извинение он пришлет богатства и дары, а тех накажет за жадность. Скоро.
Он знакомится с женой. Та сидит у озера, не выполняет никакой работы, и столь странное зрелище – женщина, которая ничего не делает, – наводит его на мысль, что у нее нет мужчины. Во время беседы он бросает в воду камушки. Ее оставил муж. Она думает, как теперь быть.
– Хочешь нового мужа? – спрашивает Ушедший-к-Духам.
Он уже смастерил фаллос из кожи буйвола, который, как он полагает, обманет жену, но та не обманывается. Она, как и он, громко смеется, она, как и он, задира. В первую ночь она выхватывает у него искусственный член и смеется над его размером. Он не успевает остановить ее, и она, задрав ему рубашку, смеется над его грудями. Он прижимает ее к себе и придумывает потереться, обоим нравится.
Она присоединяется к нему, они переходят с места на место, пророчествуют. Она рассказывает кому-то про фаллос из буйволиной кожи, и скоро о нем известно всем. Ушедший-к-Духам подозревает ее в сношениях с другими мужчинами и бьет, хотя она все отрицает, повторяя, что сдался ей пенис. Разве она непонятно объяснила?
Они прибывают на орегонское побережье, в Асторию.
Торговцы Астории отмечают в дневниках прибытие мужа и жены, одетых, как индейцы Великих равнин, в кожаных рубахах, мокасинах и лосинах. Муж говорит по-английски и по-французски, немного на кри и алгонкинских, на других туземных языках, но не знает ни одного языка побережья. Он поражает жителей Астории, рисуя точную карту рек и гор на востоке. Если кто-то приближается к его жене, приходит в ярость, даже хватается за нож. Играет в азартные игры. Не умеет пить. Учит прибрежные языки.
В какой-то момент появляется Дэвид Томпсон. Черт меня подери, восклицает он, ведь это мадам Буавер.
Жители Астории чешут в затылках, не понимая, как же они не увидели. Ушедший-к-Духам тянется к ножу, но на самом деле рад, что опять встретил того белого человека, что имеет возможность показать ему: он больше не в его власти.
Июль 1811 года. В Астории принимают решение пойти по реке Колумбия: Томпсон собирается обратно в Канаду; жители Астории намерены основать факторию в глуби материка; Ушедший-к-Духам предлагает свои услуги в качестве проводника.
В один прекрасный день, поднимаясь по реке, группа наталкивается на четверых человек, поджидающих их с семью огромными лососями на продажу. Сквозь нижние челюсти рыб продеты шесты, покоящиеся на плечах мужчин; хвосты метут землю. «Правда, что вы несете оспу? – спрашивают рыбаки Дэвида Томпсона, бросая мрачные взгляды на Ушедшего-к-Духам. – И еще ведете великанов, чтобы закопать наши стоянки и деревни?»
Нет, отвечает Томпсон. Нет, нет и нет. Конечно, нет.
В дневнике Томпсон записывает: «Я сказал им, чтобы они не волновались, поскольку пришедшие белые люди не принесли оспы, а коренные жители сильны для жизни и… как было в дни ваших дедов, так же будет и сейчас, так же будет и в дни ваших внуков».
Но в дни их внуков ничего не будет так же.
В какой-то момент группа разделяется. Томпсон идет на север, по пути рассказывая историю бердаша – проверенный анекдот, пользующийся неизменным успехом. Жители Астории продолжают путь на восток, их сопровождают Ушедший-к-Духам и миссис Ушедший-к-Духам. Благодаря оптимистичным пророчествам хозяйство Ушедших-к-Духам разрослось и составляет двадцать шесть навьюченных добром лошадей. Как-то вечером Ушедшие-к-Духам, не сказав ни слова на прощание, уезжают, и белые люди какое-то время их не видят.
* * *
Вернувшись, Ушедший-к-Духам, приобретя новую жену, однако потеряв двадцать шесть лошадей, крутится вокруг фактории флатхедов у Миссулы. Он упоминается в дневниках белых людей как Бандош. Или Боудеш. Он приходит вместе с ктунаха, чтобы торговать мехами и покупать выпивку, от которой становится шумным. Вместо оплаты переводит с языков флатхедов и черноногих.
Одна история. Ушедший-к-Духам шел с отрядом воинов. При переходах через реки всегда отставал, но у одного воина появились подозрения. Он спрятался за деревьями, чтобы посмотреть, как тот раздевается, и увидел: у Ушедшего-к-Духам есть груди, но нет пениса, хотя он уверял, будто полностью превратился в мужчину. Ушедший-к-Духам сидит голый в воде, замечает соглядатая и, прячась, уходит вниз. Потом, когда отряд доходит до озера Панд-Орей, вождь говорит воинам, что при желании все могут взять новые имена, поскольку набеги были неудачными и нужно отвадить невзгоды.
Я буду Гризли-Сидящим-в-Воде, сказал Ушедший-к-Духам, попытавшись выгадать на неприятной ситуации.
Сидеть-то ты сидишь, но ты не гризли, сказал соглядатай. Гризли-Сидящий-в-Воде выхватил нож, но, прежде чем пролилась кровь, его отпихнули.
Он становится странным вестником мира, шныряя между
