Технократ - Даниил Аксенов

— Да простит меня твое величество, но я воспользовался гостеприимством императрицы и возложил на себя обязанности по помощи в тыловом обеспечении уларатской армии. Но как только узнал, что Фегрид вместе с моим любимым Ранигом находятся на грани войны с Уларатом, то сразу же стал думать о том, как помочь моему королю. Меня начала тяготить моя должность! Мое сердце болело и болит до сих пор, терзаемое муками за судьбу Ранига! Я даже начал сочинять письмо твоему величеству, дабы…

Михаил махнул рукой. Почему-то он уже не сомневался, что у даллы заранее заготовлено это письмо. А может быть еще и другие доказательства его 'невиновности'.

Король легко поднялся с завалинки. Все это время он сидел на ней с таким видом, словно это — трон, а все перед ним стояли навытяжку. Михаил уже давно превратился в профессионального монарха.

— Ну что же, далла, показывай, что тут у тебя…, – король ступил на дорожку, ведущую вглубь поселка и едва сумел расслышать, как глава рода Каретт шепнул ишибу:

'Чего стоишь без дела? Быстро снимай уларатский флаг!'

Глава 10. Император

Фегрид встретил Михаила пасмурной погодой, объятиями Анелии и посланником от императора. Первое для короля было безразлично, второе — приятно, а третье — ожидаемо. Успев только отдать распоряжения о размещении вновь прибывших войск семейства Кареттов, его величество отправился к Муканту.

Еще день назад Михаил не мог решить, что делать с пополнением. Новых ишибов можно было взять с собой, а можно и оставить в Уларате в качестве тружеников во вражеском тылу. Но во-первых, тружеников было слишком много, а во-вторых, далла Каретт сообщил, что спесивые власти Уларата не особенно доверяют гостям. 'И правильно делают!' — король с трудом сдержался, чтобы не воскликнуть. Он тоже ни на грош не доверял далле, но собирался расформировать его войско, а самого Каретта отправить в Парм к сыну. Однако далла сумел дать несколько дельных советов и оказался столь наслышан об Олеане и уларатском дворе, что король оставил при себе бывшего сподвижника Миэльса. Было бы глупо разбрасываться столь ценным источником информации.

Когда король шел по роскошным коридорам императорского дворца, то напряженно думал о том, куда могут завести недавние события. Михаил размышлял совсем не о своей безопасности, а о судьбе Круанта и обеих империй. Именно с этими странами было неотделимо связано его собственное будущее. Он уже знал, что Аретт умерла, что на престол готовится взойти ее старший сын, и что началась война.

Короля не стали держать в приемной, где висели портреты деятелей прошлого, которыми он раньше с удовольствием любовался. Перед Нерманом открылись все двери и вскоре он вошел к императору.

Мукант вопреки обыкновению сидел не на диване, а за столом, которым на памяти Михаила почти никогда не пользовался. Император не любил лишних бумаг, обычно стол был девственно чист, но сейчас являл собой нагромождение разных свитков, которые в свернутом или в развернутом, придавленном чернильницами виде, скрывали за собой коричневую поверхность стола.

— Присаживайся, твое величество, — император широким жестом показал Михаилу то ли на стул, то ли на диван, словно предлагая выбирать.

— Благодарю, — король уселся на стул, чуть отодвинув его от стола. — Твое величество не очень хорошо выглядит.

— Да, я болею. И досадно, что в такое время…, – Мукант был бледен, синий оттенок его губ и тусклый взгляд указывали на болезнь, но 'видимое' ти было в порядке.

Ишибы вообще болели редко. Ти в полной мере отражало все процессы в организме и могла быть скорректирована. Однако были исключения. Ишибы, как правило, не могли бороться с крошечными очагами поражения. Они были слишком малы для абов и щупов, поэтому целый ряд заболеваний представлял нешуточную опасность для любого ишиба. Сюда относились аутоимунные заболевания, которые, впрочем, текли вяло, некоторые новообразования, особенно крови, и другое.

— А что с твоим величеством? — король ни на шутку встревожился. Если кто-то болел, несмотря на старания великих ишибов-лекарей, то это часто означало какую-нибудь редкую, трудноподдающуюся лечению гадость. Если с императором что-нибудь случится в разгар войны, то это не пойдет на пользу Фегриду, как не пошла на пользу Уларату смерть Аретт.

Михаил полагал, что вражеская армия наверняка медленно сползает в хаос. Там полным ходом идут интриги, подковерная борьба, войска ожидают приведения к присяге новому правителю, версии смерти прежнего обрастают самыми загадочными слухами… Если сын Аретт не окажется достаточно решительным, то можно считать, что Фегрид выиграл эту войну. Но зато если с Мукантом что-нибудь случится, то друг другу будут противостоять две дезориентированные крупные державы. Последствия войны в таких условиях непредсказуемы.

— Я не знаю, — Мукант покачал головой. — Мой лекарь утверждает, что не видит ничего серьезного. Завтра или послезавтра я пойду на поправку. Но поговорим лучше о делах… Ты что, в самом деле прикончил эту стерву Аретт?

Судя по тону вопроса, император одновременно одобрял и не одобрял содеянное.

— Она не стерва, а милая женщина, не желающая мириться со своим возрастом, — степенно ответил Михаил. — Но что касается того, прикончил я ее или нет, то скажу, что нет. Ее убили собственные люди, которые попытались свалить все на меня.

Мукант кивнул с легкой улыбкой, казавшейся вымученной:

— Эту версию я и приказал распространить, как только услышал о ее смерти. В таких делах выигрывает не тот, кто невиновен, а тот, кто убедителен. Мы были настолько убедительны, что обвинили двух принцев и трех далл. Они были всегда последовательными противниками Фегрида. Но что там произошло на самом деле?

Михаил глубоко вздохнул, словно перед нырянием в воду, и начал обстоятельный рассказ. Он поведал почти обо всем: о том, как пришлось уходить от погони в тыл Уларата, об Олеане (с которым встретился случайно), о планах безумного великого ишиба, о взрыве шахт, пленении, странном советнике, завтраке с императрицей… Король умолчал лишь о настоящем Нермане и о причинах, побудивших искать помощи Олеана.

— … И я до сих пор не знаю, кого хотели убить: меня или ее, — закончил Михаил повесть.

А слушатель был потрясен. Мукант внимал словам короля с видом мальчика, которому рассказывают увлекательную сказку. Император даже забыл о своей болезни, его глаза оживились, на щеках появился румянец, а на лице застыло выражение легкой зависти к тому, кто переживает такие захватывающие приключения, в то время, как он, Мукант, властелин огромных земель и армий, сидит в своих дворцах под охраной. Когда рассказ был завершен, император еще молчал некоторое время, будучи не в силах отвести мысленный взор от событий, которые он видел с помощью воображения. Но постепенно долг и практический склад ума взяли верх. Блеск исчез из глаз, кровь отхлынула от лица, и Мукант произнес:

— Могут ли быть Олеан и этот советник звеньями одной цепи? Все выглядит крайне подозрительно. Почему советник хотел спасти твое величество? Ты ведь до тех пор не показывался в Уларате и не имел никакого влияния на уларатскую политику.

— Я думал об этом, — согласился Михаил. — Кому выгодна смерть Аретт? Принцу, а еще тем, кто стоит за ним. Выгодна она и Олеану, но не сейчас! Великий ишиб еще не вступил в полную силу. Его твари не готовы, их количество недостаточно, да и время не пришло — и Фегрид и Уларат сильны. Но, с другой стороны, зачем принцу убивать свою мать именно сейчас? Страна перед угрозой войны. Только очень недальновидный человек пойдет на переворот в такое время. Далла Каретт сообщил мне, что принц отнюдь не идиот, а рассудительный тип, правда, излишне медлительный. Такой не склонен к опрометчивым поступкам.

— Тогда хотели убить твое величество, — сделал вывод Мукант. Он откинулся на спинку и, казалось, дышал с некоторым усилием.

— Но меня-то зачем? — удивился король. — Разве что…

— Разве что советник работал на Олеана, а Олеан — более осторожный человек, чем показалось твоему величеству, — закончил Мукант.

Михаил был рад видеть, что император соображает по-прежнему хорошо. Это пригодилось бы для заключительной части разговора.

— Когда начнутся серьезные сражения? — спросил король. — У меня будет день-два в запасе?

— Зачем? — осведомился Мукант. Он потянулся за каким-то свитком, но передумал. Только рукав его золотистого халата смахнул на пол две туго свернутые бумаги.

— Я хочу покончить с Олеаном, — Михаил решил говорить прямо. — Пока он еще не вошел в силу, эту фигуру следует убрать.

Император прикрыл глаза и задумчиво пожевал губами. Король следил за собеседником с внутренним напряжением. Он не любил такие моменты еще с тех пор, когда жил на Земле.

Сидишь или стоишь перед начальством и ждешь решения, как манны небесной. Вроде бы все изложил верно, преподнес выводы на блюдечке, сказал, как надо действовать, но не знаешь (не знаешь!), какой выкрутас придет в голову руководству. Выкрутасы приходили самые разные, порождая смех над начальством и переживания за порученное дело. Когда Михаил взошел на трон, то тешил себя мыслью, что такого больше не повторится. Перед кем ему отчитываться? У кого просить поддержку? И вот тебе раз. Все повторяется! Ситуация не изменилась, только стала пореже встречаться. Получается, что высокая должность не освобождает от идиотического испрашивания разрешений, лишь уменьшает частоту сего действия.