Технократ - Даниил Аксенов

Король не смирился, нет, но что он мог сделать? Разве что экономно распределить оставшееся время. Нужно ведь подумать о несчастном Раниге, балбесах-соратниках, прежней жизни и, конечно, об Анелии. Мыслям о принцессе Михаил уделил наверное целых пять секунд. Этого хватило, чтобы прийти к выводу о том, что ему, в принципе, повезло и это все того стоило. Ценность женщины ведь не в том, чтобы безоговорочно поддерживать мужчину, а в том, чтобы не позволять мужчине расслабляться. Женщина — это двигатель мужчины, а принцесса с ее красотой, непредсказуемостью и любовью к новаторствам была просто совершенством. Королю стало бесконечно жаль, что он больше не встретится со своей невестой, поэтому последние секунды посвятил мечтам, поднимающим настроение. Мечтам о том, как его дисциплинированное войско хорошо вошло бы в эту толпу, как отлично бы справились пушки со своей задачей, как 'молотобойцы' отсекли бы фланги, а королевские ишибы, объединившись, перебили бы обладателей халатов с золотым шитьем. Аррал неплохо бы смотрелся в небе. Старик извергал бы молнии, бросал гранаты и может быть окупил бы стоимость левой ступни своей будущей статуи. Ну, или хотя бы большого пальца на ноге.

Мечты действительно помогли Михаилу скрасить последние секунды пребывания среди живых. Помогли настолько, что он не сразу заметил, как амулет дал первый сбой. Король автоматически попытался заделать брешь и только тогда понял, что он видит ти.

Многих людей подводят и спасают чувства. Кто-то, борясь со страхом, проигрывает бой и падает в пропасть, а другой сразу уступает боязливости и не идет на горный перевал. Одно и то же чувство может погубить и спасти. Михаилу же сохранило жизнь равнодушие. Он не поддался радости, не начал ликовать и задаваться вопросами, как же получилось, что аб вернулся и какова его мощь, а просто воспринял это как должное. Уже потом король проанализирует ситуацию и найдет много общих черт со случаем в беседке, но сейчас Михаил просто начал действовать.

Мощный воздушный удар разбросал сдвинувшиеся глыбы. Осколки камней полетели в изумленных присутствующих, а затем степень изумления многократно возросла. Конечно, у тех, кто выжил. Огромный шар пламени взорвался, ломая защиты ближайших ишибов, а извилистая молния неплохо прошлась по рядам зевак. Прежде чем ошеломленные зрители начали поспешно укреплять свою ти, огромный снаряд, окутанный огнем и облаком пыли, вылетел вверх и устремился в небо.

Надо отдать должное уларатским войскам, командиры нашлись сразу же. Как завопили обладатели золотистых халатов, которых еще несколько секунд назад Михаил ненавидел всей душой!

— Объединиться!

— Все ко мне!

— Захватывай щупами!

Приказы шли один за другим, сбивая с толку тех, кто находился аккурат между двумя великими ишибами. Наиболее растерянной выглядела группа, которая обнаружила, что сплотилась вокруг золотого халата, надетого на лед. Бывший великий ишиб еще каким-то чудом стоял на ногах, но никого не вдохновлял своим примером.

'Снаряд', обнаруживший, что теперь может воздействовать на большем расстоянии, чем прежде, стремительно удалялся, а испуганные ишибы охотней укрепляли свою защиту, чем пытались захватить беглеца щупами. Три или четыре великих ишиба взлетели, но мелькнувшие в воздухе молнии охладили их пыл. Конечно, если бы Михаил вернулся и принял бой, то безусловно проиграл бы, но сейчас выигрывал с каждым метром, удаляясь от враждебного города и его недальновидных обитателей.

Глава 9

Если подняться слишком высоко, то будет трудно в деталях рассматривать то, что происходит внизу. Это нехитрое правило Михаил узнал еще тогда, когда взошел на трон. Но, не желая уподобляться самовлюбленным монархам, он не реже одного раза в пару недель 'ходил в народ'. Посещал трущобы (которых становилось все меньше и меньше), беседовал с трактирщиками, торговцами, мог даже остановить на улице какого-нибудь подростка и завести разговор о его житье-бытье. С подростками было особенно просто: они отмалчивались лишь поначалу, а потом, стоило затронуть нужную струну, информация лилась из них как из ведра. Тунрат и ишибы королевской охраны отрицательно относились к таким прогулкам, но Михаил не беспокоился. В отсутствие имис опасных врагов у него практически не было.

Однако в день покушения на императрицу король познакомился с правилом 'сверху все видно хуже' с другой стороны — со стороны неба. Он сгоряча набрал такую высоту, на которую очень редко поднимался раньше, и сейчас плавал среди облаков, подобный дирижаблю с заведомо слабым двигателем. Практически дрейфовал, отдавшись на волю ветра. Его уже давно никто не преследовал, но осторожный Михаил снижался медленно. Ему совсем не хотелось очутиться под ударом спаянной группы великих ишибов, не той разрозненной толпы, от которой он сумел сбежать, а настоящего отряда, каждый член которого знает свои место и задачу.

Король боролся с искушением приземлиться и высматривал ориентиры, сожалея, что не обладает зрением орла, и признаваясь себе в том, что не представляет точно, где находится. Его радовал внезапно появившийся аб, удивляло то, что аб выглядел гораздо больше, чем раньше, да и вообще после пережитого жизнь казалась неплохой.

Часа через два-три непрерывного полета Михаил наконец решился снизиться хотя бы метров до ста. Он оказался в совершенно незнакомой местности. Скорость ветра наверху обычно сильнее, чем около земли, поэтому короля могло занести куда угодно.

До снижения Михаил отчетливо видел деревушки, дороги, поля, возделанные и не очень, а также порядки уларатских войск. Эти войска, казалось, были разбросаны повсюду. То тут то там развевались уларатские флаги с изображением черного дракона на красном фоне, а также другие знамена, 'полковые'. Но как только вражеские отряды исчезли, а дороги обезлюдели, король пошел на посадку.

Он приземлился в чистом поле. Кругом росла невысокая, по колено, зеленая трава с мохнатыми колосками на тонких стеблях, дышалось легко, ветер был свеж, но короля грызла странная мысль. Ему казалось, что виденный недавно 'полковой' флаг, принадлежащий уларатскому отряду, удивительно знаком. Конечно, Михаилу нужно было в первую очередь подумать о том, чтобы найти кого-то из местных жителей, спросить дорогу или, на худой конец, хотя бы приблизительно сориентироваться по солнцу, но этот флаг… Сине-белое знамя неизвестного отряда не желало уходить из мыслей. Оно было как заноза на ноге — хочется перестать думать о ней хоть временно, но каждый шаг упорно направляет размышления в прежнее русло.

Король крепился некоторое время, демонстрируя недюженную волю и пытаясь отвлечься 'тестированием' своего аба, а потом остановился и развернулся. Вместо того, чтобы идти к деревушке, расположенной километрах в двух, которую Михаил приметил еще в воздухе, он направился назад — к месту расположения того самого отряда с загадочным знаменем.

Уларатский отряд был гораздо дальше, чем деревенька, но король достиг его быстро. Овраг, заброшенный поселок, несколько полей — это не преграды для великого ишиба, стремящегося к цели. Прошло, должно быть, менее получаса, как Михаил издали заприметил и село, где остановился отряд, и палатки и даже оба знамени. Одно из них с изображением черного дракона гордо реяло над невысокой черной избой, а другое, белое с синим волком, было попросту прикреплено к столбу, врытому в землю.

Теперь-то король рассмотрел интересующее его знамя во всех подробностях. Ошибки быть не могло.

Михаил немного помедлил и направился прямо в расположение вражеского отряда. Он отбросил всякие сомнения. У него было много незаконченных дел, но если одно из них само идет в руки и напрашивается на разрешение, то глупо отказываться.

— Господин ишиб! Гм… господин великий ишиб! — у первого же дома Михаила встретило двое солдат. — Как и кому прикажете доложить?

Король был в пыльном, но все еще роскошном уларатском халате с золотым и серебряным шитьем. Великого ишиба в нем было нетрудно узнать.

— А кто есть из начальства? — спросил он, глядя на потертые кожаные доспехи солдат, которых он мысленно окрестил заморышами.

— Дежурный офицер, дежурный ишиб, да и…

— Зови ишиба, — Михаил махнул рукой с таким видом, словно делал одолжение этому лагерю лишь одним своим присутствием.

— Слушаюсь, — самый молодой и коротконогий воин быстро поклонился и побежал к соседней избе, смешно взгомоздив копье на плечо.

— Давно из Ранига? — Михаил обратился ко второму, пожилому бородачу, и, не дожидаясь ответа, зашел за угол дома, чтобы присесть на завалинку.

— Давно, господин великий ишиб! — судя по виду солдата, бородач хотел спросить, откуда такому важному гостю было известно о Раниге, но не решался.

— Тяжело здесь живется-то? — гнул свое Михаил. — В Раниге ведь дом наверняка остался. Земля…