Невеста была в красном - Люси Гордон

— Невероятно, но у всех разные лица, — переводя взгляд с одной фигуры на другую, вслух размышляла она. — Казалось бы, проще сделать всех на одно лицо, но нет, скульпторы не пошли по простому пути: каждая статуя — индивидуальность. Сколько их здесь?

— Что-то около восьми тысяч, — ответил Ланг. — Кстати, ты ошибаешься. Одно и то же лицо можно встретить несколько раз, хотя придется хорошенько поискать.

Они остановились у витрины с одинокой фигурой коленопреклоненного человека. Но эта поза символизировала не подчинение, а скорее настороженность воина: голова гордо вскинута, спина выпрямлена.

— Впереди его ждала карьера, возможно блестящая, — тихо сказала Оливия, — но он все бросил.

Ланг кинул на нее изумленный взгляд:

— Ты думаешь, это Реншу?

— Не сомневаюсь. Из тех фигур, что мы видели, этот мужчина самый красивый.

Уже сидя в павильоне, служившем чайной, Оливия размышляла:

— Насколько эти фигуры полны жизни. Когда я смотрела на них, мне казалось, что стоит задать им вопрос, и я получу ответ.

— Полностью с тобой согласен.

— Знаешь, я вспоминала твои версии, как Реншу мог увидеть лицо Джайо, и теперь мне кажется, что обе истории вполне могли быть правдой. Реншу случайно увидел лицо Джайо, сопровождая ее к императору, а затем пошел на все, чтобы попасть в дворцовую охрану.

— Какое романтическое предположение! Не похоже на тебя, — воскликнул Ланг.

— Ну да, я немного смягчилась. Совсем чуть-чуть. По крайней мере, теперь я понимаю, что в нем привлекло Джайо, если Реншу внешностью и характером походил на одну из статуй.

Подкрепившись в чайной, они снова отправились бродить по музею, одинаково восхищаясь как отреставрированными статуями, так и поврежденными, которые только ждали своей очереди. Экскурсия завершилась в магазинчике сувениров. Оливия остановила свой выбор на книгах и открытках. Ланг тоже не остался простым наблюдателем.

— Но у тебя уже есть эта книга, — заметила она. — Я видела ее на полке в твоей спальне.

— Это не для меня, а для моего друга Норы.

— Правда? Вот она обрадуется!

— Когда ты собираешься звонить Норе? — позже, уже в отеле, поинтересовался Ланг.

— Завтра утром.

— Позови меня. Я тоже хочу с ней пообщаться.

— Могу я сказать тете, что ты купил ей подарок?

— Даже не вздумай! Я сделаю это сам. Спокойной ночи.

— И тебе тоже.

На следующее утро Нора первым делом спросила:

— Где Ланг?

— Доброе утро, Нора. Я очень рада тебя видеть и слышать, — сыронизировала девушка. — Похоже, я для тебя больше не существую?

— Я никогда не поступлю с тобой так жестоко, — усмехнулась Нора. — Скажу лишь, что ты находишься в тени его личности, моя дорогая.

— Ну, спасибо. — Оливия притворно вздохнула. — Пойду, приглашу его.

— Пригласишь? Он что, в другом номере? — недоверчиво уточнила тетушка.

— Да, — сквозь зубы процедила Оливия и поспешила выйти, иначе Нора непременно принялась бы обсуждать с ней эту тему.

После того как между ними вспыхнула страсть, которую оба признали, следующий шаг казался вполне очевидным. Однако Ланг не сделал ни намека на то, что их отношения должны перейти в следующую стадию.

Оливия вернулась с Лангом, и между ним и Норой сразу же завязался оживленный разговор, особенно когда тетушка увидела свой подарок. Оливия не вмешивалась в беседу.

— Что-то не похоже на тебя, — поддразнил ее Ланг. — Не припомню случая, чтобы тебе нечего было сказать.

— Просто не хотела вам мешать, — с легкой насмешкой ответила она. — Вы так хорошо ладите, что я начинаю чувствовать себя третьей лишней.

— Дай мне адрес тети, я немедленно отошлю ей книгу по почте.

Оливия дала ему адрес, они расстались и встретились, лишь, когда подошло время отправляться в аэропорт.

Во время полета в Чунцинони беседовали с другими пассажирами, которые тоже собирались путешествовать на «Речном драконе» — так называлось судно. Оливия изучила рекламный проспект и согласилась с тем, что корабль достаточно комфортабелен и в то же время очень уютен.

— А ты как думаешь? — обратилась она к Лангу, — Ресторан выглядит неплохо, — весьма прозаично заметил он. — Быстрей бы туда добраться — я жутко голоден.

Когда их, наконец, разместили на судне, Оливия, посидев на узенькой койке, поняла, что каюта явно маловата. Она тут же обратилась к стюарду, занимавшемуся размещением пассажиров, с просьбой показать ей две каюты повышенной комфортности, о которых он упоминал.

Стюард сообщил, что одна каюта уже занята. Вторая каюта люкс оказалась гораздо лучше той, в которой ее поселили, и Оливия тут же попросила, чтобы эту каюту отдали ей. Конечно, кровать слишком велика для одного человека, но много — не мало.

Ланг тоже был недоволен.

В коридоре он столкнулся с Оливией.

— Моя каюта… — начал он.

— Знаю, — кивнула она и расплылась в довольной улыбке. — Мне удалось перехватить последнюю каюту с…

Заметив, как вспыхнули глаза Ланга, она сбилась, так и не закончив фразу.

Спустя еще несколько минут корабль тронулся в путь.

— Какая ты молодец, — с мягкой улыбкой сказал Ланг. — Может, похвастаешься?

Оливия кивнула. Сердце ее забилось чуть быстрее. Возможно, скоро… С другой стороны, время терпит.

Выйдя на палубу, они любовались зелеными холмами, тянувшимися вдоль обоих берегов. Солнце, слепящее глаза, вскоре стало опускаться.

Для Оливии закат имел символическое значение: только что закончилась часть ее жизни, и вскоре должна начаться другая. Не стоит обманывать себя, она была очень рада, что в новой каюте постель достаточно велика, чтобы вместить не только двух, но и трех человек. Что это означает, прекрасно понимал и Ланг. Больше никакого притворства, никаких барьеров. Хотела она того или нет, но Ланг Митчелл уже вошел в ее жизнь.

— Разве не чудесно? — негромко спросила она, любуясь закатом.

— Чудесно, — согласился Ланг. Он стоял позади Оливии, положив руки ей на плечи. — Но впереди нас ждут еще большие чудеса.

Оливия прислонилась к его груди:

— Ну-ка, ну-ка, я слушаю.

Ланг наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Ужин. — Уязвленная девушка посмотрела на него, но, увидев шутливо-нежное выражение его лица, немедленно оттаяла.

— Негодяй, — со смехом пожурила она своего спутника.

— Что поделаешь, — пожал плечами Ланг. — Я же предупреждал, что умираю от голода. Надеюсь, ресторан уже открыт. Пойдем скорее, не то я окончательно ослабею от недоедания.

В ресторане они нашли столик на двоих и, изредка переговариваясь, любовались пейзажами за окном, пока не начало темнеть.