В джазе только чижик-пыжик - Татьяна Игоревна Луганцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не волнуйся, не утаю, — пообещал Петр.
Тут в вагон-ресторан завалились очень громкие мужчины, два приятеля, которые явно находились в состоянии крепкого подпития. Официантка отвела их подальше от Яны и Петра и посадила на другую сторону вагона.
— Молодые люди, потише. Здесь все отдыхают, — попросила она.
— Да-да… Все! Хозяйка! Все! — заверили они.
Яна посмотрела на молодого Петра с особой нежностью.
— Странная у нас ситуация… Не знаем, что там на флешке, но должны были передать ее Ивану Георгиевичу?
— Да…
— Теперь у нас нет флешки. Человека, которому мы должны были ее передать, тоже нет. Погиб… Двойное зеро. Обнулить бы все и забыть, как страшный сон. Однако мы за флешкой едем. Возможно, нам даже удастся ее вернуть… Дальше-то что? Куда мы с ней, к кому? Ивана Георгиевича не воскресить.
— Что предлагаешь?
— Вот думаю, насколько эта самая флешка нам теперь полезна без того человека, которому она предназначалась, — рассудила Яна, провожая официантку взглядом. Наверняка понесла еду к их голодному другу. — А Мартин тебе точно не разрешал отдать ее кому-то другому? Тоже очень проверенному человеку…
— В том-то и дело! Я бы сказал…
— Господи, что же делать? Есть у меня в Москве один человечек — надежный, честный, порядочный.
— Отец его знает? — спросил Петр.
— Знал… Знает… — поперхнулась Яна, у которой были очень сложные отношения со следователем Виталием Николаевичем Лебедевым, его, собственно, она и имела в виду.
Яна еще в молодости свалилась ему, как снег на голову. Она проходила и свидетельницей по разным делам, и даже подозреваемой. Виталий сначала шарахался от нее, как от чумы, потом смирился, поняв, что это его крест, или насланная кем-то на него порча, или чей-то сглаз… В общем, много вариантов. Так, через «не хочу!» и «за что?», завязалась многолетняя дружба — для Яны и неразделенная любовь — для Виталия Николаевича, который долго не мог или боялся в это поверить. В один из моментов отчаяния, которые нет-нет, а случались у Яны, она даже согласилась выйти за него замуж, убедив себя, что нет никого более проверенного и надежного рядом. Слава Богу, этой очередной ошибке в жизни Яны помешал Мартин! Сердце следователя из Москвы было окончательно разбито. А Яна, наконец-таки встретив своего Мартина, на долгие годы прекратила поиски личного счастья.
— Если отец знает твоего знакомого, что же он мне не сказал? Чтобы я флешку ему отдал? — спросил Петр. — Или хотя бы внес в список лиц, которым можно доверять…
— У него были личные причины, — отвела глаза Цветкова. — А я ему верю!
И тут как-то уменьшилось пространство, притух свет и стало меньше воздуха. Над Яной нависла крупная фигура здоровенного мужика, одного из тех, что недавно шумно ввалились в вагон-ресторан.
— Какая эффектная женщина! — дыхнул он на нее несвеже. — А кавалер-то у вас молокососный какой-то… Вам нужны настоящие мужчины!. Проведем вечер по-взрослому?
— Гражданин, — отклонилась от него Яна, — займите место, согласно купленным билетам! И не шумите!.. Вам же было сказано! — напомнила она решительно.
— А то что?
Мужик взял своей потной ладонью прядь ее волос и с каким-то животным, из дикой природы звуком втянул ноздрями воздух, понюхал, стало быть.
Нежная кожа Яны покрылась мурашками.
— Убери руки от нее! — встал Петр.
— А то что? — усмехнулся мужик, поворачиваясь к нему.
— Не надо, Петр! Это всего лишь пьяный ублюдок, — вскрикнула Яна.
Мужик отвлекся на нее. Видимо, не понравились ее слова. Глаза его наливались кровью и злобой. Вся его мерзкая харя зловеще побагровела…
— Ах, ты!.. — только и успел произнести он.
И тут же получил от Петра сильнейший удар по корпусу, справа, туда, где печень, и еще один — по подбородку. Мило! Мужик шумно рухнул в проход — головой по ходу движения состава.
Единственной для Яны неприятностью стало то, что в его ручище остался клок ее волос. Она даже вскрикнула от боли.
А на Петра с побагровевшей от злобы мордой, с невнятными, но грозными матюками уже несся товарищ поверженного. Он был помельче и пошустрее.
— Ах ты козел!.. — удалось разобрать, когда он приблизился. — Держись, братан… Урою молокососа! Получи, гаденыш!..
Мужик замахнулся и все… Петр успел увернуться, ловким приемом вывернув ему руку, уложил мордой в пол и коротко и резко ударил кулаком в затылок. Мужик затих.
— Ты убил его? — шепотом спросила Яна.
— Очухается.
Яна расслабилась.
— А ты хорош! Не ожидала… Думала, самой придется бутылкой отмахиваться, — поделилась она неосуществленными планами. — Ты как?
— Нормально. Я знал, что они пристанут, был готов. Не отводили от тебя взгляда, что-то обсуждали, мерзко хихикали, — усмирив дыхание, ответил Петр.
— Чего тут обсуждать? — осмотрела себя Яна.
— Ну, когда мужики выпьют, им уже все равно, — как бы утешил ее Петр и осекся: — Что-то не то сказал?
— Хотела тебе спасибо сказать за то, что вступился, теперь не скажу, — обиделась Цветкова.
Один из поверженных мужиков застонал. И тут как раз вернулась официантка.
— Доставила ваш заказ. О, господи! — чуть не споткнулась она о тела в проходе. — Что здесь произошло? Так и знала! Не надо было мне этих пьяных пускать! Не пострадали? — обратилась она к совершенно невредимым Яне и Петру и перешагнула через стонущих мужиков.
Хотя им явно нужна была помощь.
— С нами все хорошо, — улыбнулась Яна.
— Вызываю полицию и бригадира поезда!.. — решительно сказала официантка.
И тут, как ни странно, у не пострадавших и у пострадавших мнения впервые совпали.
— Не надо полиции! Все нормально, — нервно передернув плечами, попросил Петр.
— Да, мы хотим вернуться к себе в купе и отдохнуть, — подтвердила Яна.
— Начальница, — подал голос один из мужиков, — не надо легавых! Люди не в претензии. Мы тут ничего не разбили… Приносим, значит, эти… свои извинения… Если что, денег дадим…
Петр взял Яну за руку и повел из вагона, оставив наличные за ужин с лихвой.
— Приятного путешествия! — сказала им вслед официантка и уже совсем другим тоном добавила для тех, кто в проходе: — Быстро собрались и пошли отсюда! С вас пять штук за драку и дебош…
Петр подавал Яне руку и помогал ей переходить из
