Слова Будды - Ф. Л. Вудворд

Поэтому, Кассапа, так должен ты воспитывать себя: должна существовать строжайшая сознательность и обходительность у старших бхикку, у вновь вступивших и у тех, которые находятся на среднем уровне. Так в точности должен ты воспитывать себя.

Поэтому, о Кассапа, должен ты еще и так воспитывать себя: внимательность и бодрость по отношению к телу никогда не должны покинуть меня. Так должен ты воспитывать себя".

Затем, о друг, так обратившись ко мне, Возвышенный поднялся с места и ушел.

В течение семи дней, о друг, я ел простую пищу и все же оставался в оковах тела; но на восьмой день возникло внутри меня прозрение. После этого, когда Возвышенный, сойдя с большой дороги, приблизился ко мне и подошел к подножию большого дерева, где я сидел, я свернул вчетверо свое нижнее одеяние из лохмотьев и сказал: «Господин, да изволит Возвышенный сесть тут; да будет это к моей пользе и к счастью на многие дни!»

Так, друг, Возвышенный сел на сиденье, которое я ему приготовил; усевшись так, он сказал следующее: "Действительно, о Кассапа, мягко твое нижнее одеяние из лохмотьев".

– Да снизойдет в своей доброте Возвышенный к тому, чтобы принять от меня это нижнее одеяние из лохмотьев!

– Стало быть, Кассапа, ты желаешь носить мою грубую одежду, сшитую из обрывков выброшенного платья?

– Конечно, господин, я желаю носить грубую одежду Возвышенного, сшитую из обрывков выброшенного платья.

Так, о друг, я отдал Возвышенному свое нижнее одеяние из лохмотьев, а сам надел грубую одежду Возвышенного, сшитую из обрывков выброшенного платья.

Поэтому, о друг, если сказать обо мне правду, можно было бы, поистине, сказать, что я – подлинный сын Возвышенного, рожденный из его уст, зачатый дхаммой, рожденный дхаммой, родственник дхаммы, принявший грубую одежду Возвышенного из обрывков выброшенного платья.

И если я, о друг, будучи далек от страстей, пожелаю того, я смогу достичь любую из девяти джхан и пребывать в ней; и я обладаю пятью сверхъестественными силами.

И я, о друг, благодаря разрушению асав вступил в такое состояние освобожденного ума, где нет асав; я пребываю в нем; я постиг его собственным высочайшим знанием даже в этой нынешней жизни.

И потому, друг, думающий, что я могу скрыть шесть сверхъестественных сил, с таким же успехом может думать, что слона высотой в пять или шесть саженей можно скрыть под обрывком пальмового листа».

(«Самъютта-никая» II, 220)

О допущении в сангху женщин

И вот в то время Будда, Возвышенный, пребывал в Капилаватту, в земле Сакья, проживая в баньяновом парке.

Тогда Готами Маха-паджапати отправилась туда, где пребывал Возвышенный; придя к нему, она склонилась перед Возвышенным и стала подле него. Стоя так, она обратилась к Возвышенному: «Господин, а что, если бы женщинам было разрешено уходить из дома для бездомной жизни по правилам дхаммы, установленным татхагатой?»

«Оставь это, Готами! Не мечтай о том, чтобы женщинам было позволено уходить из дома для бездомной жизни по правилам дхаммы, установленным татхагатой».

Затем Готами Маха-паджапати обратилась с той же просьбой к Возвышенному во второй и в третий раз – и получила тот же ответ.

Тогда Готами Маха-паджапати с мыслью: не позволяет Возвышенный женщинам уходить для бездомной жизни... грустная, печальная, в слезах, всхлипывая, отдала приветствие Возвышенному с правой стороны и ушла прочь.

Тогда Возвышенный, пребывавший в Капилаватту, пока ему это было приятно, отправился в путь в Весали; и вот, переходя с места на место, он пришел в Весали. И здесь, в Весали, Возвышенный пребывал в большой роще в строении с остроконечным фронтоном.

И вот Готами Маха-паджпати обрезала волосы, облачилась в желтое одеяние и вместе со многими женщинами племени Сакья отправилась в Весали; скитаясь из одного места к другому, она подошла к Весали, к большой роще и к строению с остроконечным фронтоном. Здесь она стала за портиком с распухшими запыленными ногами, печальная, грустная, заплаканная, всхлипывающая.

Тут досточтимый Ананда заметил, что она так стоит; и он сказал ей: «Зачем ты, Готами, стоишь здесь, за портиком, с распухшими запыленными ногами, такая грустная, печальная, заплаканная, всхлипывающая?»

«О господин мой, Ананда, это потому, что Возвышенный не позволяет женщинам уходить из дома для бездомной жизни по правилам дхаммы, установленным татхагатой».

После этого досточтимый Ананда отправился в то место, где находился Возвышенный, склонился перед ним и сел подле него. Сидя так, досточтимый Ананда обратился к Возвышенному: «Господин, здесь находится Готами Маха-паджапати; она стоит за портиком... плачет и печалится... потому что Возвышенный не разрешает женщинам уходить из дома... по правилам дхаммы, установленным татхагатой. Но, господин, а что, если бы разрешить это женщинам?»

«Оставь, Ананда! Не мечтай, чтобы это было позволено женщинам!»

Затем досточтимый Ананда обращался с той же просьбой во второй и в третий раз – и получал от Возвышенного все тот же ответ.

И вот подумал досточтимый Ананда: «Не разрешает Возвышенный, чтобы женщины уходили... для бездомной жизни... А что, если мне попросить Возвышенного дать такое разрешение каким-нибудь другим способом?» Так, через некоторое время досточтимый Ананда спросил Возвышенного:

– Господин, способна ли женщина, уйдя из дома для бездомной жизни по правилам дхаммы, установленным татхагатой, – способны ли они понять плод вступления в поток, однократного возвращения, невозвращения и состояния араханта?

– Женщины способны на это, Ананда.

– Тогда, господин, если женщины способны на это, то, поскольку Готами Маха-паджапати сослужила Возвышенному большую службу, – ибо она была теткой, нянькой и кормилицей, кормила грудью Возвышенного после смерти его матери, – нельзя ли разрешить женщинам уходить из дома для бездомной жизни по правилам дхаммы, установленным татхагатой?

– Тогда пусть будет так, Ананда: если Готами Маха-паджапати возьмет выполнять восемь важных правил, можно считать, что она получила полное посвящение. Вот эти правила:

Во-первых, бхиккуни, даже если она носит одеяние в течение сотни лет, должна приветствовать бхикку, должна вставать пред ним, должна отдавать ему поклон и оказывать все знаки уважения, даже если тот бхикку только надел одеяние. Пусть это правило никогда не будет нарушено, пусть к нему относятся с уважением, с почтением, с пониманием, пусть его соблюдают до конца жизни.

Во-вторых, бхиккуни не должна проводить дождливый сезон в таком месте, где не живет ни один бхикку. Пусть это правило никогда не будет нарушено, пусть к нему относятся с уважением, с почтением, с пониманием, пусть его соблюдают до конца жизни.

В-третьих, пусть каждые полмесяца бхиккуни ожидает от сангхи двух вещей: назначения дня отдыха и прихода одного из бхикку для поучения. Пусть это правило никогда не будет нарушено...

В-четвертых, в конце сезона дождей пусть каждая бхиккуни в присутствии мужской и женской сангхи должна будет добровольно отчитаться в отношении трех вещей: о виденном, о слышанном и о подозреваемом. Пусть это правило никогда не будет нарушено...

В-пятых, бхиккуни, повинная в серьезных нарушениях, должна покаяться в конце полумесяца перед обеими сангхами. Пусть это правило никогда не будет нарушено...

В-шестых, когда бхиккуни провела для периода в практике шести правил, она может просить полного посвящения от обеих сангх. Пусть это правило никогда не будет нарушено...

В-седьмых, бхиккуни не следует ни при каких обстоятельствах оскорблять или порицать бхикку. Пусть это правило никогда не будет нарушено...

В-восьмых, отныне отменяется право бхиккуни говорить в присутствии мужчин-бхикку; однако не запрещается бхикку обращаться к бхиккуни. Пусть это правило никогда не будет нарушено, пусть к нему относятся с уважением, с почтением, с пониманием, пусть оно соблюдается до конца жизни.

Так вот, Ананда, если Готами Маха-паджапати возьмет на себя обет соблюдать эти восемь важных правил, пусть это считается для нее полным посвящением.

Тогда досточтимый Ананда, получив от Возвышенного эти восемь важных правил, пошел к Готами Маха-паджапати (и передал ей все сказанное Возвышенным). Она ответила:

«Так же, о господин Ананда, как женщина, или мужчина, или юноша, или подросток любят украшать себя, вымыв голову и надев венок из цветов голубого лотоса, или жасмина, или из других пахучих цветов, берут его обеими руками и возвращают на макушку, – так и я, господин Ананда, беру на себя обет соблюдать эти восемь важных правил, не нарушать их до конца жизни».

Затем досточтимый Ананда вернулся к Возвышенному, склонился перед ним и сел подле него. Сидя так, досточтимый Ананда обратился к Возвышенному: «Господин, Готами Маха-паджапати приняла обет соблюдать восемь важных правил; сестра матери Возвышенного получила полное посвящение».