Осужден и забыт - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя сильно расстроена. Ее можно понять. Сколько времени и сил потрачено, и все в один миг полетело коту под хвост. Мальчики еще ничего особо не понимают. Костя, правда, чувствует, что случилось что-то очень для нас неприятное. А Слава еще слишком мал.
В данной ситуации у меня один выход – срочно покинуть с семьей Бразилию, где за полгода меня еще недостаточно широко узнали и слава обо мне как о банкроте и неудачнике не распространилась в деловых кругах страны.
Я выбрал Буэнос-Айрес, самый крупный город и порт Аргентины. В нем предстояло все начинать сначала. Оставшихся на счетах в Боготе и Рио-де-Жанейро денег хватало нам на перелет и первое время приличной жизни.
23 июля 1966 года.
«Боинг-727» компании «Эролайнс Аргентинос» приземлился наконец в аэропорту Буэнос-Айреса. Полет был не долгим, но мне он показался необычайно утомительным. Наверное, сказалось нервное напряжение последних дней, связанное с выездом из Бразилии. Дети едва не визжали от восторга, когда, заходя на посадку, пересекали залив Ла-Плата. А я, лишь когда колеса самолета коснулись бетонки, вздохнул с облегчением.
Катя весь перелет проспала. Старательно делает вид, что ничего смертельного не произошло, все образуется. Я понимаю, своим внешним спокойствием она пытается ободрить меня, поддержать. Спасибо ей за это. Она у меня большой молодец. Но я-то знаю, что на самом деле творится у нее внутри, как она беспокоится, нервничает… Она тоже, не меньше, чем я, вымоталась за эти дни. Потому, наверное, едва прикоснувшись к креслу, провалилась в глубокий сон.
Взяв такси, мы направились в город. Я с любопытством рассматривал надписи, украшавшие (если можно так выразиться) стены домов. «Militares asesinos» («Военные – убийцы»). «Plebiscito las pelotaa» («К черту плебисцит»). «Tenemos hambre» («Мы хотим есть»). «Juicio y castigo a los culpables» («Судить и наказать виновных»). «Marihuana libre, droca sexo y mucho rock» («Наркотики, секс и рок-н-ролл»).
Да, веселенькое место, ничего не скажешь.
На улицах было полно народу – закончилась сиеста. Такси остановилось возле отеля «Эль Конкистадор» в центре фешенебельного района Баррис Норте, и я расплатился с водителем банкнотой в миллион песо. В принципе это была приличная плата с хорошими чаевыми.
В огромном вестибюле отеля я сразу же купил газеты «Ла Пренса» и «Буэнос-Айрес геральд», а помощник управляющего лично проводил нас в номер. Восемьдесят долларов в сутки за две спальни, гостиную, кухню, кондиционер и телевизор – вполне приемлемая цена.
Но задерживаться мы здесь не собирались. Это было временное пристанище, пока не найдем подходящую квартиру и я не разберусь с работой.
Но получилось так, что мы прожили в «Эль Конкистадор» больше трех месяцев.
Я стал играть на столичной бирже, самой крупной и едва ли не единственной в стране. Покупал и перепродавал кофе, цитрусовые, табак, мясо, спиртное. И возможно, благодаря необъяснимому русскому духу и чутью именно на спиртном я сделал первые приличные деньги.
Зная неравнодушие местного населения к крепким напиткам, особенно к рому и виски, я приобрел крупную партию американского виски и придержал ее. В сентябре самый большой наплыв отдыхающих и туристов: нестерпимая летняя жара сменяется мягкой теплой погодой, и спиртное поглощается с космической скоростью (не только в России, но и в Аргентине любят и могут много пить). Я все правильно рассчитал: цены на крепкие напитки выросли, благодаря мне создался своеобразный дефицит – вот тогда и пришло время действовать. Я выбросил на рынок свое виски и быстро продал его, заработав на разнице в цене колоссальные проценты.
Мы все еще продолжали жить в «Эль Конкистадор» – для поддержания имиджа и расширения круга полезных знакомств (в отеле останавливались крупные промышленники, финансисты, политические лидеры да и просто богатые бездельники). После моей удачной сделки мы отказались от прокатного автомобиля и приобрели подержанный, но очень приличный «ситроен». К тому же одна крупная компания, занимающаяся биржевыми операциями, сделала мне заманчивое предложение – возглавить у них аналитический отдел. Я дал свое согласие.
Отдел состоял из трех человек, не считая меня: двое молодых парней, братья Антонио и Эстебан Гонсалес, и молодая симпатичная метиска Лаура Хорхе, которая выполняла обязанности и машинистки, и ответственной за почту и переписку. Забегая вперед, скажу, что едва не случилось так, что она стала моей любовницей.
Был теплый ноябрьский вечер. Мы закончили еще один суетливо-напряженный рабочий день. Гонсалесы сразу же смотались. Я всегда уходил последним. А Лаура задержалась с сортировкой вечерних биржевых сводок.
– Я ухожу, – сказал я ей, поднимаясь из-за стола. – Ты остаешься?
Она подняла на меня большие темные глаза и заморгала пушистыми ресницами.
– Одну минутку, шеф. Я уже закончила.
Мы вышли вместе. Было еще довольно светло. И мы не спеша зашагали по Сан-Мартин, одному из центральных районов, где располагался наш офис.
– Как насчет чашки кофе или виски с содовой? – Она сама сделала первый шаг.
Мне нравилась Лаура и как работник, и как женщина (до определенных границ, конечно). Высокая, гибкая, с рассыпающейся по плечам копной черных, слегка вьющихся волос и бронзовой от загара, гладкой кожей, она была типичной метиской.
Отказываться было неудобно. Ну не съест же она меня в самом деле.
– Кофе, пожалуй, – согласился я и поинтересовался: – Куда зайдем?
– Я знаю один уютный ресторанчик. Здесь недалеко. – Она стрельнула глазами, улыбнулась, довольная собой и моим ответом, и уверенно потащила меня в сторону района Баррис Норте.
Что она себе там нафантазировала или на что рассчитывала, я не знаю, но мне стало смешно.
Ресторан «Ла Белла» оказался маленьким уютным заведением, на удивление скромно заполненным посетителями. Наверное, сюда захаживали в основном постоянные клиенты. Владелец поспешил нам навстречу, широко улыбаясь Лауре как давней знакомой, а мне приветливо пожимая руку.
– Сеньор у нас впервые, – не то вопросительно, не то утвердительно произнес он слегка картавым, но приятным голосом.
– Это мой новый начальник, сеньор Алессандро. Эмигрант из России, – представила меня Лаура. – А это мой дядя, Пепе. Пепе Хорхе. Он владелец этого ресторана.
– О! Вы русский! – Пепе уставился на меня, как на редкий музейный экспонат.
Чтобы как-то прервать возникшую немую сцену, я вежливо заметил:
– У вас очень милое заведение.
Хозяин довольно закивал, переводя взгляд с Лауры на меня.
Лаура уверенно прошла к уединенному ютившемуся в нише столику. Определенно, она здесь часто бывала. Я последовал за ней.
На столике тотчас появились две чашки дымящегося кофе, маленькие бисквитные пирожные и два стакана тонкого стекла, на треть заполненные виски, содовой и плавающими в этом коктейле кусочками льда.
Мы пригубили виски, молча разглядывая друг друга, как будто видели в первый раз. Я, сам не знаю зачем, подмигнул Лауре и сказал:
– Ты смотришь на меня, как на новогодний подарок.
– Может быть, – улыбнулась она одними уголками пухлых чувственных губ.
Бесспорно, девушка была привлекательна, даже красива, своей особой южной красотой. В ее жилах текла испанская и индейская кровь. Таких черноволосых красавиц, полудиких, свободных и гордых, показывают в кино. И я сам на миг почувствовал себя в ее обществе героем, настоящим мачо.
– Хорошо, тогда к Рождеству я упакуюсь в коробочку, попрошу перевязать ее ленточкой и отправить тебе, – пошутил я.
Лаура звонко, почти по-детски рассмеялась.
– Сколько тебе лет? – спросил я, хотя прекрасно это знал.
– Двадцать. – Она не соврала. – А что?
– Ты очень красивая девушка, Лаура. И до сих пор не замужем. Удивительно.
– Не встретила настоящего друга. – Она слегка повела плечами.
Ее обнаженная коленка коснулась моей и не отстранилась. Мы оба сделали вид, что ничего не произошло. Чуть позже Лаура осмелела и через пять минут повторила трюк со второй. При этом она невинно откусывала крохотные кусочки пирожного и пила кофе.
От такого быстрого перехода от детской шалости к откровенному заигрыванию я буквально остолбенел. Или у них в Аргентине это в порядке вещей? Не хотелось выглядеть идиотом. Но и что делать, я не знал. К счастью, мы уже допивали наши напитки. Оказалось, что и это входило в сценарий Лауры.
Она поставила пустую чашку, выгнулась, откидываясь на спинку стула, будто разминая затекшее тело, и посмотрела мне прямо в глаза.
«Еще немного, и мои ноги окажутся у нее под юбкой», – подумал я, ощущая нелепость своего положения.
В следующее мгновение это и случилось.
«Все, пора прекращать этот спектакль», – решил я, но Лаура меня опередила.
Она, в полном смысле этого слова, сползла с меня, не спеша поднялась.
– Пойдем, – протянула слегка охрипшим голосом.
Я понял, что первую партию я проиграл, встал вслед за ней, пытаясь как можно непринужденнее извлечь из кармана брюк бумажник.