Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы - Александр Звягинцев

– Так что было потом? Лейтенант Кардупа вам предложил заплатить за прекращение дела?

– Да нет, я к нему сам пошел, в тюрьму-то неохота… Добрые люди научили.

– Да уж, добрее не бывает.

– Говорю так, мол, так, сколько могу – готов заплатить. А он говорит: «Козлы вы старые с Гвоздюком! Песок уже сыпется, а все хорохоритесь!» Потом говорит: «Ладно, сделаю. Хотя Гвоздюк про тебя слышать ничего не хочет! Засужу, орет, падлу! Будет у меня всю жизнь на нарах париться!.. Что ты ему сделал-то, что он про тебя слышать не может?» Ну, я про Верку ничего говорить ему не стал. Поднимет, думаю, на смех!

– А чего же мне рассказали? – поинтересовался Абелин.

– Так вы – другое дело. Про вас люди только хорошее говорят, да я и сам сразу увидел, что вам довериться можно.

– Ну, ладно, проехали, – смутился Абелин. – Дальше что было?

– А дальше он говорит: я тебе помогу, потому как мне тебя жалко. Только дело это рискованное, нас сейчас прокуратура очень плотно пасет… Ну, это я так понял. Он же, Кардупа этот, проклятый, так говорит, что его без бутылки не поймешь. Ты, говорит, стал «козлом опущения»… Какого опущения? Почему?

– Он, видимо, имел в виду «козла отпущения», – разгадал милицейское умозаключение Абелин, в которой раз подивившись неожиданной тонкости его мыслей. – Так говорят про того, на кого сваливают всю ответственность за происшедшее.

– Ну, это-то я знаю. Хотя вот почему, интересно, именно козел, а не баран?

– Потому что в Библии описан древнееврейский обряд возложения грехов всего народа именно на козла. Священнослужитель возлагал на козла руки в знак того, что все грехи переходят на него.

– А потом что с этим козлом было? – заинтересовался древней историей любознательный Кресало. – Жарили и съедали что ли? Вместе с грехами? Опять в себя их запускали?

– Нет, после возложения грехов козла изгоняли в пустыню.

– Ага, это как в ссылку примерно…

– Вероятно. Но давайте вернемся к вашему разговору с лейтенантом Кардупой!

– Ну, да, вернемся… А чтобы, значит, не быть «козлом опущения», говорит, надо, как положено, «дать на лапоть»…

– На лапу?

– Да нет, он, проклятый – именно «на лапоть» сказал. Шутка, видно, у него такая.

– Понятно, но сути дела это не меняет. Продолжайте, Кресало!

– Так я, говорю, для того и пришел. А он говорит: а вдруг ты, сука переметная, утереть очко мне хочешь? Нет у меня к тебе сердечного доверия – заложить можешь запросто… Поэтому сделаем так. Ты круглую поляну в городском парке знаешь? Там у пивного павильона две березы растут? Приходишь туда сегодня в полночь и залазишь на верхушку одной. Потом подхожу я и забираюсь на верхушку другой… А потом мы оба начинаем деревья раскачивать, и когда верхушки приблизятся, ты передаешь мне деньги. Только смотри, говорит, чтобы тебя никто не видел! А то сразу на нары оформлю – будет тебе шиворот и выворот! А еще все время каким-то прапорщиком меня пугал. Хрюков его фамилия. Видать, полный разбойник!

Абелин слушал Кресало со все нараставшим изумлением и недоверием. В полночь лезть на деревья, а потом раскачивать их… И зачем? Но, с другой стороны, представить себе, что Кресало мог придумать такое, тоже было трудно.

– Ну, пошел я, значит, в полночь в парк. Страху натерпелся! Там ночью, как на кладбище, того гляди покойники повылазят! И главное, дождь идет, ветер поднялся, не видать ни бельмеса… Ну, думаю, попал! А куда деваться? В тюрьму неохота! В общем, нашел я эти березы. Расстояние между ними действительно небольшое, достать можно. Но, с другой стороны, ветер, мотает их то туда, то сюда… Но деваться некуда, натаскал я кирпичей под одну, чтобы лезть удобнее было, перекрестился и полез. Темно, мокро, сучья царапают, ветки по морде хлещут, а я лезу башкой вперед, ничего не соображаю… Вот так всю башку и расцарапал!

Тут Кресало наклонил для убедительности голову, и Абелину стало ясно происхождение синяков и царапин на его черепе.

– В общем, как долез до верхушки, не помню, но долез. Обхватил ствол руками и ногами, чтобы не сверзиться, сижу дурак дураком. Хоть куковать начинай. Долго сидел, ну, думаю, обманул Кардупа проклятый, пошутил надо мной, а я, старый мерин, поверил… А как вниз буду спускаться, даже представить страшно. И тут кто-то из кустов вылазит. Смотрю – он. Эй, говорит, мужичок, ты чего середь ночи на дерево залез? Лунатик что ли? Какой, к черту, лунатик! Я это, таварищ лейтенант, кричу, Кресало! По общему делу!

Тут Абелин не выдержал и хрюкнул, представив себе эту картину.

Кресало обиженно посмотрел на него, но продолжил свой трагический рассказ:

– Ага, он говорит, раз по общему делу, придется тебя уважить… И на соседнюю березу полез. Да так ловко, стервец, полез, что я и глазом моргнуть не успел, как он на верхушке оказался. Сел он на ветку и кричит: давай, раскачивай! Какой там раскачивай, когда меня и так ветром мотает, только держись! Ну, я стараюсь, а он, стервец, только покрикивает: «Задницей, кричит, мужик, елозь, глядишь, поможет!..»

Кресало на какое-то мгновение примолк, видимо, заново переживая случившееся.

– Задницей! Я уж чем только не елозил, но ведь ветер, из-за него наоборот нас друг от друга относит. Не помню, сколько я промучился так… Ну, думаю, нету больше моих сил, не получится ничего! И вдруг он раз – и рядом со мной оказался. Прямо как черт какой-то! И конверт с деньгами сразу хвать! Я и охнуть не успел, а его уже нет на дереве. Снизу кричит: «Эй, лунатик, может, тебе скорую помощь вызвать? Или пожарников?» И опять в кустах пропал. А я сижу, весь поцарапанный, в крови, без денег… Передохнул малость и спускаться стал. Разодрал, товарищ прокурор, на себе все – и пиджак, и штаны. Домой шел, думал, что если увидит кто, точно решит, что напился и в канаве валялся. Жена как увидела, плакать принялась…

– Что было потом?

– Позвонили из милиции, сказали, что дело прекращено. Я подумал, что, слава богу, не зря такого страха на березе натерпелся. А потом мне один человек шепнул, что зря я деньги давал – дело все равно закрыли бы. Ну, я прямо как ошпаренный стал. Бегом в милицию к стервецу этому, а он смотрит на меня и ничего как будто не понимает. Да еще капитана своего позвал. Тот послушал, нет, говорит, мужик, ты точно лунатик. Или пыльным мешком прибитый. Нормальный человек разве до такого додумается? Откуда нам знать, по кому ты по ночам лазишь и на ком задницей своей елозишь. Иди говорит, а то я тебя прямо в психушку свезу, там тебе таких уколов понаделают, что ты своей задницей уже вообще елозить не сможешь… Ну, пошел я, а тут добрые люди посоветовали: иди в прокуратуру к Егору Аверьяновичу Абелину, он один тебе помочь может, больше некому! Вот я к вам и пришел.

Егор Аверьянович посмотрел на пылающее надеждой лицо старика и понял, что отправить его просто так не удастся. Да и нельзя было поверить, что такое можно выдумать.

– Понимаете, гражданин Кресало, – осторожно сказал он, – история, которую вы рассказали…

– История будь здоров! Пальчики оближешь! – согласился Кресало. – Такую историю кому рассказать!

– Вот именно, – покачал головой Абелин. – Кому рассказать… Лучше бы пока вообще никому не рассказывать. Ну, ладно ночью – в это еще поверить можно было бы. Но зачем на березы лезть? Бред какой-то…

– Так это же он, гад, специально и придумал! – всплеснул руками Кресало. – Чтобы мне никто не поверил! Вот когда до меня дошло! Эх, дурья башка!

– Зачем же вы соглашались? Взятка, между прочим, преступление. Подкуп должностного лица.

– А что же мне в тюрьму было идти? – резонно спросил Кресало.

– Ну, сказал бы, что радикулит, не могу на дерево лезть… Или что голова от высоты кружится.

– Эх, – огорченно крякнул Кресало и повесил раненную голову, – не додумался. Уж такой вот я уродился – не могу врать. Сколько я из-за этого в жизни пострадал!

– В общем, все это надо серьезно проверить. Для начала удостовериться, что такое действительно возможно.

– Ну, так пусть ваши работники проверят. Я все покажу, как было! – сразу оживился Кресало.

– Да-да, – пробормотал Абелин, – проверят! Вы поймите, гражданин Кресало, мне для этого надо сначала дело возбудить. Потом вас обоих допросить. Может быть, и очную ставку провести. А уж потом, после всего этого, по деревьям лазить…

Егор Аверьянович в подробностях представил себе, как отнесутся в прокуратуре к его предложению провести такой следственный эксперимент – слазить в полночь на березы и раскачивать их…

– И лезть на дерево придется опять вам, кстати.

– Это еще зачем? – сразу насторожился Кресало. – Мне и одного раза хватило. Ищите кого помоложе.

– Но ведь надо удостовериться, что такое на самом деле могло быть – то, что вы тут так красочно расписываете. А вдруг вы на дерево вообще залезть не способны? В ваши-то годы?

– Опять на березу лезть, – закручинился Кресало. – Да не смогу я больше! У меня на башке и так живого места нет! Прошлый раз так пиджак изгваздал, что старуха меня потом неделю пилила. У меня костюмов лишних для экспериментов ваших нету. Да и голову мне беречь теперь надо…