Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год - Вокруг Света

Забот у работников заповедника прибавляется, намечены большие планы по расширению центральной усадьбы. Проводится серьезная исследовательская работа по международной программе «Человек и биосфера», действуют курсы по линии ЮНЕП — специальной программы ООН по изучению и охране окружающей среды. Слушатели курсов, многие из развивающихся стран, не только знакомятся с теоретическими проблемами изучения пустыни, но на практике нашей пустынно-песчаной станции, посещая окружающие хозяйства, видят успехи различных методов закрепления песка, обогащения пастбищ, сохранения плодородия почв в условиях пустыни.

Заповедник в Каракумах с каждым годом все больше служит людям.

Заповедник Репетек. Туркменская ССР

С. В. Вейисов — директор Международного биосферного Репетекского песчано-пустынного заповедника, кандидат географических наук

Вслед за искателями кладов

Расскажите, пожалуйста, о таинственном городе, открытом недавно археологами в Колумбии.

П. Богданов, поселок Чуйский Иркутской области

В прошлом, когда на столы историков легли сочинения тех немногих грамотных людей, сопровождавших некогда конкистадоров в их походах по только еще открывавшейся Америке, с пергаментных страниц открылись ужасающие картины разрушения древних индейских городов и сел, порабощения и гибели коренных народов и племен во имя «золотого тельца» и жажды власти.

Поведали ученые монахи Педро Симон, Педро де Агуадо, поэт и летописец Хуан де Кастельянос, хронист Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вильдес и о том, что на севере Южной Америки, там, где ныне проходит граница между Колумбией и Венесуэлой, они видели «чудесные, многолюдные и искусно изукрашенные» города Посигейка, Бетома, Тайронака и Бонда.

Не одна экспедиция приходила затем сюда, на склоны горного массива Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, но все напрасно: кругом были только джунгли. Лишь в нескольких жалких деревушках жили бедные индейцы племени коги, не сохранившие никакой памяти о своем якобы великолепном прошлом. «Может быть, все это опять миф? — в который раз спрашивали друг друга ученые. — Верили же триста лет назад в «эльдорадо», в живого человека из золота, царствующего где-то в верховьях Ориноко? Населяло же некогда воображение Гвианское плоскогорье людьми, носящими голову под мышкой...»

Но вот недавно Хулио Сезар Сепульведа, искатель кладов, человек доселе никому не известный, решил еще раз покопаться в этих местах, как говорится, на свой страх и риск. На склонах вблизи нынешнего города Санта-Марта нет-нет да и находят то золотую фигурку, то остатки древней керамики — глиняных горшков со странным орнаментом, красивых ваз...

И внезапно в самых непроходимых зарослях на крутых склонах Сьерры, обращенных к Карибскому морю, Сепульведа наткнулся на каменную лестницу. За ней — на еще одну, куда более парадную, чем первая. А дальше — больше...

Примчавшиеся археологи немедленно приступили к раскопкам. И сегодня перед глазами изумленных специалистов уже встают руины расчищаемого от джунглей города, в котором некогда жило — трудно поверить — миллион с лишним людей!

Древняя Тайрона, та самая, упоминавшаяся в хрониках Тайронака, являла собой скорее не один сплошной город, а конгломерат из двух-трех сотен поселков, как сказали бы мы теперь, городского типа. Лежат они, тесно примыкая друг к другу, наподобие складок веера на высоте от 900 до 1200 метров над уровнем моря. Тут и там рядом с как будто специально для обозрения построенными каменными площадками грохочут мощные водопады; тщательно возведенные подпорные стенки препятствуют эрозии почвы, оползням и камнепадам; крутые улицы отчетливо повторяют все извивы изрезанных горных склонов, по которым проведены искусственные дренажные каналы...

Правда, каменные громады Мачу-Пикчу — открытого несколько десятилетий назад в Перу «тайного города» инков — превосходят масштабы Таировы. Однако по выразительности строительной культуры и, что совсем уж неожиданно, по тому уважению, с которым тайронцы относились к окружающей их среде,— они далеко превосходят древних перуанцев. Мачу-Пикчу и другие города инков были в первую очередь укреплениями, и при их строительстве природу не очень-то щадили! А жители Таировы, очевидно, предпочитали менее воинственный образ жизни, но при этом старались ладить с горами, лесами и водами, а не «покорять» их.

На тщательно выровненных террасах, опоясывающих склоны, стояли бамбуковые и деревянные хижины, крытые пальмовыми листьями. Около каждого дома — свой приусадебный участок, где выращивали главным образом кукурузу. Впрочем, раскопки показали разделение труда, свойственное горожанам: жившие на верхних склонах индейцы занимались как земледелием, так и ткачеством — их изделия, очевидно, шли на продажу. Ниже, вдоль дорог и лестниц, ведущих к берегу моря, обитали рыболовы, солевары, собиратели моллюсков. Здешние продукты труда также шли в пищу всей общины. Товарообмену способствовали поддерживавшиеся в отличном состоянии дороги и тропы, соединявшие между собой все «микрорайоны» Тайроны.

Кто же построил этот город, кто жил в нем? Этнографы и антропологи сначала выдвинули трех кандидатов: племена коги, араваков, санка, ныне населяющие различные районы Сьерра-Невады-де-Санта-Марта. Но потом, сопоставив характер жилищ и установив, что круглые дома тайронского типа, возведенные на характерном каменном фундаменте, сохранились сегодня лишь у коги и араваков, ученые признали все права прямых наследников за ними.

Тут вспомнили и о том, что еще в 1908 году французский граф Жозеф де Бретт, увлекавшийся этнографией, начитавшись испанских хроник и съездив на место их действия, опубликовал книгу, посвященную нравам и обычаям коги. Однако сочинение дилетанта, пытавшегося увидеть в робких длинноволосых, одетых в белые туники жителях джунглей наследников древней высокой цивилизации, специалисты тогда всерьез не приняли. Незадолго перед второй мировой войной здесь побывала экспедиция из США, но и она не нашла почти ничего достойного научного интереса. Первое глубокое этнографическое и антропологическое описание коги, позволяющее предположить их связь с незаурядной цивилизацией доколумбовых времен, сделал колумбийский ученый югославского происхождения Герардо Рейхель-Долматов, проживший вместе с племенем коги более трех лет. Теперь-то его труд очень пригодился: археологи пользуются им как справочником-путеводителем в попытках восстановить картину повседневной жизни древних тайронцев.

А жизнь эта была жестоко поломана в один далеко не прекрасный день 1599 года, когда индейцы, не выдержав гнета конкистадоров, восстали против жестоких пришельцев, «Висячие сады» Тайроны окутал дым пожарищ, по ступеням улиц-лестниц, по каменным каскадам каналов обильно потекла кровь. Даже видавший виды хронист Хуан де Кастельянос неодобрительно рассказывает, как капитан конкистадоров по имени Пиноль приказал отрезать уши, носы и губы всем пленным мужчинам. Оставшихся в живых испанцы согнали с их родных горных террас в долину, где многие затем нашли смерть.

Перед тем, кто сегодня сойдет с вертолета, опустившегося на площади, где тайронцы некогда проводили свои празднества, предстанут три квадратных километра руин, полностью расчищенных от зарослей. Повсюду видны группы сотрудников антропологического факультета Андского университета, Колумбийского института антропологии, Института природных ресурсов, студентов и рабочих-индейцев, склонившихся над раскопами, из которых нередко извлекают интереснейшие памятники далекого прошлого. Недавно весь район Санта-Марты был объявлен национальным парком.

Колумбийцы, изучая этот интересный уголок природы, бывший когда-то исторической сценой для еще одной до сих пор остававшейся неизвестной древней цивилизации, делают все возможное, чтобы создать уникальный «музей археологии и этнографии» под открытым небом...

Б. Силкин

Первые всходы

Лабиринты Меркато

Ч асть столицы, где расположен базар, официально называется Аддис Кетема. В народе, однако, сохранилось итальянское название — Меркато. Квартал этот — целый город, и, если верить путеводителям, — самый большой базар Африки. Предполагают, что здесь живет сто тысяч жителей.

Повсюду, насколько охватывает глаз, сверкающие гофрированные крыши. Им, кажется, нет числа. Узкие и извилистые переулки прорезают скопления хижин. Они запутаны так, что образуют лабиринт, выбраться из которого без провожатого невозможно.

Мы идем с Ато Тамене, он знает город — в особенности Меркато — как свои пять пальцев. Проходим по кварталам столяров и корзинщиков, гончаров, кузнецов, портных. Минуем горы корзин, циновок, подносов, преграждающих вход в мастерские и лавки. Посреди улицы сидят на корточках торговки. Зерно продают ковшами, фрукты — поштучно, а пряности — на граммы. Нас окружает стадо коз. Их гонят на продажу. Они занимают всю проезжую часть. Автомобили останавливаются, но водители, кажется, относятся к таким инцидентам как к неизбежности.